Торлон. Трилогия
Шрифт:
— А мы можем как-нибудь с этим Дэс’кари Сину встретиться? Хотя бы для того, чтобы поблагодарить за помощь?
— Честно говоря, сомневаюсь. Я даже думаю, что если бы он и понимал наш язык, то все равно не сообразил бы, о чем это ты. Едва ли он действительно хотел нам помочь. От нас с Гури он при всех своих талантах бойца всегда отличался вздорным характером, чем немало огорчал отца. Тот тщетно пытался привить ему такое, что нам казалось само собой разумеющимся. Учитель любил говорить, что самое главное — не применять тех навыков, которые он нам преподает, в жизни. Только в самом крайнем
— Что и говорить, милый у тебя знакомый! Того и гляди, еще к нам в гости пожалует. Чем отбиваться-то будем?
— Не знаю. Но вообще-то я с тобой согласен: кому-нибудь из нас стоило бы отыскать его и напомнить о себе. Не берусь судить, что из этого выйдет, однако его появление в наших краях едва ли можно назвать случайным. Боюсь, Гури прав: Учителя не стало, и теперь больше некому сдерживать жестокий пыл его сына. Когда Гури проснется, я с ним потолкую, как лучше поступить.
Пламя очага метнулось в сторону, и собеседников обдало порывом прохладного ночного воздуха с улицы.
— Вот где вы прячетесь! — Знакомая фигура Мадлоха торопливо вошла внутрь, не ожидая приглашения. — Странное дело, я спешил на похороны, а поспел к торжествам. — Он потирал руки, согревая их, будто ввалился с зимнего мороза. — Что тут у вас творится?
— Сядь, перекуси лучше, — радостно поднялся ему навстречу Тэрл. — Ты не опоздал?
— Я думал, ты знаешь своего жеребчика, — усмехнулся Мадлох, мотая слипшимися от дождя и дорожной грязи патлами. — Его только пусти во весь опор, хоть куда в мгновение ока домчит. Нет, не опоздал. Лишь бы толк был.
— Ты о чем?
— Да мне сперва на шахте вообще верить не хотели. — Мадлох заметил на столе остатки недавней трапезы и не преминул угоститься. — Какие такие шеважа, говорят? Отродясь никаких шеважа на шахту не забредало. Устроили мне, короче, допрос с пристрастием, но в конце концов послали в замок. Я как подкрепления дождался, так и обратно поспешил. Ну, так что у вас тут происходило, пока меня не было? Штурмовали вас, поди?
— Как догадался?
— А чего тут догадываться? Мне и поверили-то потому, что меня догнали слухи о появлении дикарей в разных местах Вайла’туна. Слышал, будто Артаиму несладко пришлось. У вас нет весточек, как он там?
— Да нам тут самим не до него было.
— А сверы что здесь делают? Я двоих заметил, когда подъезжал, и взгляды их косые, должен признаться, совсем мне не понравились.
— Они пришли по мою душу, — понизив голос, сообщил Фейли, — но потом переродились и сражались вместе с нами. Теперь мы как бы друзья.
— Только немного наоборот, — уточнил Тэрл. — Сначала мы вместе сражались с шеважа, и лишь потом они
— И вы им поверили? — фыркнул Мадлох.
— Не до конца.
— То-то и оно! Уходить надо.
— Куда на сей раз? — поинтересовался Фейли.
— Куда? — Мадлох только сейчас заметил спящего Гури и отпрянул. — А это кто?
— Друг, — сказал Тэрл.
— Если друг, то почему он рыжий?
— Это рыжий друг, — пояснил Фейли. — Прими на веру, а то уж больно долго рассказывать.
Мадлох на глазах изменился в лице. Вид спящего шеважа переполнил его не страхом, но гневом.
— Нет уж, не нужно мне рыжих друзей! Если он пленник, то почему не связан? Не связан, значит, убит. Но почему тогда я не вижу крови?
— Не шуми, — насупился Тэрл. Гури заворочался. — Хочешь уходить — уходи. Только шуметь не надо.
— Тэвил! Стоит отлучиться, как все переворачивается вверх дном: сверы прикидываются друзьями, и их пускают на порог, дикарей укладывают спать и боятся разбудить. Или я что-то не так понял?
— Послушай, дружище, — остановил Фейли готового взорваться отповедью Тэрла. — Ты все понял именно так, как есть. Но я все же думаю, что тебе придется привыкать к этим и другим изменениям. Если хочешь выжить, разумеется. Не знаю, началось ли это с появлением на нашей заставе того странного парня с доспехами Дули или еще раньше, но мир вокруг нас меняется, причем довольно быстро. Помешать этому мы с тобой не можем. Значит, нужно подстраиваться.
Мадлох смотрел на собеседника, подыскивая ответ, но так ничего и не придумал. Сел на шкуру и стал молча разглядывать огонь.
— Я бы все-таки разбудил Гури, — продолжал как ни в чем не бывало Фейли. — И потолковал с ним насчет вашего общего приятеля. У меня предчувствие, что этот Дэс’кари Сину может оказаться для нас сейчас важнее всего остального.
— Я не сплю, — послышался голос, от которого бедного Мадлоха сдуло со шкуры на середину помещения, где он остолбенело остался стоять, наблюдая, как рыжий дикарь садится и, позевывая, протирает глаза. — И все слышу. Если вы меня отпустите, я с ним поговорю.
— С кем? С Дэс’кари Сину? — на всякий случай уточнил Тэрл.
— Я тоже слыхал о том, что в Лесу появился человек, который убивает всех, кто ему не по нраву. Тогда я не подумал, что это может быть он. Но по описаниям тех, кто уцелел после встречи с ним, я вижу, что вы правы. Последний раз я навещал Учителя три зимы назад и встречался там с Сину. Он очень вырос с тех пор, как мы его знали. И я заметил, что отец ему в тягость. Тот по-прежнему не давал ему распоясаться. Думаю, в душе Сину ненавидел его.
— Хочешь сказать, он мог убить собственного отца, чтобы обрести свободу убивать других? — Фейли тщетно делал Мадлоху знаки, чтобы тот расслабился и занимался своими делами. — Тогда тебе нет смысла искать с ним встречи. Он прикончит и тебя.
— Вряд ли ему это удастся так просто, как ты говоришь, — ответил Гури, причем без тени бахвальства. — У него есть слабые стороны, и самомнение — одна из них. Но я не собираюсь с ним сражаться. И даже мстить за своих. Только бы спросил, откуда у него лошадь и что он намерен делать дальше.