Тот, кто умер вчера
Шрифт:
— Еще бы. А что дальше?
— Ну, отряд приказ выполнил. Бойцы Довгаля отделали под орех попавшихся под руку солдат, которые обслуживали базу, вывели из строя электростанцию. Но даже и это можно было как-то замять, если бы не одно обстоятельство — на базе, точнее в сауне, после удачной охоты в теплой компании как раз расслаблялась одна из «мохнатых» лап Василия Родионовича. Представляешь картинку?! Визжащие от страха голые «массажистки», стол с первоклассной выпивкой и закуской, «террористы», обмотанные простынями. Ну, положили всех лицами на мокрый кафельный пол, после чего командир
— И что было дальше после его увольнения?
— Сначала ничего особенного. Вернулся на родину. В смысле сюда, к нам в город. С год смотрел телесериалы и выращивал на даче овощи. Потом организовал и возглавил охранную фирму «Фаланга-Сервис». В настоящее время работает на Хахалина.
— Саша тоже принимал участие в захвате «террористов»?
— Нет. Накануне Подольский подал рапорт об увольнении. А приказ на увольнение был подписан как раз в день, когда проводились учения.
— Саша упоминал, что причиной его ухода на гражданку был конфликт. Может, конфликт с Довгалем?
Шевченко пожал плечами.
— В любом случае между ними слишком много общего. Общая служба. Один и тот же город, куда они перебираются, выйдя в отставку. Правда, работа разная. Создав охранную фирму, Василий Довгаль собрал возле себя много своих бывших подчиненных по «Бете». В том числе участников памятных учений. Кроме Подольского.
— И что теперь будет, Владимир Степанович? Я имею в виду, что будет с Сашей?
— Ничего ему не будет. Если, конечно, все, что он тебе рассказал, правда. Думаю, что с его помощью служба безопасности хочет провести спецоперацию. Надо же выводить на чистую воду и Довгаля, и Зозулю, и всех остальных, кто с этим связан. Доводы, пусть они даже будут образцами логики и смысла, к делу не приложишь. Нужны реальные доказательства.
— Я вот еще чего не понимаю. Ну, Милаев откуда взялся, понятно. Но кто нанял Гену Котика? И кого он на самом деле собирался убить — Шамрая или Подольского?
— Ты слишком много от меня хочешь. Не знаю. — Пиночет посмотрел на часы и сменил тон: — Мы с тобой тут разговоры разговариваем, а дело стоит. Работать надо, а не болтать. Серова с нас никто не снимал. Надо заканчивать с оформлением материалов и передавать дело в суд.
— Он так и не признался?
— Думаю, и не признается. Уперся. Ладно, судья разберется. Улик достаточно.
Я опять подумала о Серове. Вспомнила, каким он был, когда я видела его в последний раз. Грустный, вялый, шаркающий, как старик.
— Можно мне еще раз попробовать его допросить?
— Попробуй, если получится. Попытка — не пытка, — согласился Шевченко.
XIV
Серов был в своем репертуаре.
— Нет, я не собираюсь с вами говорить! Если хотите, пусть
— Давай, давай, проходи, — подтолкнул Серова сопровождающий его сержант и едва ли не насильно усадил подследственного на стул.
Мы остались одни. Серов поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.
— Чем я вам так не угодила, Серов? — искренне поинтересовалась я, выдержав его взгляд.
Серов отвернулся и с безучастным выражением уставился на стену.
— Между прочим, это вопрос личного характера, к делу он не относится, так что можете ответить. Ну скажите, чем? — настаивала я.
— Сами знаете. Вы бесчестный человек. Вы меня обманывали, когда приходили ко мне. Ну, посадите вы меня, невиновного, и вам что, за это орден дадут?
— Я приходила в «Техникс», потому что меня действительно волновала судьба Александра. И я надеялась, что вы мне поможете пролить свет на его исчезновение. А подозревать вас по-настоящему я начала только после того, как вы соврали мне, сказав о пятилетнем юбилее фирмы. Так кто кого обманывал, Сергей Иванович?
Серов ничего не ответил. Я достала и положила на стол два фотоснимка, которые сделали по моей просьбе в фотолаборатории специально для разговора с Серовым.
— Взгляните, Сергей Иванович. Эти фотографии были сделаны в разное время и в разных местах. На одной — частный предприниматель Петр Свинарчук, недавно убитый, на другом — медсестра Анна Югова, тоже убитая. Так они выглядели до встречи с наемным убийцей Милаевым.
— Это что, такой способ психологического давления? — спросил Серов, краем глаза взглянув на снимки.
— Просто хочу сказать, что если бы не удачное стечение обстоятельств, то у меня были бы все шансы оказаться среди них. Поэтому право обижаться принадлежит мне, но я не обижаюсь, а просто выполняю свои обязанности. Я — следователь, вы — подозреваемый в двух покушениях на убийство. Давайте исходить из этого.
— Да поймите вы, Леся… Или нет, вы теперь следователь Ищенко. Поймите, что сказать мне вам абсолютно нечего, кроме того, что я уже сказал. Ни в одном из названных преступлений я не виновен. Вопреки всем вашим «бесспорным» уликам. Свой обман я объяснил вполне убедительно. Что касается звонка… Да, я звонил по этому дурацкому автомату, признаю… Только не надо хвататься за авторучку, я все равно ничего не подпишу. Ведь звонил я не киллеру, а другому человеку, имя которого называть не буду по очень веским причинам частного характера. Газета с объявлением… К моему величайшему сожалению, я не могу объяснить, как она попала в сейф.
— Если вы назовете человека, которому звонили из таксофона, и мы получим подтверждение, что так оно и было, одним аргументом против вас станет меньше.
— Не назову.
— Плохо. Не знаю, честно говоря, что с вами делать.
— Я знаю. Отпустите меня в камеру.
— В камере лучше?
— Я обязан отвечать?
— Не обязаны… Хорошо, Сергей Иванович, давайте зайдем с другой стороны. Представим, что вы невиновны. Вопрос: кто, кроме вас, мог положить в сейф газету? Это ведь ваш личный сейф?