Тот самый сантехник 9
Шрифт:
На этот раз обе руки Вики под подушкой, прогнулась мостиком, скинула губы и рухнула обратно на постель, пока низ живота потряхивало, мышцы как слабым разрядом тока било после пика.
— Переры-ы-ыв! — хриплым голосом добавила она. — Мне нужен ещё один перерыв.
Боря перевернулся и дополз до своей подушки. Мозг пока не особо работает. Тело выполняет функцию «мужик обыкновенный», забрало всю кровь, оставив лишь необходимый минимум, чтобы совсем на неандертальца не походил.
Но в себя привёл звонок. Боря подтянулся к тумбочке, перевернул дисплей. А там — «Батя». И снова нельзя не взять.
— Боря, выписывают меня сегодня, —
— Конечно, встречу. Какие вопросы? — ответил Боря, запоминая рейс и время прилёта.
А сразу как положил трубку, мозг и включился. И как давай предлагать, куда бы отца определить. В старой Наташкиной квартире — не положено, вроде всё давно решили с рыжей и бате там места нет больше. В новой Наташкиной, что ребёнку достанется заочно — Рая пока живёт со Стасяном и Макар Берёзовичем, а теперь ещё и двумя студентками, которые со съемной съехали не потому, что заплатить забыли, а потому, что Стасян завёл ремонт везде и сразу — в новой квартире деда, у себя на квартире, ну и на купленной вскладчину квартире тоже заодно.
«От души разошёлся, опыта набирается», — напомнил внутренний голос: «Но где тогда? Ты сам у Шаца как гость обитаешь, свой дом ещё строить не начал, как и батин, там земля ещё не отошла под заливку фундамента. А к кому тогда остаётся? К сеструхе? У Дуни с Лёхой своя жизнь во всю идёт и так забыли, что от крёстного ты отказался, слова плохого не сказали… тогда одно остаётся. К матери его вези».
И Боря откинулся на подушке, удовлетворённо растаяв на скомканной простыне. Тем более, что Вика уже отошла и начала ласкать в ответ и его. Лежи теперь, смотри в потолок и думай о будущем. Ну или глаза прикрой и будущее то себе представляй.
«Конечно к матери, куда же ещё?» — продолжил внутренний голос: «Они же даже не развелись толком. Ну не гостиницу же ему снимать или на съёмную заселять. Как-то не по христиански после больнички-то! Забота нужна и еда домашняя. А кто лучше жены с этой задачей справится, пока ты ему дом за лето построишь. Не в теплушку же снова за участке заселять. А то опять от тоски на столб полезет».
Незадолго до финала Вика вдруг прервалась, лицо подняла, но тут же сама на мужчину залезла. Чтобы себя наполнив ещё раз, точно удостовериться, что столько в себя его семени впитала, что весь урожай от одного сеятеля будет.
Говорят, крепкий хозяин. Всё село радует.
Глава 29
Отцы и дети-2
Аэропорт Новосибирска стал для Бори привычным местом, хоть самому таксуй на точке или забирай подвоз на обратной дороге. Тем более, что в родной город кому-то ехать может оказаться не по карману, если помнить как обычно таксуют мимо счётчика таксисты не по договору, «а по кайфу».
«Как так вообще выходит, что стране нужны инженеры, врачи, учителя и высококвалифицированные технические специалисты, а приезжают подработать в основном таксисты, которые и языка толком не знают и строители, которые на родине буквально из говна дома лепят?» — хмыкнул внутренний голос, глядя на стайку таких на выходе: «А уж где достали права и автомобиль — вообще лучше не спрашивать. Ни карт, ни области толком не знают. Хуже довезут только слепые».
Проводив многозначительным взглядом подобных бородатых тёмных коршунов, которые кружили у здания аэровокзала, Боря старался отвлечься и не бурчать. Нужно на позитивный лад настраиваться, как советовала психолог, которая чаще грудь давала, чем советы.
«И в том была права!» — добавил внутренний голос: «Лучше психолога не придумать».
Боря вздохнул, проходя в здание. Вот самому бы приехать хоть раз в аэропорт с чемоданом и с загранпаспортом улететь на большой металлической птице в совсем другую часть света, где нет зимы. Да погулять там как следует хоть в январе, хоть в декабре, хоть в феврале. Мир посмотреть, других людей повидать. Но когда ему? Всё работа, заботы, планы. Теперь ещё и семья не семья, а сразу — клан! Чуть моргнёшь — всё, проворонил.
Отца долго ждать не пришлось. Но не в зоне прилёта произошла их встреча. Петра Ивановича вывели из медпункта под руку. И только убедившись, что встречающий — родственник, отдали Боре на поруки.
— Батя, а ты чего через медпункт летаешь? Не предупредил даже, — растерялся сын, при котором ни трости, ни каталки для такой встречи. Хоть на руках неси.
— Это ещё что, — сразу сказал отец, который хоть и был бледным, но больным не выглядел. — Меня по всему Домодедово на инвалидном кресле катали с сопровождением, а в аэропорт на скорой доставили. Без мигалок, правда. Но это нормально, когда после операции. А дело не только в скобах на рёбрах и сломанной руке. Ширше думай, Боря. Глубже!
— Сломанной руке? — переспросил сын, пытаясь вспомнить все их недолгие разговоры по телефону. — Но ты ничего не говорил про сломанную руку!
— Тише ты, увалень бестолковый. Бери барахло и почапали, — сказал он тихо.
Боря присмотрелся. Бледность родителя никак не характеризует. Обессилен ли и вот-вот упадёт?
«Или просто давно солнца белого не видел, так как тучи над столицей даже над больничными комплексами дымным смогом висят на зло Собянину?» — снова пробурчал внутренний голос, намекая издали, что снова не прочь, чтобы хозяин к психологу сходил и к груди прижался как следует. А так и полегчает.
Повесив через плечо батину сумку и подхватив его под руку, Боря неторопливо повёл отца к выходу.
Шёл Пётр Иванович довольно бодро. «На ветру не шатался», как говорится. Но и от поддержки не отказывался, только хранил молчание до самого автомобиля.
Лишь когда сын сумку на заднее сиденье забросил, а его усадил на пассажирское, воскликнул:
— Это ещё что! Ты бы видел, как меня реабилитировали всем отделением! Каждый день плаванье и массажи, а с реабилитологом занимался по часу в день. Она даже в выходные приходила. А грудь у неё что надо! Наверное, с такой грудью были дела и посерьёзнее, чем ко мне в палату наведываться. Но приходила и фрукты носила от Ларисы Борисовны. А я и не спорил. Надо, так надо. Так я столько винограда с персиками даже в доме отдыха в Анапе в 1988-ом году не видел.
— Значит, о тебе достойно заботились, — понял Боря, прекрасно понимая, что эту графу обязательство Де Лакрузо выполнила на «пять».
— Да ты бы видел, как меня кормили! — снова не сдержался в эмоциях отец. — По пять раз в день ел, как в пионерском лагере «Норка бобра» в 1980-ом году. И капельницы эти постоянно, анализы и обследования от башки до мошонки. Чем меня только не прокапывали. Ну чисто алкаша из запоя выводили. А там и витаминки, и физратствор, и что-то для почек. Я же гастрит на такой диете вылечил. А почки, говорят, теперь как у молодого. Весь песок выссал! Вертели меня, короче, так и этак. Ну чисто курочку на гриле.