Тот самый сантехник
Шрифт:
Вспоминая всё, что прошёл на первом и последнем уроке у Василия Степановича, Боря распотрошил пачку приемлемых, разве что немного толстых электродов, натянул перчатки, маску сварщика, зацепил один «клещ» на куске железа, а в другой вставил электрод.
Вздохнув, Боря помолился одной фразой «спаси и сохрани», и уверенно ткнул кончиком электрода по железу. Тот сначала сухо щёлкнул, а при втором касании выдал сине-голубое пламя. Образовалась дуга.
Обрадовавшись ей, как первый человек костру, Боря принялся вести дугу то сверху вниз, то справа налево. Первый кусок железа по итогу как будто термиты погрызли. Разве что питались такие бы не деревом, а металлом. А вот на втором отшлифованном от ржавчины куске Глобальный со всем старанием принялся выводить одно единственное, но такое важное слово в его жизни.
ЖОПА.
Сварка потухла. Боря поднял маску и опытным взглядом мастера оценил творение. Швы вышли ровные, в накладку один на другой.
«Бориска-а-а-», — протянул внутренний голос: «Да ты — элита. Далеко пойдёшь!»
По ту сторону ворот завёлся грузовой автомобиль, закоптил. И вскоре от соседа донеслось ещё одно недовольное бурчание.
— Не ну знаю, Боря. Что-то пальчики стучат.
Глобальный хмыкнул со знанием дела, пожал плечами.
— Не знаю, я не АЗС. Своих дел по горло.
Закрыл ворота, слазил в погреб, отлил по-мужицки лишнее. Не забыв оставить капельку на ободке, которую так дерзко оставил на месте.
Вытерев рукавом нос, Борис подхватил банку с огурцами и полез обратно на первый этаж. Там открыл советской открывашкой крышку и решительно захрустел первым ужином в самостоятельной жизни.
Слушая вполуха соседа на улице, Боря плотно прикрыл дверь, и щёлкнул тумблером бойлера на втором этаже. Попутно включил и телевизор в ожидании душа.
«Боевик показывают. Вот это жизнь начинается!».
Обнаружив под кроватью тапочки, разделся и развалился на кровати звездой. Большая кровать. Не односпалка, к которой привык в своей с сестрой комнате на двоих.
Под крышей на самом потолке вновь обнаружились приклеенные постеры с голыми дивами. Причём одна была в джинсовом комбинезоне, что не могло остаться для Бориса незамеченным. Решительно дожевав огурец, он подхватил уже свой огурчик и поступил как любой нормальный мужик на новом месте — ответственно подрочил, морально обозначая владения новой территорией.
Горячая вода в душе пришлась к месту. Шоркая тапочками, разлёгся перед телевизором на кровати боку, да так и задремал, поглядывая порой с улыбкой на сваренное слово на табличке.
С мыслями, что он теперь мужик и сам за себя в ответе, Боря только никак не мог понять, почему над кроватью у изголовника вдруг появилась мать среди ночи и начала бить его веником, которым он утром подумывал вымести весь мусор.
— Ты что же теперь, как отец? В гараже жить вздумал? — бурчала она сонному сыну в такт телевизору, пока тот подскочил и одевался. — Вот стукнет тебе восемнадцать, тогда и ночуй где хочешь, а пока дома живешь! Понял меня?
— Понял, — буркнул Боря, спускаясь и закрывая гараж.
Это сражение за взрослую жизнь он безнадёжно проиграл.
Всё, что успел забрать с собой из гаража, это тетрадку и табличку… Но с них-то и начиналась новая жизнь.
Переночевав дома на положенной кровати в смежной с Дуней комнате, Боря плотно позавтракал, прилизал короткую чёлку и решительно отправился в колледж.
Ещё до начала пар он нашёл в коридоре преподавателя и вручил ему табличку.
— Простите, Василий Степанович, я больше о бабах ни-ни. Только о деле. Вы не выгоняйте меня, я учиться хочу.
— Учиться? Ну-ну.
— Учиться, учиться, — уверил Глобальный. — Мне ещё на зиму варить в гараже отопление. С сестрой жить в одной комнате больше не буду. Взрослый я. Самостоятельности хочу. Вы учите меня и ругайте за дело, только не выгоняйте.
В одном-двух абзаце обычно немногословный Борис произнёс больше слов, чем за всю неделю. Потому те для преподавателя показались весомыми. Уж сколько раз ему в уши втирали всякое ученики, но мало кто делом доказывал.
Но главное, за весь преподавательский век только один табличку с жопой притащил.
Вот он — человек дела.
От того стало Василию Степановичу лестно. Табличку он сохранил до последних дней преподавания потом в шкафу кабинета и другим показывал, а ответственному ученику в этот момент только кулак показал и в класс запустил.
Не забыв добавить:
— Что ж, Глобальный, раз есть в тебе толк, то не только с отоплением столкнёшься. Профессия слесарь-сантехник требует умения мастера обслуживать три основные санитарно-технических системы, включая водоснабжение и водоотведение. А это значит, что дерьма ты ещё по жизни нахлебаешься. Но не от меня. Так что сел быстро на место и если чего и чёркаешь в своей тетрадке скабрёзного, то дома и в тайне. Понял?
Борис понял.
Первый урок жизни, что творчество — не для всех, он усвоил быстро.
Дело замялось. И вновь потекли уроки, в которые Борис уже вникал ровно так, чтобы выходить из класса и осуществлять на практике в гараже.
— Иногда в народе сантехников называют водопроводчиками, — охотно рассказывал Василий Степанович. — Но носишь ты кепку или нет, не важно. Важно, что вы все должны уметь выполнять весь спектр работ. А это значится от прочистки слива в ванной и ремонта бачка унитаза до монтажа водопроводных труб.
И их учили монтажу труб из ПВХ на горячей спайке. В процессе практической работы по этой части Боря не только натаскал себе в гараж образцов, которым было гораздо легче соединить старые батареи, но и уже привычно для собрал из обрезков слово «жопа».
Когда второй выставочный стенд занял место в кабинете Василия Степановича, они стали друзьями. Преподаватель активно травил байки про жену на зависть стендаперам, а Борис иногда рассказывал ему про преобразования в гараже. Последнее не осталось без внимания. И на праздники преподаватель нагрянул в указанное место, чтобы лично оценить потуги ученика на месте.