Тот, кто заберет твое время. Начало

Сибирь Яна

– Хоть кто-то видел сегодня нашего охламона? – завела тетушка Фанни разговор о Франциске и присела за стол к остальным.

– Нет, – ответил первым Хуффи.

– Я его тоже сегодня не встречала, – сказала Юна, предварительно проживав еду, чтобы не получить замечание от поварихи.

– А у меня так вообще не спрашивай. Я из своей конуры выхожу не так часто, а в гости ко мне никто не торопится, – сказал Зорий с обидой в голосе. – Спасибо, хоть Хуффи забегает, а то я бы совсем забыл, как выглядят люди.

– Не тебе жаловаться, – сказала тетушка Фанни и улыбнулась, в ответ

на сдвинутые брови Зория. – Здесь, знаешь ли, у каждого обязанностей больше, чем прав, так что, ничего не поделаешь. Давай, доедай и иди, поспи маленько, а Хуффи приглядит за твоим поездом.

– Спасибо, Фанни, – ответил машинист. – Устал я сегодня. А весельчак то наш, значит всё еще в образе?

– Естественно! – сказала тетушка Фанни с непонятной интонацией. – Надо бы ему еды отнести, а то сидит целый день голодный. Юна носила ему обед, так ведь не взял, паршивец! И, еще поговорить бы с ним надо.

– Я не пойду, – быстро среагировал Хуффи. – Он меня все равно слушать не станет.

– Полагаю, что ему будет полезнее пообщаться с поколением постарше, – сказала Юна. – Хотя, послушает он только вас, тетушка и нам смысла нет пытаться.

– Это верно! – хмуро произнес Зорий. – Приучила ты его к этим беседам. Вот приходится теперь нянчиться с ним, как с младенцем. А, давай-ка, я к нему схожу! Напомню, ему о том, как должны вести себя мужчины!

– Лучше не надо, – остановила машиниста тетушка Фанни. – Сделаешь только хуже. Завтра денёк не из легких и мне будет необходима его помощь. Как и вам, кстати. Ладно, что толку спорить. Надо идти.

Тетушка Фанни начала неспешно собирать на разнос ужин для Франциска, обдумывая предстоящий разговор. Стоит заметить, что такие разговоры были не редкость и она, благодаря своему нечеловеческому терпению, с достоинством выдерживала их от начала и до конца. Она оставила уборку на Юну, а сама пошла к шуту. Тетушка Фанни не знала, сколько времени займет их очередная задушевная беседа, поэтому сразу отдала все поручения, чтобы полностью посвятить себя разговору и не волноваться о работе.

В этот вечер дети больше не доставляли никаких забот. Они поели практически в полной тишине, а потом разошлись по своим купе. Им не терпелось вернуться к тем занятием, которые они оставили, да к тому же темнота навивала непонятную грусть и желание остаться в одиночестве.

Первый день в поезде времени плавно подходил к концу и каждый провожал его со своими, никому не рассказанными мыслями.

Глава 7

Ночь прошла без сюрпризов. Единственным, блуждающим по ночному поезду человеком, был Франциск. Не то, чтобы ему не спалось, хотя да, скорее всего ему, правда, не спалось. И это было не потому, что он сильно переживал и метался по кровати не в состоянии привлечь к себе сон. Просто он выспался в течение дня, во время своего самовольного заточения и теперь не хотел закрывать глаза.

Разговор с тетушкой Фанни, как всегда был насыщенный и в меру приятный. Франциск не любил людей, которые приходили к нему со своей критикой. Он никогда не настаивал на похвале, но и в осуждениях не нуждался.

Утром, ровно в девять часов, по всему поезду пронесся оглушительный

петушиный крик. Голос у Солиста был звонкий, яркий, с легким напылением наглости. Это был своего рода будильник и с непривычки многие проснулись быстро и с испуганным лицом. Конечно, были и такие, кто ничуть не удивился подобному звуку и даже ждал его, чтобы начать будить собственную голову. В основном, это были люди, некогда проживавшие в деревнях и сёлах, где еще водились такие птицы. Или те, кто уже не первый раз проводил здесь ночь.

Наша молодежь была к этому абсолютно не готова. Поначалу, они даже не могли понять, где проснулись. От резкого пробуждения в голове вообще не было никаких мыслей, и загнать туда хоть какую-нибудь мыслишку, было не простым делом. Кто бы мог подумать, что тихая и скромная девочка Люси, окажется самой собранной. Единственное, что озадачило её в это утро, так это то, что она не могла вспомнить, почему она в такой пижаме. Ей почему-то казалось, что она брала из шкафа белую пижаму с одним аккуратным кармашком на груди. Однако отчего-то вдруг она проснулась в красной пижаме в белый горох. Совершенно не приемлемая для неё расцветка.

Люси решила отложить воспоминания по этому поводу на потом и поскорее умыться и переодеться. Она была твердо уверена, что совсем скоро их позовут на завтрак, и она хотела быть полностью готова к этому моменту. Чего нельзя было сказать про других подростков.

Мат, например, вообще не собирался вставать. Ему было так тепло и уютно, что вылезти из-под одеяла приравнивалось к сумасшествию.

Шах был на полпути к подъёму. Он уже высунул обе ноги и почти спустил их на пол, но на этом остановился. Торопливость у этой семьи явно не была на первом месте.

Соня сидела на кровати и любовалась видом из окна. Она незаметно для себя теребила краешек подушки и совершенно не хотела двигаться. Она тоже не помнила о том, как оказалась в этой пижаме чудовищной темно-розовой расцветки, но ей было плевать. На самом деле, сейчас она была где-то очень далеко, поэтому внешний вид её не беспокоил.

Эрнест был самым веселым среди проснувшихся детей. Он любил начинать день с радостью и широкой улыбкой, и этот день не был исключением. Никогда еще ему не приходилось просыпаться под крик настоящего петуха, и это новшество пришлось ему по душе. Он легко адаптировался в этом месте и проснулся уже как у себя дома. В плане утренних сборов, Эрнест, скорее всего, был ближе к Люси. Не то, чтобы он боялся, что его застанут в неподобающем виде: в странной пижаме с шортами, растрепанного и неумытого, а просто потому, что родители всегда учили его не заставлять себя ждать.

В то время, когда дети встречали своё первое утро в поезде, своё, далеко не первое утро начинала тетушка Фанни и её друзья. Её кухня вновь ожила, и всех обитателей поезда потянуло туда на вкусный, дразнящий запах уже готовых блюд. В первое утро повариха предпочитала готовить блинчики и оладьи, с огромным количеством разного варенья и мёда. Из напитков обязательно присутствовало молоко, а для любителей горячих напитков, на столе стояли какао и чай. Все было в простой, белой посуде, на обычной хлопковой скатерти.