Товарищ американский президент
Шрифт:
– А продукты видишь куда складывают. В корзинку из универсама.
– Ну и что? Ай молодца! – это крыса сделала сальто.
– В Болоте нет гастрономов, командор.
Очень серьезное обвинение.
Я присмотрелся к монаху повнимательней и даже вздрогнул.
– Думаешь, это Боб. То есть второй номер?
– Определенно все указывает на то.
Болото может принять тебя в любом виде. Здесь, в виртуальной стране, в которой свои законы и свой кодекс поведения, каждый может стать кем угодно. Мальчик девочкой. Мужчина
– Ишь ты, – задумался я, накручивая и без того накрученное ухо. – Если перед нами Боб, а это вполне вероятно, то в паре с ним работает кто?
Милашка неопределенно поскрипела. Пришлось взять всю ответственность на себя.
– А ведь это международный скандал. Если о данном факте узнают в молодой американской республике, можно ожидать новой, двенадцатой по счету июльской революции. Представь заголовки газет – "Товарищ американский президент развлекает виртуальную публику".
Из толпы, прямо скажем, не слишком симпатичных местных жителей неожиданно для всех, включая командира подразделения "000" майора Сергеева, выскочило крошечное существо на коротеньких ножках в дурацкой соболиной шапке и со здоровой кувалдой в кулачках. Пользуясь шумным успехом крысы, маленький негодяй запрыгнул на тачку из гастронома, выбрал здоровенное яблоко и спрыгнул вниз, собираясь смыться с законно заработанным Бобом пропитанием на всю команду.
– Ворюга! – первым заголосил предположительно второй номер и, бросив на произвол крысу, которая в это время отжимала тридцати двухкилограммовую гирю, бросился вслед за вором.
– Гера, позаботься о товарище американском президенте. Милашка, мы спасатели и наша первостепенная задача сохранять даже в Болоте закон и порядок.
Но нашей помощи не потребовалось. Монах, выйдя на прямой огневой рубеж, вскинул посох на плечо, тщательно прицелился в бегущего зигзагами карлика, дернул за выступающий сучок, на конце палки громыхнуло, и жаркий шар огня настиг воришку. Отдача от посоха бросила монаха назад, где его уже поджидала Милашка. Мне оставалось только схватить потерявшего сознание карлика за штанину, засунуть оброненное печеное яблоко в карман и подойти к вырывающемуся из железных оков Милашки монаху.
– Так, так, так, – покачал я головой, – убийство первой степени с виртуальными последствиями. Что же ты, отец, законы нарушаешь?
– Фазе, мазе и святой дух, – выругался монах, подтвердив тем самым наши наихудшие предположения. Боб живой и будет еще жить на славу приютившей его Родины. – Отпустите меня, дети мои и воздастся вам за грехи ваши.
– Грехи наши Директор у себя в кабинете отпустит.
Негр оттопырив пухлую губу и прищурив глаз, внимательно посмотрел в мои раскосые глаза, затылком постучался о ржавое ведро Милашки, заметил подходящего гоблина. Не остался без внимания и растопыривший крылья орлик, который только что спустился с холма.
– Командир, – сказал негр, радостно щерясь, – а я тут запасы пополнял.
– Мы заметили, – многозначительно сказал я. – И для этих целей вы, уважаемый второй номер, использовали товарища американского президента? Гера, не надо держать товарища понятно кого за хвост. Они этого не любят. Милашка, можешь отпустить негодяя, посмевшего поднять палку на главу иностранного государства.
– Он, это не он, – залепетал второй номер, разрывая на своей груди монашеские одеяния. – То есть я хотел сказать, что она это не он, а она.
– Совсем вы запутались, товарищ спасатель. Милашка, командир на поляне. Занесите в черные самописцы данные о проступке товарища Роберта Клинроуза. Виновные должны предстать перед оборонным трибуналом. Даже не знаю, Боб, что для тебя лучше. Сейчас булыжниками придорожными закидать, или по возвращению к Директору на расправу доставить?
Боб практически зарыдал, указывая на все еще висящего вниз головой президента. Но настоящий командир подразделения "000" всегда признает допущенные личным составом ошибки и никаких поблажек провинившимся не дает.
– Дяденька Сергеев, – штанина в моей руке задергалась, и я вспомнил, что все еще держу преступника виртуально говоря за ногу. – Отпустите меня, дяденька Сергеев. Я не убегу.
Подтянув воришку принадлежащих команде яблок поближе, я, совместно с командой, внимательно изучил говорящего карлика.
– Парнишка-то из гномов, – определила Милашка, в мозгах которой были заложены все известные сведения об обитателях Болота. – Вырастили преступника и негодяя на свою голову. Стыдно. Что папа мама скажут? Отлупить бы его, а то вырастет Болото знает что. Но придется отпустить.
– Это почему? – я прекратил снимать с пояса широкий, в дырках ремень.
– Несовершеннолетний, – объяснила Милашка, поглаживая гномика по собольей шапке. Хорошая шапочка, кстати. Можно изъять для нужд команды.
– Дяденька Сергеев, почему вы не хотите выслушать меня? – запищал гномик, вытирая под носом намокшие от трогательных сопелей усища. – Это не она президент. Это я президент. Так уж получилось. Я не хотел.
Я открыл рот. Закрыл рот. И только потом отпустил штанину. Опаленный гномик неудобно упал на виртуальную траву.
– Мм, – отозвал меня третий номер и, косясь на распластанного гномика, посоветовал: – Мм.
– Это не решит возникшей проблемы, – не согласился я, – тем более, что практически вся молодая американская республика знает, где и с кем находится ее законно избранный президент. И запомни, Гера, мы не детоубийцы, а спасатели. Будем верить в лучшее. Товарищ американский президент хороший мужик, авось не слишком обиделся.
– Мм?
– А если ошибаемся, то валить будем на Директорского любимчика. Ну да бог даст, пронесет.