Тот, кто умрет последним

Мы называли его Икар.

Конечно, это не было его настоящим именем. Детство, проведенное на ферме, научило меня, что не стоит давать имя животному, предназначенному на убой. Вместо этого ты называешь его Свинья Номер Один или Свинья Номер Два, и всегда избегаешь смотреть ему в глаза, чтобы оградить себя от любого проблеска самосознания, индивидуальности или привязанности. Когда зверь доверяет тебе, требуется гораздо больше решимости, чтобы перерезать ему горло.

С Икаром у нас таких проблем не было, он не доверял нам и вообще абсолютно не подозревал о том, кем мы были. Но мы знали о нем многое. Знали, что он живет за высокими стенами в вилле на холме, расположенной на окраине Рима. Знали, что у него и его жены Лучии было два

сына, восьми и десяти лет. Что, несмотря на огромное состояние, он предпочитал простую еду, и его любимым рестораном был «Ла Нонна» [1] , где он обедал почти каждый четверг.

И то, что он был чудовищем. Именно по этой причине мы и оказались этим летом в Италии.

Охота на монстров не для слабонервных. Не для тех, кто связан банальными принципами вроде закона или национальных границ. Чудовища, в конце концов, не играют по правилам, поэтому и мы не можем. Не можем, если надеемся победить их.

Но когда вы отказываетесь от общепринятых стандартов поведения, то рискуете сами стать чудовищем. Что и произошло в Риме этим летом. Я не увидел этого вовремя, никто из нас.

Пока не стало слишком поздно.

В ту ночь, когда тринадцатилетняя Клэр Уорд должна была умереть, она стояла на подоконнике своей итакской [2] спальни, пытаясь решить, стоит ли прыгать. Двадцатью футами [3] ниже располагались редкие кусты форсайтии [4] с давно осыпавшимися цветами. Они наверняка смягчат падение, но, скорее всего, без переломанных костей не обойдется. Клэр посмотрела на клен, задержав взгляд на толстой ветке, от которой ее отделяли лишь несколько футов. Прежде она ни разу не пыталась совершить подобный прыжок, поскольку в этом не было необходимости. До сегодняшней ночи ей удавалось ускользать через входную дверь, оставаясь незамеченной. Но те ночи легких побегов закончились, потому что Скучный Боб обо всем догадался. «С этого момента, юная леди, ты остаешься дома! Отныне ты прекращаешь шататься по городу после наступления темноты, словно дикая кошка!»

«Если в прыжке я сверну себе шею, — подумала она, — это будет виной Боба».

Да, та кленовая ветка определенно находилась в пределах досягаемости. У Клэр было куда пойти, были люди, которых она хотела видеть, и она не могла вечно тут торчать, прикидывая свои шансы.

Девочка присела, готовясь к прыжку, но внезапно замерла, увидев на углу улицы приближающийся свет автомобильных фар. Внедорожник проплыл под ее окном, словно черная акула и продолжал медленно двигаться по тихой улочке, будто разыскивая конкретный дом. «Это точно не к нам», — подумала она; никто интересный никогда не появлялся в жилище ее приемных родителей — Скучного Боба и Столь Же Скучной Барбары Бакли. Даже их имена были скучными, не говоря уж о разговорах за ужином. «Как у тебя прошел день, дорогой? А у тебя? Погода налаживается, верно? Не передашь мне картофель?»

В их домашнем, педантичном мире Клэр была чужачкой, диким ребенком, которого они никогда не понимали, хотя и пытались. Они и в самом деле пытались. Ей следовало бы жить среди художников, артистов или музыкантов — людей, которые не спят всю ночь напролет и знают толк в развлечениях. Людей ее склада.

Черный внедорожник скрылся из виду. Сейчас или никогда.

Клэр глубоко вдохнула и прыгнула, ощутив свист ночного воздуха в своих длинных волосах, пока летела сквозь тьму. Она приземлилась, изящно словно кошка, и ветка завибрировала под ее весом. Проще простого. Клэр спустилась на нижнюю ветвь и уже собиралась спрыгнуть, когда вернулся тот черный внедорожник. Он вновь проплыл мимо, урча двигателем. Она наблюдала за ним, пока тот не исчез за углом, а затем рухнула в мокрую траву.

Оглянувшись на дом, Клэр ожидала увидеть Боба, который распахивает входную дверь и кричит: «Немедленно вернись внутрь, юная леди!» Но крыльцо по-прежнему оставалось темным.

Итак, ночь началась.

Она застегнула молнию на своей кофте с капюшоном и направилась к городскому пустырю, где кипела жизнь, если можно так выразиться. В столь поздний час улица была тихой, большинство окон темнели. Это был образцовый район — прекрасные дома с пышной отделкой; улица, населенная профессорами колледжей и сидящими на клейковине веганскими мамашками [5] , состоящими в книжных клубах. Десять квадратных миль, оторванных от реального мира, как ласково Боб описывал городок, но он и Барбара были его частью.

Клэр же не знала, частью чего была она.

Она зашагала по улице, расшвыривая опавшие листья своими потертыми ботинками. Впереди нее у многоэтажки трое подростков — два парня и девушка, стояли с сигаретами в пятне света, отбрасываемом уличным фонарем.

— Привет, — крикнула им Клэр.

Парень повыше помахал рукой.

— Привет, Клэр-Медвежонок. Слышал, ты снова угодила под домашний арест.

— Секунд на тридцать.

Она взяла протянутую тлеющую сигарету, набрала полные легкие дыма и выдохнула его со счастливым видом.

— Ну и какие планы у нас на сегодня? Чем займемся?

— Я слышал о вечеринке у водопада. Но нам нужно найти тачку.

— Как насчет твоей сестры? Она могла бы отвезти нас.

— Неа, отец забрал у нее ключи от машины. Давайте просто поторчим здесь и посмотрим, кто еще появится.

Парень замолчал и бросил хмурый взгляд через ее плечо.

— Ну и ну. Посмотрите, кто приехал.

Клэр обернулась и простонала, когда темно-синий «Сааб» остановился на обочине подле нее. Окно со стороны пассажира опустилось, и Барбара Бакли произнесла:

— Клэр, садись в машину.

— Я всего лишь тусуюсь со своими друзьями.

— Уже почти полночь, а завтра тебе в школу.

— Я не сделала ничего противозаконного.

С водительского сиденья Боб Бакли приказал:

— Немедленно садись в машину, юная леди!

— Вы не мои родители!

— Но мы несем за тебя ответственность. Наше дело — вырастить тебя правильно, что мы и пытаемся сделать. Если ты сейчас же не поедешь с нами домой, тогда будут… тогда будут, ну, последствия!