Тоскуя по лучшему другу своего отца
Шрифт:
— Если мы сделаем это, я никогда не отпущу тебя.
Мое дыхание замирает в горле, когда его пальцы сжимают мою талию.
Я жила для того, чтобы услышать эти слова на его губах.
Сейчас, учитывая время, они кажутся жестокой шуткой. Я отгоняю эту мысль и сосредотачиваюсь на моменте: мягкость его свитера, похоть, ярко горящая внутри меня, и потребность, такая тяжелая и сильная, скопившаяся между бедер.
— Это лучшее, что ты мне когда-либо говорил.
— Надо было сказать это много лет назад, —
И тут его рот оказывается на моем, крепкие губы, горячее дыхание и глубокий стон, который я чувствую до глубины души. Я открываюсь ему навстречу, и он тут же пользуется этим преимуществом, проводя языком между моих губ. Моя грудь набухает и покалывает. Я умираю от его прикосновений. Это была такая медленная смерть.
А теперь я могу исследовать его. Волнение разливается по моим венам, когда я скольжу руками по его крепкой груди и обвиваю его шею. Как будто до него только что дошло, что он может прикоснуться ко мне, по-настоящему прикоснуться, большая ладонь скользит по внешней стороне моего бедра.
Звук чистого удовольствия вырывается наружу, и я погружаю пальцы в его волосы. Наконец-то. Наконец-то!
Его пальцы сгибаются во мне, без слов говоря о том, как сильно он сдерживает себя. Не он один.
Я покусываю его нижнюю губу и ухмыляюсь, когда он рычит. Мне нравится этот резкий звук. Такой тяжелый от желания и долгой, неудовлетворенной потребности. Мои руки скользят по его плечам, запоминая каждый твердый угол.
— Я всегда хотела сделать это, — шепчу я, затем делаю глубокий вдох и снова целую его.
Его борода щекочет мне нос, и я отстраняюсь, ухмыляясь, как дурочка. Я всерьез мечтала о каждой детали происходящего. Но эти мечты меркнут по сравнению с реальностью. В реальности его губы более твердые, а дыхание пахнет виски.
— Прости.
— Не смей извиняться. Я всегда хотела почувствовать твою щетину. Я провожу тыльной стороной пальцев по его челюсти.
Он долго смотрит на меня, и на его красивом лице появляется странное выражение.
— Что?
Почему его молчание заставляет меня так нервничать? Наша дружба была построена на честности и открытом общении, даже когда это было неудобно. Даже когда мы поняли, что у нас есть что-то общее.
Он качает головой, изгиб его губ делает дикие вещи с нижней частью моего живота.
— Ты слишком хороша, чтобы быть правдой.
— Я чувствую то же самое по отношению к тебе.
Приглушенный свет делает обстановку еще более интимной. Мне хочется поделиться всем и выдать все секреты, которые я хранила в тайне.
— Я думал так с тех пор, как мы познакомились.
Наши рты сталкиваются. Я не могу насытиться.
Годы сдерживаемого
От облегчения, что я наконец-то оказалась в его объятиях, у меня кружится голова. А может, это его одурманивающие поцелуи.
Его большие руки обхватывают мою талию и поднимают меня, усаживая к себе на колени. Я стону ему в рот. Именно здесь я всегда мечтала оказаться. И теперь, когда его твердые бедра под моей попкой, я извиваюсь, чувствуя себя как дома.
Он прерывает наш поцелуй со стоном и прижимается лбом к моему. Мое сердце сжимается, и я улыбаюсь, потому что я так счастлива, что могу лопнуть.
— Я знал, что ты будешь дразниться, — ворчит он, но это звучит мило. Тюрьма, в которой он был заперт последние несколько лет, распахнула ворота, и он выходит в дневной свет. Плащ печали стелется по полу, а Охотник, которого я впервые встретила, тот, кто заставил меня смеяться, вернулся.
Я поворачиваю бедра навстречу его твердой длине под моими бедрами.
— Кстати, о дразнилке.
— Я не дразнюсь. Серьезность в его тоне делает дикие вещи с моим сердцем.
— Надеюсь, что нет.
Он скользит руками вниз, обхватывая мою попку и притягивая меня к себе, чтобы, между нами, ничего не оставалось. И невозможно ошибиться в том, насколько мы возбуждены друг для друга.
Эти лесные глаза встречаются с моими, и у меня сводит живот.
— Когда я увидел локоть того парня… Я не мог добраться до тебя достаточно быстро. Я больше никогда не хочу испытывать подобные чувства.
— Как это было? Я давлю, потому что мне нужно услышать, как он это скажет. Даже если это только на сегодня, мне нужно, чтобы эта маленькая частичка моей мечты сбылась.
— Как будто я могу потерять тебя. И я знаю, что у меня никогда не было тебя, но…
— Я была, — шепчу я, преодолевая комок в горле. — Я всегда была твоей.
Хантер порывисто выдыхает, его глаза становятся подозрительно яркими. Более золотистыми. Он облизывает губы, и его взгляд устремляется к моему виску. — Как твоя голова?
Тупая боль, но никаких серьезных повреждений нет. Наверное, останется шрам.
— Нормально.
— Тебе нужно что-нибудь от боли?
Я кладу руку ему на сердце и качаю головой. Может, я слишком пропитана похотью, потому что единственное лекарство, которое мне нужно, — это он.
— Ты уверена?
Я не могу понять, пытается ли он охладить наши отношения или действительно так обеспокоен. Не то чтобы я считала, что раны на голове нужно игнорировать; просто я знаю, что они сильно кровоточат, а тот парень на самом деле не так уж сильно меня ударил. Просто у него был невероятный прицел и острый локоть.
— Да, — говорю я.