Тот, кто умеет выживать
Шрифт:
— Конечно, каждый человек разумен.
«Человек?»
— Я же дискутирую сам с собой и при этом даже не открываю рот.
«Возможно, общение идет мысленно? Может быть телепатия?»
— Бросьте, коллега. Ни один научный эксперимент не доказал ее наличия. Это еще одна выдумка невежественных людей, что-то вроде религии…
«Да, похоже, настал момент поговорить об этом. Кто-то из людей заявил, что только религия отличает человека от животного. Но, несмотря на то, что церковь всегда осуждала убийство, вы все равно убивали…»
— Извините, коллега, мне что-то нехорошо. Простите, что не могу доспорить до какого-то логического конца…
Прошло несколько часов прежде, чем человек снова зашевелился.
…Вероятно, просто заснул, или это был обморок? Но я все еще жив. Кажется, я говорил с кем-то, о чем-то спорил, вероятно, в бреду.
«Вы разговаривали со мной, профессор»
— Коллега, вы все еще здесь?
«Да, профессор, и готов к продолжению разговора, но прежде советую вам что-нибудь поесть. Вы плохо себя чувствуете еще и от голода».
— Да, еда бы мне не помешала. Но я очень слаб, до припасов мне не добраться.
«Посмотрите на тумбочке рядом с вами».
— Спасибо, но вряд ли что-то там найду.
«А вы все-таки попытайтесь».
— Странно, а я был уверен, что ничего нет. Возможно, просто забыл. Нашел шоколадку, правда, на ней остались чьи-то зубы, вероятно, крысиные, но на вкус совсем неплохо. Спасибо, коллега.
«Рад, что удалось вас немного поддержать. Мне кажется, что я отвлек вас от каких-то важных соображений?»
— Я пытался закончить свою работу об эволюции. Хотел рассказать о том, что именно сделало нас такими, кто мы есть. Речь, а впоследствии и письменность увеличили наши шансы на выживание…
«Вы считаете, что именно это помогло вам?»
— Существует мнение, что именно речь позволила нам вытеснить неандертальцев, а позже и совсем уничтожить…
«Простите, профессор, но все существа живущие группами умеют общаться между собой, и речь не самый лучший способ для этого. Те, кого вы называете неандертальцами, тоже умели общаться между собой. Может быть, их язык был более беден, но им его вполне хватало. К тому же звуки не единственный способ общения, и, пожалуй, самый грубый…»
— Вы хотите опять рассказать о телепатии? Но мы же договорились не поднимать эту тему, доказательств существования этого способа общения науке не удалось найти.
«Хорошо, профессор, не будем говорить об этом, если вы не хотите, но телепатия существует. Вы что-то говорили о развитии, но мне непонятно, что вкладывается вами в это понятие?»
— Человек — вершина эволюции и достиг он этого, благодаря прямохождению, развитию руки и речи.
«Вершина эволюции? Разве у эволюции есть вершина?»
— В нашем понимании есть…
«Конечно, профессор, и именно в вашем понимании вы достигли вершины эволюции, обогнав в развитии все другие виды».
— А, по-вашему, это не так?
«Не хочется вас огорчать, профессор».
— Но вы хотя бы согласны с тем, что мы находимся на вершине пищевой пирамиды?
«Многие другие существа тоже всеядны».
— Нас больше семи миллиардов, мы заселили всю землю, практически не осталось ни единого кусочка суши, где не было бы нас. Это-то вы не будете отрицать?
«Вас было семь миллиардов или чуть больше, но вы сами уничтожили себя».
— Мне нечего вам возразить на это, коллега. Если позволите, я немного посплю, очень устал, все-таки возраст, да и условия, надо прямо сказать, способствуют скорее вымиранию, чем жизни. Одно могу сказать, с вами приятно общаться.
«Конечно, профессор, отдыхайте…»
Шорох в углу прекратился, и из него вылезла большая серая крыса. Она подошла к мертвому человеку и принюхалась.
«Мне тоже было приятно разговаривать с вами, профессор. Я буду кушать вас с огромной печалью и нежностью, как последнего представителя человеческого рода. Не хотел вас огорчать, но на вершине пищевой пирамиды всегда стояли только мы.
К сожалению, в этом жестоком мире действует лишь один закон — разумен тот, кто умеет выживать. Ваш род оказался не очень разумным, профессор. Мы будем помнить о вас так же, как о динозаврах, неандертальцах, кроманьонцах и о многих других уже вымерших видах…»