Товарищ американский президент

Костин Сергей

Орбитальный космический объект "ГРУ" – Глобальный Российский У, что такое "У" даже мне не сообщили, осуществлял управление всеми автоматизированными перевозками оборонных сил на прилегающих к Родине территориях. От обороноспособности ГРУ завесила безопасность страны. И этим все сказано.

– Дальше? – в горле мгновенно пересохло.

– Наши специалисты стараются на максимальной скорости отвести станцию за Марс, но американский Объект имеет очень большую скорость.

– Догонит и перегонит.

– Выводы делать рано. Но ровно через два часа неизвестный стратегический

Объект явно не оборонного значения столкнется с ГРУ. Сила взрыва будет настолько велика, что над поверхностью Марса повиснет облако пыли и на поверхности полностью погибнет урожай яблок этого года. Я уже не говорю о том, что в результате потери ГРУ на Земле парализуется движение общественного и оборонного транспорта, остановятся все ядерные топки, застрянут лифты, прекратят работу все двигатели, перестанут крутиться зубные сверла – я, кстати, сейчас из зубного кабинета – и на нашу землю вернуться мрачные времена дикого второго тысячелетия.

– Не может быть, – прошептал я.

– Придется самим пахать землю, забивать гвозди, готовить яичницу и дрожать каждый раз, когда на границах России иностранные государства будут проводить военные маневры.

– Мне все ясно, товарищ Директор. Уничтожив нашу станцию Америка сравняется с нами в технической мощи. Может и переплюнуть. Именно это основная цель агрессора. Это неприятно.

– Запомните, Сергеев! Нам нужны веские доказательства, что объект и есть Объект. До конца не уничтожайте. Привезите детали с серийными номерами заводов изготовителей и фамилиями упаковщиков. А мы уж здесь разберемся, ху из ху.

– Товарищ Директор!!

– Это не то, о чем ты подумал. Привези доказательства.

– Может там и флаг американский будет. Они это любят.

– Вы все прекрасно поняли, Сергеев, – устало вздохнули динамики. Давно я не слышал, чтобы они вот так устало вздыхали. – Ошибиться нельзя. Обвинять молодую американскую республику в чем-то, мы не имеем права. Но факты вещь упрямая. У вас есть два часа, чтобы перехватить неизвестный Объект. Действуйте по обстоятельствам. Спасите Родину, Сергеев и благодарные россияне запоют о ваших подвигах русские народные песни. В связи с чрезвычайными обстоятельствами наделяю вас особо чрезвычайными полномочиями. Соответствующий приказ уже разослан по ведомствам. Удачи вам, Сергеев. Мы верим в вас.

Динамики хрюкнули и отключились. В кабине остались только звуки неугомонного Герасима, который проделывал в спальный отсек дополнительную дырку.

Ровно две минуты… Всего две минуты я сидел, закрыв глаза, обдумывая положение. А потом выучка и новоиспеченное звание выплеснулась наружу.

Повернув ключ зажигания ровно на тридцать два с половиной оборота, до отметки "Окончательное включение", я завел спецмашину.

– Командир в кабине! Спецмашине доложить о готовности.

Милашка по голосу догадалась, что за время ее умственно-искусственного отсутствия произошли серьезные вещи, пробежалась по записям черных ящиков и вспыхнула всеми огнями приборной панели, что говорило о полном включении всех систем.

– Командор! Спецмашина! Подразделения "000"! К заданию! Правительства! Готова!

– Отставить лирику. Трубить тревогу. Команде занять штатные места. Назначаю предполетную подготовку. У нас два часа. Младший прапорщик Герасим, под трибунал хотите? Займите голову другим, более полезным делом.

Под звон тревожного звонка, под завывание штатных сирен, под красно-синее моргание плафонов, команда бросилась по местам.

Второй номер склонился над пультом дополнительного оборудования. Защелкал клавишами, задвигал тумблерами. По скрежету железа и сильной качке я догадался, что в данную минуту у Милашки вырастают крылья и откуда положено высовываются сопла.

После известных всему миру событий по спасению падающей тарелки с зелеными человечками российские ученые и инженера долгие дни и ночи провели над проблемой усовершенствования спецмашин подразделения "000". Результат налицо. Вернее сказать – на Милашке. Можем летать, а можем и не летать.

Третий номер наконец-то пришел в себя и, улегшись на штатном месте третьего номера, тут же заснул. Правильно говорят, нет лучше снотворного, чем неожиданное известие о присвоение вам звания младшего прапорщика.

– Второй номер! В связи с отсутствием взлетно-посадочной полосы подходящего качества взлетать будем с воды. Уберите колеса и гусеницы, приготовьте лыжи. Милашка, хватит тебе разгона?

– Безусловно, командор, – сдержанно ответила спецмашина. – Если только второй номер заменит лыжи для зимы на лыжи для водных прогулок. Диверсией попахивает.

Боб шифром от личного сейфа с продуктами поклялся, что он не саботажник, ничего плохого не желал, перепутал кнопки от нервов и ему ничего не известно о запуске с территории его бывшей исторической родины каких-либо Объектов.

– Предполетная подготовка завершена. Навесное оборудование навешано. Прицепное прицеплено. Ненужный хлам убран в багажный отсек, смазан и завернут в помасленную бумагу по сорок восемь метров.

– Даю нагрузку на топки. Увеличиваю тягу. Закрылки опущены. Подкрылки подняты. Вертикальные дюзы в рабочем положении. Парашюты пристегнуты. Катапульты заправлены.

– Катапульты и парашюты отставить, – приказал я. – Если мы вернемся, то только после выполнения задания. Я не хочу всю оставшуюся жизнь щеголять в погонах с маленькими бронзовыми звездочкам.

– Есть отставить. Все системы работают. Шлюзовые двери закрыты, форточки проверены, щели законопачены. Скафандры подготовлены. Зона свободна. Поперечные балки отошли.

– А это что такое? – навесное оборудование новое, до конца личным составом не изучено.

– Это такие балки поперечные, – объяснила Милашка. – Ветер попутный. Если не взлетим сейчас, не взлетим никогда. Дави кнопку, командор. Тормоза не титановые. Запасных нет.

Я не стал спрашивать подотчетную технику, куда пропали двадцать комплектов запасных тормозных колодок, потому как вовремя вспомнил, что сам обменял негодный ширпотреб на качественные колодки от "джип-москвича". Дернул рычаг "Взлет" до упора вниз и откинулся на спинку, чтобы ощутить прелесть перегрузок.