Тот, кто меня сломал
Шрифт:
— Страсть сложно контролировать, Карин. Особенно когда рядом с тобой человек, который тебе не безразличен.
Мы смотрели друг на друга, и хотя я понимала, он имеет в виду меня и Стаса, но почему-то казалось, что есть и иной подтекст. Глупость, конечно, не было никаких других подтекстов.
Арсений считает, что может делать то, что делает, и плевать, что это неэтично, некрасиво. Я ведь позволяю ему это. Сама. И это хуже всего. Карельский, выпрямившись, сделал пару шагов назад.
— Так что подумай, Карина, стоит ли провоцировать мужчину, который тебя хочет.
Я
— После моего предательства вряд ли Стас испытывает ко мне чувства.
Карельский пожал плечами.
— Сексу это не помеха.
И ушел, оставив одну посреди кухни, растрепанную и растерянную.
Он уехал раньше, чем я, и не видел, конечно, что я таки переоделась в летние брюки и футболку, а волосы завязала в хвост. Ну и ладно, так даже лучше.
К остановке шла, сама себя не понимая. Вместо того, чтобы думать о предстоящем разговоре со Стасом, я то и дело возвращалась мыслями к случившемуся в кухне, чувствуя прилив возбуждения. Ужасно осознавать, но отрицать глупо: этот мужчина меня привлекает.
Если бы год назад кто-то сказал, что подумаю такое, что буду плавиться в его руках, я бы не поверила, рассмеялась бы в лицо, сказав, что такого никогда не случится. Потому что это Карельский, человек, который разрушил мою жизнь. Такое ведь не прощают. Не прощают. Но почему меня так тянет к нему? Даже видя, что я ему не нужна, видя его равнодушие по отношению ко мне. Это дурдом какой-то, иначе не скажешь.
Сосредоточься, Карина, соберись. У тебя важное дело. Вдруг я подумала: а что, если Арсений делает это специально? Не в плане просто позлить меня, а отвлекает таким образом мое внимание от чего-то важного. А то, что история вражды Карельских и Маркеловых важна, я не сомневалась. Он совершенно точно не хотел разговаривать со мной вчера, а утром я уже сама была не в состоянии. Арсений большой манипулятор, и вполне мог действовать таким образом, преследуя свои цели. Знать бы еще, какие.
Ладно, возможно, разговор со Стасом немного прояснит ситуацию.
Странным образом, входя в ресторан, я меньше всего думала о том, что мы сейчас снова встретимся со Стасом, что будем наедине. И несмотря на то, что утром вроде как наводила марафет, сейчас была совершенно равнодушна к тому, как он отреагирует на меня. Карельский своей выходкой умудрился отбить любой настрой в этом направлении.
Стас ждал меня в кабинете, выдохнув, я постучала, заглядывая внутрь.
— Заходи, — Стас сидел за столом, читая какие-то бумаги.
Я примостилась на край дивана, ожидая, когда он закончит. На самом деле, даже забавно: сегодня замученным выглядел как раз он. Правда, шутить на эту тему мне в голову не пришло. Наконец, он отбросил документы, сцепив руки в замок, уставился на меня.
— Ну и что тебе наболтал этот твой?
Я на мгновенье растерялась, не сразу поняв, что он о Карельском. Да уж, Арсений называет его твой Стас, и этот туда же. А по факту, ни один, ни другой моим не является, причем Карельский им никогда и не был, а Стас не будет. Но оба мужчины регулярно выдают вот это «твой».
— Он ничего мне не говорил, — покачала я головой.
— Тогда
— Мне показалось, я нашла связь между смертью Остапова в моей квартире и… гибелью твоей мамы, — заставила добавить себя.
Стас застыл, разглядывая меня, а потом спросил с недоумением:
— И в чем там связь?
— Я точно не знаю, это только мои домыслы. Дело в том, что жена этого Остапова как раз и обнаружила тело твоей мамы. И убит Остапов таким же образом, как она, тупым предметом по голове…
— Но при чем тут Остапов? — перебил Стас, хмуро меня разглядывая. Я пожала плечами.
— Просто мне показалось, что это может быть связано… Возможно, месть… Почему ты никогда не рассказывал мне? — я посмотрела на него, Стас, вздохнув, уставился на свои руки.
— Потому что дал себе слово просто забыть о произошедшем, — он снова вздохнул, переводя на меня взгляд, — в моем прошлом слишком много дерьма, Карин, мне хотелось, чтобы наша с тобой жизнь не была всем этим запятнана.
Я закусила губу, теперь наступала моя очередь смотреть на свои руки. Он хотел, чтобы у нас было долго и счастливо, ничем не омраченное, а получил… Наверное, глупо было говорить это, но я все же произнесла, поднимая взгляд:
— Прости меня, пожалуйста. Если сможешь.
Он сузил глаза, глядя тяжело. Но ничего не сказал на мои слова. Наверное, это к лучшему. Даже если он простит, вряд ли мне станет легче из-за моего поступка, а если нет — то лучше мне об этом не знать.
— Ты можешь рассказать мне о маме? — спросила тихо.
Тяжело выдохнув, он откинулся в кресле, окидывая взглядом кабинет, уставился в итоге в одну точку и некоторое время размышлял.
— Я не думаю, что смерть мамы и убийство этого мужика связаны… Но если ты хочешь… Карельский наверняка расскажет тебе свою версию, — хмыкнул Стас в итоге, вставая.
Перешел в кресло напротив меня, усевшись, еще подумал, а потом стал рассказывать.
— Отец женился на матери из-за денег деда. У них была родовитая семья, дворянские корни, даже титул какой-то, ну и деньги, что больше всего отца и привлекло. Мать была в него влюблена, и он этим воспользовался. Женился и начал колотить бизнес на выделенные дедом средства. Мама почти сразу забеременела, вот и вышло, что она сидела дома с ребенком, отец же почти не появлялся. У него была своя жизнь, у нее своя. В общем, она быстро сообразила, что в его не играет особой роли. Но считала, что будет лучше, если я буду расти в полной семье, в которой папа просто много работает.
Стас усмехнулся, явно перенесясь в свои мысли. Я не торопила его, даже не спрашивала, почему он зашел настолько издалека, это я понимала: Стас уверен в том, что у Арсения есть своя версия событий, и чтобы я действительно поняла, кто прав, предыстория не помешает.
Только что-то мне подсказывало: в этой истории не будет виноватых и невиновных. Точнее, не будет просто невиновных. Все мы — странным образом переплетенные судьбы, каждая из которых по-своему плохо повлияла на другую. И с этим ничего не поделать, только смириться и жить дальше.