Тот, кто следит за тобой. Книга 1
Шрифт:
– Извини, я задумался. – пробормотал Амит, касаясь губами моей щеки, полностью игнорируя вопрос дяди.
Оставшийся вечер мы провели весело и оживленно, играя в карты и кости. Нарин сидела на коленях у Амита, принимая полное участие во всем. Ночью мы разошлись по спальням и почти сразу уснули, а на следующий день мы попрощались с Мистером Джозефом и отправились в путь, обещая навестить его в скором времени вновь.
Всю дорогу до Лондона в машине стояла волшебная обстановка семейности. Нарин трещала без умолку, делясь впечатлениями и задавая интересующие ее вопросы: куда мы едем? Какой у нас дом? Какие соседи? Какая у нее комната? И так далее. На все вопросы отвечал Амит, так как я ответов не знала. Так как путь был долгим Нарин вскоре уснула, и я могла поговорить с Амитом о его вчерашнем поведении.
– Амит, я видела,
– Когда-нибудь я расскажу тебе об этом. Но не сейчас. – он выдохнул.
– Могу только сказать, что мама – олицетворение всего неприятного, что случалось со мной в детстве. Когда я слышу любое упоминание о ней, воспоминания оживают и заставляют проживать их вновь и вновь. – я едва не потеряла дар речи от услышанного. И хотя он не сказал ничего конкретного, я поняла, что Амит страдал по ее вине. Она стала виновницей, спровоцировавшей его болезнь.
– Мне очень жаль, Амит. Я не должна была называть Нарин в ее честь. Я действовала из лучших побуждений.
– Ничего, что сделано, то сделано. Я не сержусь, родная. Все в порядке. – он нежно погладил меня по голове, даря приятное тепло.
Большие глазницы окон встречали нас приветливо и дружелюбно, обещая райскую, наполненную счастьем жизнь. Наш особняк был великолепен, с разбитым у фасада садом, детской площадкой: с различными качелями, качалками, горками, детским лабиринтом, песочницами и игровыми домиками. Площадка была огромной и рассчитана на целый выводок детей, в прочем Амит не раз говорил о том, что хочет большую семью. Внутри было светло и уютно, повсюду цветы, скульптуры из мрамора и гобелены на стенах. Комнаты просторные и богато обставленные, вся техника, имеющаяся в доме – последних моделей и супернавороченная. От детской невозможно было оторвать глаз: яркая, сочных цветов комната, со множеством игрушек, предназначенных от детей младенческого возраста и до отрочества. В ней было все что угодно, от мягких игрушек, до кубиков и конструкторов. Особо много было игрушек, развивающих логику, память и мышление. Нарин была очарована и все время проводила в своей комнате.
Дома имелся внутренний и внешний бассейн, в котором мы с Амитом дурачились. А потом смотрели романтические комедии, плавно перетекающие в бурную страсть. В Амите ее было очень много, казалось, он никак не может насытиться мной. Мы находились все время вместе, исключения составляли рабочие дни, когда Амит уходил на работу. Нарин быстро привыкла к Амиту, она любила играть с ним в салочки или прятки. Амиту нравилось учить ее чему-то новому и на удивление, он оказался очень терпеливым учителем. Амит носил ее на плечах, катал на спине и ужасно баловал, я же была строгой мамой, которая за плохое поведение и баловство отчитывала и ставила в угол. Пока Нарин не называла Амита папой, но Тони упоминала все реже.
Нас окружали соседи, две богатые семьи, искавшие уединения подальше от городской суеты. У них были дети, примерно одного возраста с Нарин.
Справа жили соседи по фамилии Майерсы. Они были пожилыми людьми. Их сын вместе с супругой недавно погибли в авиакатастрофе и у них остался пятилетний внук. Бедняжка, он до сих пор не подозревал, что его родителей больше нет в живых. Кайл жил вместе с бабушкой и дедушкой, смышленый и добрый мальчик. Нарин быстро с ним подружилась.
Миссис Майерс была чудесной женщиной, общительной, доброй и очень воспитанной, я сразу подружилась с этой старушкой. Она мне очень напоминала Эстер, по которой я тоже очень скучала. Ее муж был бизнесменом, поэтому у них с Амитом было много общего. Беседуя о бизнесе - им никогда не было скучно.
С соседями слева было сложней… мне они совсем не нравились. Семейство Райтов состояло из пяти человек, из которых два родителя и трое детей. Саре и Джейсону было около тридцати пяти лет. У них был четырнадцатилетний сын Генрих и семилетние близняшки дочки Изабелла и Марианна. Сара и Джейсон женились не по любви. В их паре был только расчет и выгода. Сара была красивой, но неприятной женщиной. Все разговоры сводились к ее красоте. Мне она совсем не нравилась, не видела я в ней ничего интересного и стоящего, пустая и бездушная кукла. Она и ее муж – стоили друг друга. Джейсон любил
Из всех членов семейства симпатию я испытывала лишь к их сыну. Он был трудным ребенком. Своим поведением Генри пытался, привлечь внимание родителей. Генрих постоянно дрался и являлся в школу с не выученными уроками, на него постоянно жаловались учителя, что он ведет себя по-хамски и неуважительно. По этой причине родителей часто вызывали в школу, но это не заставляло их обратить на него внимание, казалось, сын для них не существовал. Единственное, что их волновало, помимо них самих, это куколки-дочки, которые росли такими же малодушными, как и их родители. Изабелла и Марианна – близняшки, идентичные друг другу, как внешне, так и внутренне. С виду ангельские создания: белокурые с кучеряшками, голубоглазые с длинными ресничками, просто загляденье, а не девчушки. Но так могло казаться со стороны. На самом деле их милые, спокойные лица искажались негативной гримасою высокомерия; кроткий характер становился буйным, невоспитанным, звериным, заставляющим девочек нападать на других детей с оскорблениями и подтруниванием. Они нарочно портили вещи в доме, а потом выставляли все так, что это сделал кто угодно, но только не они. Зачастую все нападки были против Нарин, они невзлюбили ее, всячески дразнили и подставляли. Не раз я заставала дочку, плачущую в синяках и ссадинах. Она не признавалась, но Кайл рассказал кто ее обидел. Он пытался ее защищать, но у него ничего не выходило, девочки были старше и рослее его. А однажды я увидела в окно, как одна из близняшек разбивает в нашем доме вазу, позже она обвинила во всем Нарин. Дочка молчала как партизан, не выдавая истинных виновников.
– Мам, я не делала этого… - в тот вечер к нам в спальню вошла Нарин. – я не разбивала вазу.
– Я знаю, солнышко. Ты никогда бы не сделала этого. Не хочешь рассказать почему тебя задирают девочки? – Нарин слегка покраснела и смущенно опустила голову.
– Они хотят играть с Кайлом, но они ему не нравятся, и он играет со мной.
– Дорогая, ты хорошая девочка, вот к тебе и тянутся люди. – я погладила ее по щеке.
– Нарин, послушай меня, - Амит сел на край кровати. Опустив ноги на пол, он притянул Нарин к себе. – Всегда давай сдачи, даже если боишься. Никогда не показывай им свою слабость и слезы. Они чувствуют твой страх, и он им нравится. Они будут издеваться над тобой до тех пор, пока ты позволяешь им делать это.
– Хорошо. – кивнула она счастливо - А можно мне сегодня с вами спать?
– Нет, солнышко, иди в свою постель. – строго сказала я.
– Анетт, пусть сегодня она останется с нами. – попросил Амит.
– Ну хорошо, Амит. Раз папа разрешил, тогда ложись. – придвигаясь к Амиту, я уступила место Нарин сбоку от себя.
– А можно я лягу посередине? – мы с Амитом переглянулись. Она никогда не хотела спать рядом с Амитом, все же она только привыкала к нему.
– Конечно, милая. – мы обняли Нарин, сплетая свои пальцы друг с другом. Смотря друг другу в глаза, мы нежно улыбались, это был самый добрый момент нашей жизни. И я была счастлива.
– Мм.. Амит, ты теперь мой папа? – вдруг спросила она.
– Да.
– Значит, я могу называть тебя так?
– Конечно, малышка.
– Здорово, папа. – не могу вообразить каким счастьем озарилось лицо Амита в тот первый раз, когда Нарин назвала его папой. Тогда мы прожили целый год и Нарин наконец окончательно привыкла к нему.
Глава 23
В один из дождливых дней, спустя два года, я вышивала в гостиной, ожидая прихода мужа домой. Амит опаздывал на целый час, но я не переживала, так как он заранее предупредил меня, что задержится. Нарин играла на ковре, разыгрывая кукольное представление. С улицы доносились жуткие звуки грозы и завывающего ветра, ломающего ветки и деревья. Нарин то и дело подпрыгивала на месте и ежилась от особенно громких раскатов грома. Когда ей было особенно страшно, она отрывалась от своего занятия и прижималась ко мне. Я любила грозу, поэтому с легкостью могла успокоить дочь, рассказав с восхищением о таком уникальном явлении природы. Мои слова ее успокоили, она улыбнулась, но внезапный грохот входной двери заставил девочку подскочить на месте.