Тот, кто умер вчера
Шрифт:
Я открыл глаза и повернулся к зеркалу: голова пускала солнечные зайчики. Место Бори Моисеева занял Федя Бондарчук. Это было лучше. Вознаградив мастера за труд и терпение, я отправился на рынок. Следовало сменить классические футболки и джинсы. Я купил пару летних брюк, модную рубаху навыпуск, надевающуюся через голову, как те, что носят жители африканского континента, и темные очки. Еще я приобрел приемник, журналы и запасся на четыре дня продуктами. Вернувшись в свою избушку, я стал отращивать щетину на лице. Вернее, щетина росла сама. Я же делал гимнастику, отжимался от пола, растягивал мышцы,
В первую ночь на новом месте я увидел сон. Первый за то время, что я себя помнил. Он был яркий и, что существенно, не исчез из памяти после пробуждения, а хорошо запомнился. Мне снилось, будто бы я пробираюсь через высокую, почти до колен, траву. Место, куда лежал мой путь, оставалось за пределами сна, но я твердо знал, что мне кровь из носу необходимо куда-то попасть. И вот я шел, очень часто проваливаясь в скользкую грязную жижу, потому что травяной луг, через который пролегал мой путь, вдруг превратился в болото. Не без труда, но каждый раз мне удавалось выбраться наверх. Почувствовав ногами твердую почву, я продолжал идти, чтобы снова оказаться по шею в грязи. Такой вот странный сон.
Поросшее травой болото снилось мне на протяжении нескольких ночей. Я не удивлялся и не ломал над этим голову, потому что был занят конкретными вещами и слишком уставал под вечер, чтобы еще парить мозги над природой сновидений. Подумав, что мои сны могли быть обычной интроспекцией того, что происходило со мной, я решил, что лучше оставить все это последователям дедушки Фрейда. Разве в реальной жизни я не пробирался к некой туманной цели на ощупь, не зная, где твердь, а где омут?
VI
Отсидевшись несколько дней в ожидании, пока отрастет бородка, и не показывая носа дальше продуктового магазинчика, я наконец приступил к проверке информации о Харлае, руководителе охранной фирмы «Щит 2000», и Цесаренко, который возглавлял кредитный союз «Золотой сокол». Хотя, честно говоря, проверка — это громко сказано. Так, ошивался вокруг мест, где они обычно бывали, наблюдал, делал выводы. Сложность состояла в том, что я не мог слишком уж приближаться к указанным товарищам. Несмотря на мой новый имидж, риск выдать себя был очень велик. Но и того, что я успел заметить, вполне хватало, чтобы сделать определенные выводы. Словом, настало время, когда я стал подумывать, как лучше сделать с ними то, что я собирался сделать и раньше, до того как они пробили мне голову. Однако очень скоро произошло нечто такое, что в очередной раз перечеркнуло все мои планы. Если говорить на языке моего сна, я опять провалился в трясину.
В общем, тот день оказался богат на сюрпризы. Но началось все с моего сна: в одну прекрасную ночь он изменился. Если раньше я был в нем один, теперь ко мне присоединилось еще одно действующие лицо — девушка, стоящая на другом конце болота. Мне хорошо было видно ее лицо: молодое, смелое, привлекательное. Желто-соломенные волосы, яркие, до плеч. Слегка растянутые в улыбке губы в сочетании со строгими серыми глазами совсем не выглядели гротескно — наоборот, дополняли друг друга, придавая портрету законченность. Девушка делала мне знаки, манила к себе. Вероятно, она пыталась показать безопасную дорогу или, может быть, обманывала, чтобы утопить окончательно. До самого пробуждения я нерешительно топтался на месте, не зная, как поступить.
Затем меня разбудил стук в дверь. Просыпаться не хотелось, поэтому я еще с минуту истуканом сидел на кровати, продолжая грезить. Желание узнать, решусь ли я последовать совету желтоволосой особы, усиливалось еще и совершенно реальным предчувствием, что эту девушку я должен хорошо знать.
Постучали еще раз. Нагло и требовательно. Так стучат, когда приходят с ордером на арест. Я вскочил. Девушка, болото, противоположный берег, куда я так стремился попасть, вылетели наконец из головы, уступив место одному-единственному вопросу: «Кто стоит за дверями?»
Обувшись (я всегда спал одетый, позволяя себе только разуться), я снял с предохранителя «ПСМ», но, подумав, что не следует мелочиться, заменил его на лимонку. Крадучись, прошел по узкому, пахнущему сыростью коридорчику.
— Кто там? — громко спросил я, почти крикнул.
— Надя, — послышался скрипучий голос.
— Какая еще Надя?
— Как какая? Хозяйка ваша.
— Надежда Андреевна?
— Я это! Я!
Моей хозяйке (она жила в кирпичном доме по другую сторону сада) было около семидесяти, и называть ее Надей человек моего возраста не мог.
Я дернул предохранительное кольцо. Проволочные усики чуть слышно треснули, разгибаясь. Могло так статься, что за спиной у Надежды Андреевны стояли люди, руки которых сжимали рукоятки пистолетов. Пряча правую руку за спину, я щелкнул замком.
Надя действительно пришла не одна. Ее сопровождала такая же бабулька, как и она сама.
— Извините, что мы тревожим вас в выходной день, — сказала хозяйка.
«Денег что ли хочет, — мелькнуло у меня. — Показалось, что мало затребовала за жилье. Так этот сарай не стоит и половины того, что я ей отвалил».
Я не угадал. Нужны были не деньги, а физическая помощь. В доме напротив умерла женщина, такой же божий одуванчик, как и те, что пришли ко мне. Похороны должны были состояться в одиннадцать часов. Покойная жила совсем одна, и родственников у нее не было. Все, что от меня требовалось, это помочь еще нескольким добровольцам вынести покойницу из дома и погрузить в катафалк.
Меньше всего мне хотелось кого-то хоронить, пусть даже умершую своей смертью старушку, но отказать было неудобно. Пообещав прийти, я закрыл двери и стал вставлять на место кольцо гранаты.
В доме усопшей я появился, когда уже культовый чиновник с жесткой, торчащей, как подрезанный веник, бородкой, перескакивая через строчки, читал молитвы. Он явно торопился, и я подумал, что либо его ждали другие клиенты, либо он понимал, что здесь ему много не обломится.
По окончании обряда я и еще пятеро мужчин вынесли гроб на улицу и погрузили в автобус, выделенный предприятием, на котором старушка работала перед пенсией. Вся процессия состояла из нескольких человек, жителей ближайших домов. Посчитав свою миссию выполненной, я направился домой, но был бесцеремонно задержан мужчиной в спортивном трико.