Тот самый сантехник
Шрифт:
«Не забыв позвонить и сообщить, что денег они не вернут. Так как сын у вас пошляк, а такие долго не живут», — тут же добавил внутренний голос замогильным тоном, проиграв траурный марш.
Но всё оказалось ещё хуже. Отец уходил из дома. Отношения с матерью Бориса долгое время весели на волоске и теперь тот волосок порвался. А Борис оставался жить с матерью и неродной старшей сестрой, отец которой наверняка валялся где-то в канаве без опознавательной таблички. Что тоже не прибавляло любви к сводной сеструхе.
Выйдя
— Ну что сказать? Сам всё понимаешь. Не маленький. Квартира вам остаётся. Живите втроём. Воспитать тебя поздно, сам остальное по жизни получишь. А от меня… — тут отец порылся по карманам, достал бумажник и протянул пятитысячную купюру и ключи. — Вот, купишь себе какую-нибудь хрень на память. И гараж мой забирай. Там всякий хлам, вывезешь. Может когда и машина влезет.
— А ты куда?
— Я? — отец даже не знал, что толком сказать. Драма застала его без особого плана. — Да на север походу подамся. Ну или по вахтам помотаюсь. Электрики всегда в цене. Без работы не останусь. Ну… бывай, сын. Учись там, все дела. Лампочки меняй. К Новому Году напишу. А, это… С мужиками в гараже я поговорил, через пару лет на тебя оформят. Не ссы в трусы, в общем, пригодятся.
И отец взвихрил волосы, как будто сын всё ещё был младшеклассником. Затем подхватил сумки и, не прощаясь, спустился по лестнице.
Борис хотел добавить что-то ещё вслед, но не мог больше сказать ни слова. Сжимая в руке купюру и не чувствуя веса ключей в ладони, он ещё долго стоял и слушал окружающий жестокий мир.
Слушал слёзы матери за дверью и ругань сестры. Но больше всего надеялся услышать «Ну чего встал? А может со мной поедешь?» с нижней площадки… Но отец не вернулся.
«Ну всё, Боря, не хватит нам на массажиста отцовских дивидендов», — пробубнил внутренний голос: «Ты давай это… гараж навести. Может там чего завалялось? А то сдашь металл, подкопим и поступим».
Но настроение покорять мир пропало. В этот день Борис Глобальный потерял родного для себя человека рядом. Но словно компенсируя, приобрёл другого человека внутри самого себя на замену. И это другой, пытался найти выход из ситуации.
«Не, ну можно было ещё на психолога пойти… или сразу на психиатра», — добавил внутренний голос.
Глава 2 — Папкины радости
Много рассказала сестра за дверью от боли и обиды на родителя. Был рядом, воспитывал, кормил, поил, но вроде так и не стал родным.
Ещё больше мать добавила сгоряча. Успевай только слушать. И про рыжий волос на плече, и про запахи духов на рубашке, и про стринги в робе, обнаруженные в состоянии «будучи в употреблении». Явно не для подарка маме предназначены.
Что-то подсказывало, что отец брал от жизни всё, но Борис не желал в это верить. И внутренний голос ему поддакивал: «Ну и что, что по домам ходит? И в гостях ночует чаще, чем дома. Отец всё-таки. Взрослый. Имеет право. И фамилию что надо оставил. Пробивную. По жизни пригодится. Не Борис Говнов и на этом спасибо».
Всё тщательно обдумав, Глобальный-младший решил, что уже достаточно взрослый, чтобы тоже уйти из дома. По сути, основные вещи, которые ему нужны, находятся в руках.
Решив дома больше не появляться, Борис тут же метнулся в гараж осваивать наследство. Идти не далеко, всего полчаса. Гараж из тех времён, когда за ними стояли в очереди годами. Но мужики там обитают что надо, выросшие на духе кооперации и взаимопомощи. А всё потому, что часто по вечерам вместе распивали.
«Но то сугубо для коллективного духа».
Некоторых Борис даже знал в лицо, и здоровался лично за руку. Например, как председателя Максима Витальевича.
«Такой спрашивать не будет, что он там делает, но гараж переоформит при случае. Подрасти только надо. До восемнадцати в нашей стране ты и с паспортом никто», — напомнил внутренний голос.
А вот и гараж. Открыв во всю ширь стандартные, так и не расширенные под высокие автомобили ворота, Боря долго боролся с потайными задвижками. Тех батя наварил аж четыре штуки, по две в пол и в потолок. Но руки помнили. Поднатужившись, открыл все тайники.
Боря включил свет и улыбнулся. Ладони запачкались о металл. Потому первым делом умылся в раковине. А затем рухнул на диван и долго рассматривал постеры с полуобнажёнными женщинами на потолке.
Вот где — жизнь мужицкая. Берлога потаённая. Проводя в гараже больше времени, чем дома, папка пробил в погребе скважину, заведя воду внутрь с помощью небольшого насоса. Давление даёт что надо. Трубы всегда полны. Отрывай кран, да пользуйся.
Трубу же канализации отец вывел в ближайший овраг, для чего они с соседом Лёвой даже тротиловые шашки по периметру подрывали, чтобы лопатой долго не махать. Затея была пьяная, но воплощена идеально. То ли бог потворствует пьяным, то ли армейский опыт подрывника пригодился. В любом случае, вода и сортир, взятый и отмытый до блеска с ближайшей свалки уже на трезвую голову, присутствовали.
«Комфорт есть, теперь заводим женщину», — подал идею внутренний голос, но тут же дал заднюю: «Хотя денег у нас нет, да и кормить её надо. Так, давай обождём с этим делом, Борь».
Толчок с деревянным ободком таинственных времён и сливным механизмом на уровне головы из тех же технологий начала прошлого века, стоял в тусклом освещении как трон, но явно не для королевы. Мужской вариант, холодножопый, да сырой. Словно вокруг него вырыли погреб, который на деревянных полках был заставлен соленьями и вареньями.