Товарищ убийца. Ростовское дело: Андрей Чикатило и его жертвы
Шрифт:
И следствие путалось вместе с ними. Оно пожинало то, что посеял угрозыск.
Следователям не было нужды нажимать на этих людей, — полагает Амурхан Яндиев. — Еще раньше оперативные службы выжали из них все, что требуется. Но как следователи могли поверить показаниям психически больных?»
Может быть, они и не очень верили, но руководство области — читай, обком партии — по-прежнему предпочитало версию о банде сумасшедших. Напомним, это происходило в восемьдесят четвертом году, когда тяжело болевшего Юрия Андропова сменил совсем больной Константин Черненко, до начала перестройки оставалось несколько бесконечно долгих месяцев и коммунистическая партия обладала абсолютной властью, какая и не снилась монархам и их наместникам. Обкому
Что же касается профессионалов, то у них, независимо от партийной принадлежности, были большие сомнения в мало- серьезной версии об умственно отсталых сексуальных маньяках. Сомневался, а если говорить прямо, решительно отвергал версию руководитель следственной группы из Москвы Владимир Иванович Казаков (он потом войдет в бригаду Костоева). Об очевидных ошибках милиции и прокуратуры, о малоприятных последствиях этих ошибок задумывался нынешний главный сыщик области Виктор Васильевич Бураков. Вот уж действительно нонсенс: подозреваемые за решеткой, а зверствам конца не видать!
Но только осенью следующего года, когда слово «перестройка» начало понемногу входить в обиход, когда следствие взял в свои руки Исса Костоев, дураков стали выпускать на свободу. Нельзя сказать, что выпускали по-людски, хотя бы для порядка извинившись на прощание, какое там извинение, но из тюрьмы всех освободили.
И на том спасибо.
Они и говорили спасибо. Какие бы они там ни были, не их вина, что они такие. За что отсидели они в родной советской тюрьме кто два, а кто и три года? Ни за что. У кого-нибудь есть вопросы, пожелания, претензии? Нет вопросов? Тогда все свободны…
Их освобождение Иссе Магометовичу Костоеву далось нелегко. Партийную власть никакая перестройка не отменяла, да и вообще перестройка — она далеко, в Москве, а здесь свой обком, с которым просто так не поспоришь, свои порядки, которые просто так не переломишь. Судьбу невинных людей решили не доводы защиты, не логические аргументы и не апелляция к закону, а хорошие отношения с тогдашним Генеральным прокурором страны А.М. Рекунковым.
Сторонникам же «версии дураков» Костоев сказал примерно так: «Кончайте безумствовать, не то сядете вместо них».
Тем и закончилась история. Никто вместо кого-то другого не сел. Приказано не безумствовать. Москва приказ подтвердила. Есть не безумствовать. Вопросы, пожелания, претензии? Все свободны.
Было бы наивно полагать, будто все следователи прокуратуры зациклились на группе выпускников специнтерната. Шли и по другим направлениям. В таком многоплановом деле неизбежно возникают боковые ветви, которые просто так не отрубишь — разве что сверху прикажут не трогать. Но не настолько уж наверху сидят непонятливые, чтобы встревать без особой надобности в следственные дела. Кого вы там ищете — мужиков, охочих до мальчиков? Сексуально озабоченных? С большим желанием, но ослабленной потенцией? Это хорошо. Это правильно. Особенно с точки зрения усиления социалистической морали.
Вот документ, датированный 20 ноября 1984 года:
«Главному врачу кожно-венерологического диспансера Ростовской области топ. Омегову В. К.
Следственной группой Прокуратуры РСФСР расследуется дело по факту совершения на территории Ростовской области ряда убийств лиц женского и мужского пола по сексуальным мотивам.
Преступник до настоящего времени не установлен.
В связи с возникшей необходимостью при расследовании настоящего дела прошу Вас в кратчайший срок представить мне в УВД Ростоблисполкома по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Энгельса, д. 296, каб. 24, списки лиц мужского пола, проживающих на обслуживаемой территории (с указанием Ф. И. О., года рождения, места жительства, диагноза), обращавшихся к врачам-венерологам по поводу вензаболеваний в
Следователь следственной группы Прокуратуры РСФСР, прокурор-криминалист, мл. советник юстиции В. И. Казаков».
Как там насчет врачебной тайны — это прокурору-криминалисту виднее: в конце концов, на то он и прокурор. Но относительно неспособности к совершению нормального полового акта он как в воду глядел. А написать это письмо (правда, с большим запозданием) побудило его вполне медицинское соображение.
На теле семнадцатилетней Наташи Шалопининой, девушки, скажем так, не самых строгих правил, зверски убитой 9 января 1984 года в парке Авиаторов, нашли специфических насекомых, у лиц такого поведения чаще всего и обнаруживаемых: лобковую вошь. Насильник и убийца непременно должен был подцепить эту заразу. А если так, рассуждало следствие, то рано или поздно — и скорее рано, может быть, даже на следующий день, поскольку чесотку в укромных местах долго не вытерпеть, — он обратится к врачу. Любой врач отправит такого пациента в кожно-венерологический диспансер, если он с самого начала сам не догадается туда пойти. Там эту невинную, по меркам венерологов, болезнь вылечивают без труда. А если и не придет на следующий день, то долго все равно не выдержит. Очень чешется.
Ход советника юстиции Казакова был совершенно точным. Он мог оказаться решающим. Он должен был вывести правосудие на подлинного убийцу.
Выстрел оказался холостым.
Примерно через полчаса после убийства Шалопининой предполагаемый пациент кожно-венерологического диспансера вышел из парка и сел на междугородный автобус, отправляющийся из Ростова в Шахты. День уже шел к концу, и пора было возвращаться домой, к семье. Возможно, он почувствовал мучительный зуд уже в тот же вечер. Во всяком случае, оказавшись опять в Ростове (он часто приезжал туда — то устраивался на работу, то подавал жалобы в партийные органы), он, не мудрствуя лукаво, просто зашел в аптеку на улице Энгельса, прямо под окнами гостиницы «Интурист», и без обиняков, хотя и понизив голос, спросил пожилую аптекаршу, что помогает в подобных деликатных обстоятельствах. Провизоры старого закала, повидавшие на своем веку самых разных больных с самыми разными болячками, на такие вопросы отвечают не хуже врача. Иногда даже лучше. Пожилая дама достала с полки серую ртутную мазь и рассказала вкратце, как ей пользоваться. Покупателя она не разглядывала. Люди, которые спрашивают шепотом, не любят, когда в них вперяют взгляд. Каждый считает, что его случай особенный. А случаев этих — если б вы только знали сколько.
Он заплатил положенные копейки, сунул ртутную мазь в портфель, сказал спасибо и ушел.
До диспансера убийца так и не добрался.
Потом, через восемь лет, уже на суде, он будет открещиваться всеми силами от болезни, которую считает постыдной. Иногда будет казаться, что ничто другое его не волнует. День за днем он будет невнятно бубнить, что зря, дескать, все время упоминают эту лобковую вошь. Не было у него никаких насекомых. Не лечился он никакой мазью. Мало ли что у девчонки нашли, у него вшей отродясь не было.
Он застесняется.
Он действительно чувствует себя неловко. Насиловать и медленно убивать, надругаться над трупами, пожирать человеческую плоть — преступно, но не стыдно. Подцепить лобковую вошь…
До диспансера, значит, он так и не дошел. Мы сделали это вместо него — по иному, Бог миловал, поводу.
Еще одна зацепка для следователей, еще одна волна проверки в восемьдесят четвертом — гомосексуалисты. «Версию дураков» не отменяли, но одновременно просматривали соседние подозрительные зоны. Коль скоро сексуальный маньяк — или маньяки — преследовал и настигал мальчиков, разумно было поискать среди голубых.