Торжество тревог

Пушной Валерий

Уже порядочно отъехали, как вдруг Хавин обнаружил сбоку на сиденье дамскую сумочку Октябрины. Остановил автомобиль. Водитель оглянулся, понял, в чем дело, и проворчал:

– Вот раззява! Зато языком молотит, как хорошая мельница.

– Возвращаемся, – сказал Павел. – Надо отдать.

Машина описала круг. Уже въезжали во двор, когда увидали у знакомого подъезда темный автомобиль. Кто-то юркнул в него, и он покатил вдоль дома и за угол. Хавин протянул дамскую сумочку водителю, чтобы отнес.

Тот вылез из машины, глянул на окна, надеясь

увидеть, где на втором этаже горит свет, и ничего не обнаружил. На лестничной площадке второго этажа замер, пытаясь угадать, в какую дверь из трех позвонить. Замешкался и нажал на кнопку звонка ближайшей к нему двери. Никто не ответил. Тишина была и за двумя другими дверьми. Водитель потоптался-потоптался на площадке и спустился вниз.

– Облом. Никаких звуков, – сообщил Павлу и заметил: – А вы знаете, мне показалось, что это она садилась в автомобиль, который отъехал перед нами.

– Ладно. Поехали домой, – сказал Хавин. – Завтра, точнее сегодня днем, отвезешь в больницу, отдашь Ларисе. Подруги разберутся между собой.

В тот же день, после обеда, водитель отвез Павла в офис и отправился в больницу. А через два часа возник в дверях кабинета Хавина с растерянным лицом и сумочкой Октябрины в руках. Положил ее на стол Павлу и путанно объяснил, что Ларисы в больнице нет и никто из медперсонала не знает, о ком идет речь. В приемном покое в журнале есть запись о ее осмотре и все.

Хавин был озадачен. Странные девушки. Ненормально возникли и так же исчезли. В принципе, можно было забыть об этом, но Павлу захотелось разобраться до конца. Он поручил секретарю разыскать дежурного врача ночной смены. И по телефону связался с ним. Врач сообщил, что Лариса после отъезда Хавина отказалась идти в палату. Некоторое время еще провела в приемном покое, потом вышла на улицу, и что было дальше ему не известно.

Павел положил трубку, взял дамскую сумочку и покрутил в руках. Копаться в чужих вещах для него было равноценно чтению чужих писем. Но на сей раз содержимое сумочки могло помочь найти хозяйку. Однако надежда не оправдалась: в сумочке были женские принадлежности для макияжа, кошелек с небольшой суммой денег да ключ. Возможно, от квартиры.

Хавин предположил, что без ключа девушка не смогла войти в квартиру, потому и произошли все последующие события. И сделал вывод, что Октябрина непременно попытается разыскать его. Так и случилось. Через трое суток она появилась у него в кабинете. В красном топе и черной юбке. Осмотрелась, восхищенно присвистнула:

– Ну и ну. Вот попала.

– Как же вы меня нашли?

– А на что ресторан? Там и подсказали.

Он вернул ей сумочку:

– Не будьте больше такой рассеянной.

– Это я-то рассеянная? – возмутилась Октябрина. – Вы увезли мою сумочку, а я рассеянная?

– Мы возвращались, но вас уже не было.

– Если бы не подруга, ломать бы замок пришлось. Временно обитаю у нее.

– Значит, вы знали, что она отказалась идти в палату?

– Это

она знала, что я за нею вернусь, – засмеялась Октябрина. – Я ведь медсестра, знаю, что нужно делать при сотрясении, тем более когда есть диагноз врача.

– Ну, что ж, удачи вам, – проговорил Павел и склонился над бумагами, давая понять, что разговор закончен.

Но Октябрину это не устраивало. Впервые по нелепой случайности ей удалось познакомиться со столь богатым человеком, и она не хотела выпускать из рук удачу. Кто знает, может быть, это не просто случай, а нечто большее. Хавин производил на нее впечатление. И ей не хотелось верить, что она не вызывала у него интереса. Понимала, если сейчас возьмет сумочку и покинет кабинет, на этом все знакомство завершится. И она пошла в атаку. Беспроигрышный женский прием.

– Выставляете меня за дверь?! – воскликнула возмущенно. – Сбили машиной на дороге человека и решили, что отделались легким испугом? А какие могут быть последствия у Ларисы от травмы? Голова – это не шутки. На вашем месте стоило бы проведать ее. Может быть, чем-то помочь. Теперь уколы и таблетки – не дешевое удовольствие.

Павел удивленно оторвался от бумаг, выслушал. Попросил оставить адрес и пообещал направить к Ларисе водителя. Октябрина поняла, что Хавин снова выскальзывал из ее рук.

– Водитель это хорошо, – продолжила она. – Но владелец транспортного средства, наверно, вы, стало быть, вам и возмещать вред. От вас не убудет, если проведаете Ларису сами.

Павел усмехнулся, Октябрина была не глупа, это ему понравилось. Он любил умных людей. Трудно с дураками, особенно когда они убеждены, что умны. Но молодость и неопытность Октябрины выдавали ее с головой: она явно хотела привлечь его внимание. Хавин видел ее потуги и уступил:

– Ну, хорошо, хорошо, пусть будет по-вашему. Я найду время. Впрочем, можем съездить прямо сейчас, – посмотрел на часы. – Не возражаете?

Октябрина, конечно, не возражала. Павел встал из-за стола и пошел из кабинета следом за нею. Она быстро перебирала красивыми ногами и заметно играла бедрами. Губы Хавина тронула улыбка.

На улице стоял обыкновенный летний день. Они сели в машину, и автомобиль выехал на дорогу. Асфальт играл солнечными бликами.

2

Адаевский раздобрел за прошедшие годы, лицо округлилось, появился небольшой животик, но сохранились прежняя нескладность в движениях, торопливость в речи и прыгающий на горле кадык.

С годами у любого человека меняется внешность, но повадки изменить трудно. Можно попытаться «загримировать» их, однако любой грим смывается. Природа все равно возьмет верх.

Пять лет назад, после известных событий, Анатолию пришлось с головой окунуться в проект. И одному вытягивать дело в гору. Хавин больше не появлялся в их городе. Не мог переступить грань собственной раны и вины, не мог посмотреть в глаза тем, кто считал его повинным во всем.