Шрифт:
Часть первая
1
Павлу Хавину исполнилось пятьдесят.
Люди по-разному относятся к прожитым годам. Одни уверены, что это их богатство. Другие клянут по-черному, сожалея, что много было наделано ошибок, но уже ничего нельзя изменить.
За пять последних лет в личной жизни Хавина мало что поменялось. Он по-прежнему был богат, успешен в бизнесе, но одинок. Старые раны зарубцевались, воспоминания о прошлом притупились и ушли. Волосы уже серебрились проседью, и она придавала ему особенный шарм.
Юбилей отметил без особого
И в этот миг перед капотом в свете фар внезапно возникла женская фигура. Водитель резко ударил по тормозам, ругнулся и выскочил из автомобиля. Павел ничего не понял. Но тоже торопливо выбрался из салона. На асфальте лежала женщина в длинном сарафане с глубоким вырезом на груди. Подол смят, из-под него торчали стройные ноги в босоножках. Водитель склонился и громко возмущался над нею:
– Дура, ты чего под колеса кидаешься? Кто тебя учил шнырять перед машиной на дороге?
Хавин присел на корточки, заглянул в ее лицо. Увидал слабую виноватую улыбку. Молодое лицо было обыкновенным, не скажешь – красивое, но и некрасивым не назовешь. Мелькнуло в голове, что в ресторане оно попадалось ему на глаза. Просто на себя обращали внимание длинные вьющиеся волосы.
Девушка попыталась сесть и ойкнула. Павел подал руку и подставил плечо. Она обхватила его за шею. Тонкий аромат духов говорил о хорошем вкусе. Девушка села. Ее длинные ногти впились Павлу в кожу. Он помог ей встать на ноги. Вокруг столпились гости Павла и спутники девушки. Раздался возмущенный крик подруги пострадавшей:
– Вы что людей давите?! Глаза залили? Ларисочка, как ты? Жива? Жива? Отойдите от нее, преступники! Лариса, где болит? Где, где? Сначала наехали, а потом людей к ней не подпускаете! Я ее подруга, и медсестра, между прочим, а вы кто такие?! Не смейте прикасаться к ней, бандиты!
Подвыпивший парень рядом поддакивал.
Лариса оторвалась от Хавина, покачнулась. И он решительно подхватил ее под руку:
– Едем в больницу!
Она попыталась противиться, но сопротивление было слабым, и Павел не обращал на него внимания. Водитель распахнул дверь авто, Хавин посадил девушку на заднее сиденье, сел рядом. В этот момент подруга Ларисы открыла дверь с другой стороны автомобиля и, не спрашивая согласия, втиснулась в салон:
– Я с вами. – Она также была в длинном сарафане: закрытая грудь и открытые плечи.
– Никуда я не поеду! – вдруг заявила Лариса. – Пусти, Октябрина, я выйду! – Толкнула подругу в бок.
– Сиди! – прикрикнула та и захлопнула за собой дверь.
В дороге Лариса помалкивала, зато Октябрина разошлась не на шутку. В затылок водителю обвиняла его, угрожала, называла бездарным водилой. Смотрела на Хавина, но, видя, что тот не склонен пререкаться, недовольно фыркала, раздувала ноздри. И снова сыпала слова как из рога изобилия. Речь была складной и грамотной. Павел про себя отметил это. Однако излишняя разговорчивость ему не нравилась.
– А вы случайно не день рождения праздновали? – спросила Октябрина у Павла и, не дождавшись
В приемном покое дежурный врач осмотрел Ларису, а Хавин разглядывал Октябрину. Ее внешность, как и у Ларисы, не была броской, но была миловидной с хорошими формами и приятной улыбкой. На вид ей было лет двадцать. От его взгляда она смущалась и теряла словоохотливость. Но не отводила глаз. И неожиданно, отбросив стеснение, спросила его имя. Он ответил.
– И сколько же вам стукнуло сегодня? – воскликнула с любопытством.
– Пятьдесят, – сказал он.
– Ну, надо же, – по-детски удивилась она, – не подумала бы. А мне двадцать три, – сообщила тут же.
– И я бы не подумал, – парировал в ответ Хавин.
– Что, выгляжу старше?
– Наоборот, – улыбнулся Павел.
Дежурный врач посоветовал оставить Ларису в больнице, у нее было сотрясение мозга. Она стала отказываться, но Октябрина прикрикнула:
– Не капризничай, доктору лучше знать! – И врачу: – Она остается, доктор!
Хавин удивился, что Лариса сразу притихла и подчинилась Октябрине, та определенно имела на подругу влияние. На улице Октябрина первая прыгнула в машину Павла и, когда тот сел рядом, спросила:
– Надеюсь, вы меня не бросите здесь посреди ночи, подвезете до дома? – и назвала район, где проживала.
Водитель ошеломленно обернулся на Хавина, ехать надо было в другой конец города. Но Павел кивком головы согласился подвести девушку.
Время отсчитывало ночные часы. Октябрина поправляла волосы, выдавая напряженное состояние. Ехали быстро, улицы ночной Москвы купались в огнях. Павел молчал. Может, стоило поинтересоваться, кто была эта девушка, чем занималась, но он не проявлял интереса. И Октябрина почувствовала его безразличие. Ее это задело. Возмутилась в душе.
– Так и будете ехать, как индюк надутый? – буркнула вслух.
Павла удивил ее тон, и он не ответил, только пожал плечами. Но она не замолчала.
– А что подарили вам? – Октябрина видела на переднем сиденье рядом с водителем подарки и цветы, которые сложили гости Павла. – Как-то нехорошо получается. Я показала вам свой подарок, а вы нет.
Павел усмехнулся и снова пожал плечами: глупо было бы исполнять желание случайной знакомой, тем более что он не просил ее показывать перстень. Ко всему, он прекрасно понимал, что просьба Октябрины связана с желанием узнать больше о нем. Это немного позабавило его. Но ее можно было понять, в глазах девушки он казался хорошей добычей, упустить такую будет обидно. Ничего осудительного в этом нет: женщина должна стремиться к благополучию.
Его молчание ущемляло ее. Октябрина фыркнула и отвернулась к стеклу, взгляд пополз по домам. Девушка вела себя, как капризная девочка, у которой все написано на лице. И как ни странно, именно это произвело на него впечатление.
Водитель свернул в переулок, машина замедлила ход. Подъехали к дому, где жила Октябрина. Она бросила последний разочарованный взгляд на Павла и открыла дверь. Не оглядываясь, направилась к подъезду. Хавин обратил внимание, как она выпрямила спину и вскинула голову. Когда скрылась в подъезде, Павел расслабился.