Торлон. Трилогия
Шрифт:
— Тэвил! — выругался тот, отступая. — Что это за посуда?..
Граки не договорил. Взгляд его застыл на перекатывавшемся из стороны в сторону шлеме. Из шлема с шуршанием вывалилась скомканная кольчуга.
— А вот к чему этот малый привязал свой мешок. Фокдан, покажи-ка.
Фокдан, единственный оставшийся в живых из сыновей Шигана, такой же могучий и неторопливый в движениях, как отец, снял с плеча и шумно поставил перед собой длинную кожаную сумку. Все знали, что он носит в ней свои смертоносные стрелы. Одним рывком развязав тесемки, стягивавшие верх сумки, Фокдан сунул руку внутрь и извлек то, отчего
— Ты знаешь, что это такое, — чуть дрогнувшим голосом продолжал Шиган. — И потому я дерзнул разбудить тебя, чтобы ты сам посмотрел. Извини.
Некоторое время было слышно, как в тишине потрескивают факелы.
Скоро в хижине Граки собрались почти все воины заставы, кроме, разумеется, тех, кто находился в этот ночной час в карауле. Восемьдесят три видавших виды мужчины, покалеченные в нескончаемых битвах, хмурые и предпочитавшие словам действие. Они не умели складно говорить и размышлять вслух, но зато у них вот уже не один год получалось худо-бедно защищать эту часть Пограничья от набегов свирепых шеважа. Все уже знали, что произошло. Виновник их неурочного собрания был здесь же: странного вида исхудалый парень, непонятного возраста из-за преждевременной лысины, однако, судя по всему, явно нестарый, в изодранной рубахе и слишком широких для него штанах, связанный по рукам и ногам, лежал под балкой, подпиравшей коньковый брус крыши, и едва слышно стонал. Сидевшие по бокам охранники не обращали на него внимания и слушали, что говорит Граки.
— Сегодняшняя ночь, братья, загадала нам трудную загадку. — Граки, не моргая, смотрел в жаркое пламя костра и задумчиво крутил в пальцах деревянный кубик для игры в совпадения. — Я даже не берусь сказать, что произойдет, если нам в конце концов удастся ее разрешить, но что-то произойдет наверняка. — Он подкинул кубик и не стал его ловить. Кубик покатился по доскам пола и замер между разложенными перед костром трофеями: человеческим черепом, блюдом, фляжкой, тонким ножом, шлемом, кольчугой и мечом, мерцающим всеми гранями усыпавших рукоять драгоценных камней. — Сначала давайте разберемся, как этот человек попал к нам. Кто его поймал?
— Поймали его мои люди, Брентан и Дамзей, — подал низкий голос воин в причудливом зеленом наряде: бурый плащ, в который он по привычке кутался, будто от холода, был сплошь в зеленых лоскутках. Издали могло показаться, что перед костром сложена куча листьев. Говорившего звали Гейвен. Он возглавлял отряд лазутчиков. — Когда я его увидел, он уже был без сознания. Дамзей уверяет, что парень напал на него.
— А где Дамзей сейчас? — Граки подобрал кубик. — Думаю, стоит расспросить его самого.
— Я велел обоим оставаться на дежурстве. Сегодня в лесу неспокойно. Похоже, гроза, что разразилась прошлой ночью, пришлась не по душе шеважа: за день мы дважды видели их костры.
— Совсем обнаглели, — пробурчал сидевший справа от Граки Шиган. — Когда был жив мой отец, эти твари не приближались к заставе ближе чем на три полета стрелы. А теперь разгуливают у нас под носом да еще костры жгут.
Его замечание осталось без ответа.
— Как это произошло? — напомнил свой вопрос Граки. Кубик скрылся в его широкой ладони.
— И Брентан, и Дамзей сходятся на том, что этот парень шел, вернее, бежал, со стороны Мертвого болота. Все, что они у него нашли, перед тобой. Похоже, он пришел с другой окраины леса.
Собравшиеся разом подняли возмущенный гул.
Граки отмахнулся, как от назойливой мухи:
— Ты ведь знаешь, Гейвен, что это невозможно.
— Знаю, но сдается мне, что сегодня ночью я в этом знании уверен меньше, чем когда-либо.
— Не ты ли докладывал мне последнее время, что шеважа рыщут повсюду? Как же мог он пройти мимо них незамеченным? Да и Мертвое болото! Ты хорошо подумал, Гейвен? Парень не похож на героя, а ведь там сложили головы многие славные богатыри. И эти доспехи, и этот меч — не лишнее тому подтверждение.
Словно поняв, что речь о нем, пленник застонал громче.
— Что он там бормочет? — крикнул Шиган. — Если очнулся, давайте спросим его самого, пока не помер.
— Ты бы его сперва накормил да воды дал, а уж потом спрашивал, — заметил подошедший к костру юноша с улыбчивым лицом и копной светлых кудрей. Довольный произведенным на присутствующих эффектом, он пожал плечами и показал пример, подойдя к пленнику и вылив ему на лицо кружку холодной воды. Пленник закашлялся, открыл глаза и жадно облизнул губы.
— Локлан говорит дело, — согласился Граки. — Похоже, этому парню несладко пришлось.
— Он напал на моих людей, — напомнил Гейвен.
— Ты же сам этого не видел, — поднял руку Шиган. Разгладив на груди бороду, будто демонстрируя собравшимся, кто здесь старший если не по чину, то по возрасту, он продолжил: — Я бы не удивился, если б узнал, что твои храбрецы первые оглоушили его.
Кое-кто хохотнул. Гейвен благоразумно промолчал.
Пленнику развязали руки и принесли дымящийся котелок. Бедняга с неподдельной жадностью набросился на еду и стал, обжигая пальцы, вылавливать из котелка вареную морковь и репу и глотать не жуя.
— Но-но, поосторожнее, приятель! — засмеялся Локлан, скаля белые зубы. — Так и лопнуть недолго. Отберите у него котелок и дайте побольше воды.
Присутствующие с нескрываемым интересом наблюдали, как незнакомец захлебывается, опрокидывая на себя содержимое принесенного кем-то черпака. На всю трапезу у него ушло не больше двух минут. За это время он почти пришел в себя и теперь сидел под балкой, воровато оглядываясь.
— Эй, кто ты такой? — окликнул его Граки. — Имя у тебя есть?
Пленник закивал и что-то ответил, но никто его не понял.
— Язык вместе с репой проглотил, что ли? — усмехнулся Граки. — Говори по-человечески!
Парень замешкался, словно подыскивая слова.
Уил уловил, о чем допытывается этот дикого вида детина с зеленой повязкой на голове и в кожаной безрукавке, оставлявшей голыми мускулистые загорелые руки, однако отвечать не спешил. Взявшие его в плен люди говорили на странном диалекте английского языка, одни слова проглатывая, другие — неимоверно растягивая, но это было еще не самым худшим. Хуже всего, что каждый из них имел при себе оружие, а у него даже ноги по-прежнему оставались связанными. Правда, они дали ему поесть, но боль в затылке слишком отчетливо напоминала о том, как он здесь оказался.