Тот самый сантехник 4
Шрифт:
Хромов кулак сжал. Вот не слышит же его человек. А как прямо сказать? Всё-таки не подчинённый.
— Есть и другой вариант: максимально широкие трубы проложить на последнем этаже, чтобы содрать побольше с клиента, а зачем — толком сказать не могут, но на всякий случай называют «евроремонт», — уже хлебал чай и говорил Боря. — Это хорошо, если подобные трубы ещё по полу идут. А как повыше, так под тяжестью воды внутри их часто и отрывает. Если не от своего веса, так ребёнок залезет и сорвёт. Нет запаса прочности. А почему не могут вычесть? Потому что образования нет. Только курсы какие-то дикие, самопальные или честно говорят «меня папа учил», «так ещё мой дед делал». Ну учил, хорошо, но зачем косяки тогда свои прячешь? Покажи людям, похвастайся!
— Так и… что дальше получается? — теперь присел на стул уже майор, не готовый к такому потоку информации.
Даже чая налил себе тоже. Горло промочить.
— А дальше людям приходится вновь потом сначала электрику звонить, который ещё при СССР практику наработал, и он почему-то лучше всех сделает. Опыт! Потом сантехнику звонят, у которого заказы на месяц вперёд. А потом тем, кто от взгляда на уровень не косеет и руки не дрожат. А почему дрожат? Потому что тяжело это — каждый день работать с вибрацией инструментов и долбёжкой стен. Побухать надо, обезболится. Чтобы жопа не порвалась от трудов «явсёсамделанья!». А знаешь всё почему так происходит? Да потому что каждый должен заниматься своим делом. А если ты специалист с ебалом помятым, пропитым и на Жигулях ездишь, то ты больше удачливый пиздабол, которого ещё не побили за прошлые косяки, чем специалист.
— А почему так?
— Да потому что специалист один всё сразу один делать не будет. У него всегда бригада. Он в лучшем случае — бригадир, который своему отряду строительному задачу поставит… а в худшем — одиночка, который на объекте с месяц живёт, пока всё нормально не сделает. Потом отходить несколько дней будет и снова — на объект. Он с годами свой опыт наработал. И даже не в первую пятёрку все делать правильно научился. Только так, а не мастер «на час». За час можно только розетку или кран поменять. Для хорошего дела — много времени надо, — уже устал говорить Боря. — Короче, Андрей Валентинович, заманался я за ними переделывать уже. Пусть Тимофей Вольфович переделывает. У него времени много. Находит же время бухать на работе и материалы тырить. Вот пусть курсы смотрит вместо порнухи и в дело пускает. Может даже платные купить. Там вроде как — лучше. Но не факт. Это ведь никто никогда не проверял, а спецам комментировать некогда. Они — работают.
Майор вздохнул. Хотел для дела, а всё на рабочий лад вернулось.
— Да уж… дела. А доказать сможешь?
— Чего доказать?
— Что начальник ворует.
— Да я ещё от старого директора все сейфы не об… ну в смысле секреты… вскрыть не могу, — почти проговорился Боря, так как на работу ту выходить уже не планировал. Язык развязан. А Егор и сам справится, если захочет. — Они в первый месяц только нормально работают. Все деятели такие, представительные, хуё-моё, все поменяем обновим, починим, все дела. А потом начинается: урезать, сократить, понизить. Больше спроса с других, меньше дел от самих. И вот ты, пожав руку, и наслушавшись обещаний от нового босса, уже работаешь за двоих-троих-четверых… и так, пока не заебёт. А потом берут на твоё место другого. И он тоже в первые месяцы полон энтузиазма, руки жмёт, бегает, устраняет, работает, а затем как хлебнёт ответственности, закашляется, так и уходит в частники. Место такое что ли в управляйках? Одному — воровать. Другому — людей ненавидеть. Но один всегда только пиздит, а другой работает. Молча. Конечно, пока не прорвёт.
Тут майор
Когда не знаешь о чём дальше говорить, переводи разговор в нужное тебе русло!
И решил майор уже как есть говорить:
— А я же как вчера в управляйку зашёл вечером, тоже кое-что разузнал. Ну, насчёт замены батарей у нас на участке поинтересовался. Дому то уже почти пятьдесят, пора. Хотя считается ещё ничего так, если с другими сравнивать. Хотя сравнивать скоро будет не с кем. Бараки то уже потихоньку сносят, разбирают. Правда взамен редко чего строят.
Боря промолчал, яростно жуя конфету. На сладенькое потянуло. Лимонада бы ещё. А чего майору сказать? Про то, что на те батареи ещё в начале года в формате капремонта выделили по слухам? Да только о батареях к концу года уже никто и не вспомнил. Другое начальство — другой спрос. Вроде были, а по факту — нету.
Держи электрод, вари на старые плямбы и не хворай.
— Заодно и насчёт тебя узнал, — продолжил майор, о том деле с растратами даже не подозревая. — А у людей в управляйке дело — швах. Нужен им Боря, выходит. А Боря что делает? Начальство хуевертит? Нет, осуждать, конечно, может. Возмущаться даже без дикпиков…Ой, бля! То есть — хуёв расписных. Иначе нахуя нам демократия? Но ты мне факты, факты дай!
— Факты?
— Взятку там, фото-улику. Переписку или разговор какой запиши. А то и за руку поймай при свидетелях.
Тут Глобальному совсем весело стало, ответил с улыбкой:
— Мне же делать больше не хуй на работе, только начальника подсиживать. Я ведь на его место мечу, так? — и тут он посуровел, добавив. — Я не стучу! По лицу могу дать. За дело. Обложить — пожалуйста. Стучать? Нет!
— Ой, Боря, не выначивайся. Вор должен сидеть в тюрьме! Но кто ж его ещё посадит, если не бдительный гражданин, — тут посуровел уже и майор. — Добудь мне пруфы… То есть, ёбаный в рот, улики! По-хорошему прошу!
— Одного уже посадил, — припомнил Боря. — Что поменялось то? Я в садике расходники за свой счёт менял. В школу краску сдал. А у меня даже детей нет. Заявление писал — ничего. Не выдали мне на той работе ни-хре-на!
— Не порядок, Боря! — вновь вспыхнул майор, чуя как утечёт сантехник, а с батареями один на один останется. — На районе должно быть всё без сучка без задоринки! Ломай систему! Сама не изменится!
— И что я должен делать? Учить инфоцыган? Или воровать у самих цыган? — усмехнулся Боря. — Или просто взять и забрать работу у гастербайтеров?
Бровь майора приподнялась, погон дёрнулся:
— Каких ещё гастербайтеров?
— У сестры возле дома таджики работали. Ну, торговый цент строят с тех пор, как военное училище закрыли, снесли, говорят даже над кем-то надругались, но не суть. — тут же сказал Боря. — Так вот, приехало десять, а уезжали девять. Где, спрашиваю, девятый? Ну, он такой, самый молодой был, заметный. А они говорят — с крыши упал, опыта мало было. И что, спрашиваю, в больнице лежит? Или не дай бог, в морге очутился? На родину может, отправили? А они плечами пожимают, и говорят — нет, не было никаких машин. Тогда, говорю, где. А они на бетон показывают. Не знаем, говорят. Но бетон новый залили. А тапочки его рядом валялись… И что, Андрей Валентинович, пойдёте здание разбирать?
— Конечно, пойдём!
— А если не найдём ничего? Тогда чего? Мэрии скажем, что не очень-то новый торговый центр и нужен району, да? И неустойку за свой счёт?
— Тогда… не пойдём, — совсем скис майор, явно ограниченный в возможностях. — Ты чего от меня то хочешь?
— Давайте хотя бы секту на районе закроем. Их же запретили всех. Нет?
— Ну, одних запретили, а других… не очень.
— Ну они же — секта?
— Пока не косячат, не особо, — уточнил Хромов.
— Так людей из секты доставать будем? Или подождём? — всё же спросил Боря, разгорячившись. — Что там с засадой? Я Стасяну обещал, что все Глори-Холлы его на районе будут.