Товарищи в борьбе
Шрифт:
Эти слова глубоко запали в мою душу. Признаюсь, я не скоро уснул в ту ночь. Думалось о далеком детстве, впечатляющих рассказах Яна Новака о стране моих предков, ее красивых городах, о тяжелой судьбе польского народа, изнывавшего под тяжким гнетом фашистских захватчиков. И в памяти ожили картины встреч на фронтовых дорогах с поляками, которые горячо желали воевать бок о бок с воинами Красной Армии.
...Осень 1941 года. Поезд мчал нас на Урал, к месту формирования дивизии. Ночь. Короткая остановка в Куйбышеве. В купе было душно, я накинул на плечи шинель и вышел из вагона. За мной последовал один из попутчиков,
– Смотрите! - вдруг тронул меня за локоть летчик и показал в полутьму, где виднелись две фигуры в необычной военной форме и странных фуражках.
– Конфедератки! - сказал я. - Да это же польские солдаты!
Мы подошли ближе, и поляки поприветствовали нас. На рукавах их шинелей темнели повязки с надписью по-польски: "Инспекционный"{5}.
– Где-то поблизости формируется армия генерала Андерса, - заметил мой сосед.
Я хотел было поговорить с поляками, но в этот момент раздался гудок паровоза. Пришлось поспешно вернуться в вагон. И в первый раз за всю поездку мне пришлось пожалеть о краткости остановки.
Зато я был вознагражден в Челябинске, куда поезд прибыл днем. Мы прошлись по платформе, заглянули в здание вокзала.
Сзади вдруг послышалась польская речь, и я оглянулся. К вокзалу направлялась группа мужчин.
– Плютуновый!{6} - крикнул один из них. - Принимай пополнение.
Навстречу им уже спешили двое военных в польской форме, один из которых носил на погонах три нашивки.
Проводив прибывших на вокзал, они сразу же вернулись. Я спросил сержанта, откуда они здесь взялись.
– О-о! - вырвалось у того. - Пан майор говорит по-польски?
Оказалось, что мы встретили польский дежурный пост, который направлял добровольцев-соотечественников на сборные пункты формировавшейся польской армии. Такие посты имелись в те дни на многих железнодорожных станциях Урала. Известие о том, что эта армия начнет боевые действия против гитлеровских войск, наполнило мое сердце радостью. Что касается наших собеседников, то они хотели попасть на фронт как можно скорее, чтобы продолжить битву с врагами своей многострадальной родины. Мы расстались друзьями с мыслью о том, что, может быть, в самом скором времени еще встретимся где-нибудь на фронте.
Встреча, однако, состоялась снова в Челябинске, на том же перроне, когда я, закончив формирование дивизии, возвращался в Подмосковье, где в то время шли напряженнейшие бои. Поляк-сержапт с красной повязкой на рукаве сразу узнал меня:
– Мое ушановане, пане пулковнику!{7} - сразу же повысил он меня в звании, и его лицо расплылось в улыбке.
– Дзень добры, пане плютуновы! - в тон ему ответил я, крепко пожимая как старому знакомому руку. - Как дела? Скоро ли встретимся на фронте?
– Не знаю, когда встретимся, - помрачнел мой знакомый. - И встретимся ли вообще.
– Что такое? Почему такой пессимизм? - продолжал расспрашивать я.
– У нас говорят, что генерал Андерс воевать против немцев не хочет, понизив голос, сказал плютуновыq.
– Как так? - возмутился я. - Не верю. Это - сплетни! Для чего же формируется польская армия, как не для борьбы с фашизмом? Может, у вас людей еще не хватает?
– Людей-то достаточно. Но, говорят, пане пулковнику, будто нас направят потом не на запад, на фронт, а... на юг!
Гудок паровоза не дал нам закончить беседу: мне нужно было спешить к своему вагону. Однако позже я много раз вспоминал слова этого поляка.
...И под Ржевом, в одной из солдатских землянок, я неожиданно услышал польскую речь. Сидя на нарах, молодой солдат, только что прибывший с пополнением из Сибири, читал стихотворение о Варшаве на польском языке. Присев на корточки, его друзья внимательно вслушивались в незнакомые слова, произносимые сибиряком с русским акцентом. Я, естественно, поинтересовался, откуда он знает польское стихотворение. Боец рассказал, что на заводе, где он раньше работал, у него был хороший друг по имени Тадек, беженец из Варшавы, страстно влюбленный в свой город. Он и передал ему стихотворение, написанное русским алфавитом, прося сохранить до встречи в освобожденной Варшаве.
– И таких, как он, поляков в Сибири, на Урале, в Казахстане очень много, - добавил молодой солдат. - Они каждый день измеряют по карте расстояние от линии нашего фронта до польской столицы.
– А чего там вымерять и ждать, - заговорили бойцы. - Шли бы вместе с нами и били фашистов!
Я рассказал тогда им все, что знал сам о поляках, оказавшихся на территории нашей страны. С первых дней войны многие из них добровольно шли в военкоматы с просьбой отправить их в действующую армию. Но им отказывали в этом: существовала договоренность с эмигрантским правительством Сикорского, по которой поляков могли призывать только в польскую армию Андерса. Ее формирование производилось на нашей территории. Совместно с нашими войсками она -должна была потом сражаться против немецко-фашистских захватчиков на советско-германском фронте. Было обусловлено, что в оперативном отношении все польские формирования подчинялись Верховному Главнокомандованию Красной Армии.
Численность их первоначально определялась в 30 тысяч, а позже была доведена до 96 тысяч человек. Создание армии предполагалось закончить к 1 октября 1941 года. По мере своей готовности дивизии должны были немедленно следовать на фронт.
Генерал Андерс был назначен командующим армией по рекомендации и настоянию польского правительства в Лондоне. Расскажу подробно, что это за человек, поскольку мне удалось ознакомиться с его биографией.
В 1920 году, командуя кавалерийской бригадой в армии белополяков, Андерс участвовал в "походе на Киев", во время которого прославился своей жестокостью. Казенные деньги он беззастенчиво тратил на кутежи, а интендантский фураж - на корм скаковым лошадям из собственной конюшни. Из-за различных злоупотреблений он не задерживался подолгу на одном месте службы, даже в условиях той коррупции, которая царила среди военного руководства панской Польши.
В сентябре 1939 года во время освободительного похода Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию Андерс оказался в районе Самбора.
Генерал армии И. В. Тюленев, чьи войска участвовали в этом походе, рассказывал мне позже о встрече с Андерсом во Львове. На вопрос Ивана Владимировича, в чем причина разгрома польской армии фашистскими войсками, Андерс неохотно процедил:
– Нас предали Англия и Франция...
– Почему же вы отклонили предложенную вам помощь СССР? - спросил Тюленев.