Тот самый сантехник

Мазур Степан Александрович

Майор только отмахнулся и уделив заметно меньшее внимание содержимому на подносе Глобального, поспешил на кухню. Боря скинул грязь в траншею — всё равно закопают, поспешил следом.

— Товарищ Яшин! Товарищ Яшин!

— Да какой бабкин рот товарищ? — удивился старшина, подзывая помощника повара. — Ты устав читал?

Боря медленно, но отрицательно покачал головой.

— Вот и не начинай. Всё равно придётся забыть, если работаешь на кухне. Да ты и сам при деле. За гранаты, конечно, спасибо… Спасибо, что домой целые вернёмся. Меньше всего я ожидал встретить смерть под лепку котлет.

Узьков отдал лопату младшему сержанту и пришёл на зов старшины. Втроём и вернулись в столовую. А по той словно вулкан пепел рассыпал. Грязь в сантиметр покрыла пол в кухне, подоконники, плиты, и все столовые приборы были в налёте.

— Господи, ну за что мне всё это в последние дни? — взмолился Яшин и посмотрел на Узькова. — Вот что, припадочный. Дышать тебе дали вволю, вот и педорь тут всё теперь… А ты, молодой, — тут он посмотрел на Борю. — Проси, что хочешь.

Боря невольно вспомнил озлобленные лица в окопах. Отчего клапан сократился. Боря тут же прикинул, что сам относительно сыт. Даже относительно помыт. Душ конечно, вечером уже никто не отнимет, да и вечером вроде ждёт ужин, но жизнь ночью отнять могут. В лучшем случае к кровати летнюю форму пришьют.

— Яшин, а можешь на всех булок сварганить? Ну, от нас типа жест. Спасителей столовой, — прикинул Боря. — С корицей там или повидлом, уже пофиг. Главное, чтобы всем досталось. Ну… как прощальный жест от тебя, мастер.

Старшина потёр виски, хмыкнул:

— На весь стройбат, говоришь?

— Кроме офицеров, — тут же добавил Боря, так как не имел конфликта с теми, кто носил высокие погоны. Только просьбы одни. Или приказы. Поди тут разберись, пока устав не выучил.

— Финальный аккорд, говоришь? — добавил Яшин. — А что, идея хорошая. Яйца есть, мука есть. А сахар вон Язьков в ложке надавит.

— Нахрена? — донеслось от помощника.

— Ты тупой что ли? В санчасти тебе зубы скорее вырвут, чем вылечат. А сахар — кристалл твёрдый. Если им булочки сыпать будешь посыпкой, то пара-тройка пломб вылетит. Укусят на халяву с голодухи так, что мама не горюй. Тут каждую неделю то один, то другой ложку-вилку так кусает, что без резцов остаётся. А тут…булки. Понял?

Узьков понял. А Боря, довольный собой, покинул столовую. Может после ужина его и простят. Но настроение тут же упало. Перед следующим делом можно не мыться. Предстояло заняться канализацией части.

С чего начать, Боря представлял смутно. Не технически, а по сути. Но на всякий случай для важности обвесился поясом с инструментами и ходил по части взад-вперёд до самого ужина. Никто толком не схем расположения труб, а вся часть после рытья и последующей закопки траншей-ливнёвок только вносила путаницы, показывая в разные стороны и рассказывая кто что помнил. Да тут же сам себе противоречил. Проще было спросить у гугла или ждать ответов от мэйл. ру.

Он с трагичным видом заглядывал в сортиры казарм, вздыхал, попадал без пропуска в штаб, где стояли такие же туалеты, но была и своя туалетная бумага. Но решение не приходило. И меньше всего он горел желанием лезть в каждый унитаз, чтобы проверить какой именно забит. Решение в одном-двух. А все остальные водолазные работы — по боку.

Расчертив примерную схему на глаз, Боря пошёл советоваться с майором на предмет решения ситуации. Но того у штаба под вечер окружили в синей форме. И без швабры к нему было не подобраться.

Зато Боря подобрался к жене майора и спросил в лоб, пока та курила с видом дохлой мыши под козырьком.

— А что происходит?

Присказок она то ли не знала, то ли стеснялась. Потому ответила, как есть, без преамбулы:

— Ну как что? Драчёв обычно все комиссии в баню водил к прапору мелкие, а крупные вдоль забора пускал поохотиться на коз. А этот дебил сам позвонил и доложил о внештатной ситуации. Ну они и нагрянули хищниками. А у нас тут столько баранов, что и коз не надо.

— Так это… комиссия? — понял Боря.

— Комиссия. И вид трансформаторной будки им сразу не понравился. Ну и посрать одного приспичило, а срать то негде. Солдаты все ямы зарыли. Да и солдаты чем занимаются? Хернёй страдают вместо строевой после призыва. А комиссии той ни стол накрыть в столовой, ни чаем напоить в штабе. Всё у нас плохо в части, Глобальный. Не вовремя полковник ебало поломал.

— И что теперь?

Жена майора потушила сигарету о стену с таким видом, как будто здания штаба уже не существовало.

— А что теперь? — повторила она и усмехнулась. — Мне работу другую искать, а вам чемоданы паковать и перевода ждать. В лучшем случае переведут в образцово-показательную.

Боря как был, так и присел на лавочку у штаба.

«Похоже, булочки нам уже не помогут, Борь», — подытожил внутренний голос: «С другой стороны, толчки можно уже не чистить… Аминь!».

В смежных чувствах Глобальный пошёл первым помылся в душевую, сдал инвентарь дневальному, вернулся в столовую и принялся ждать ужина.

В столовой его и нашёл майор Кардонов. В мыле и с красной рожей, с видом, что всё про всех знает, он быстро подсел к нему на лавку и потёр руки.

— Ну всё, полковника под списание. Столько лет бардак прикрывать ещё уметь надо. Теперь все просто. Просто часть расформирована. А для тебя у меня есть два варианта.

Боря повернулся к нему. И под ложечкой засосало. На поверхности уже плавал ответ на вопрос, почему майор крутится рядом с ним в первых часов пребывания в воинской части.

— Вариантов? — всё же переспросил Глобальный, вдруг с некой тоской в сердце осознав, что ефрейтора первым ему не видать.

— Вариантов, — повторил майор и расплылся в оскале хищника. Как паук, что наконец, доплёл паутину, он словно затаился и приготовился к первой жертве. А жертва та на лавочке простачка изображает.

Что-то подсказывало Борису, что лучше от этой «улыбки» майора было бежать не оглядываясь. Но очень хотелось остаться и дождаться булочек в дополнении к ужину. Уж очень хорошо они у Яшина получались.