Тойво
Шрифт:
Бранко кивнул, хотя может, и не понял на этот раз, о чём его спросили. Тойво признался, что изучая русскую литературу, в меньшей степени интересовался именно поэзией. Полагал, что все поэты немного коверкают язык под текущую надобность формирования рифмы и строя стиха. И привёл в пример всё то же выдуманное Пушкиным «самостоянье». Дейв согласился, но призвал изучать поэзию и песни для понимания широты мысли русского языка. И тут же выдернул наушники из гнезда, как бы приглашая всех убедиться в этом лично.
Из динамиков раздался хриплый голос « Да скатилась по золе Убитых Песен, да мне нечего терять. Мир так тесен. Дай-ка брат тебя обнять ». Все трое откинулись на своих стульях и слушали музыку. Через некоторое время Тойво нехотя раскрыл глаза.
– Дейв, ты говорил у тебя какие-то новости. Про барселонскую библиотеку?
– Не сегодня, друг. Давай не будем портить момент.
***
На следующий день Тойво пришёл на работу в жутком похмелье. Водкой накануне не ограничилось, Бранко любезно принёс из своих запасов, кажется, джин. Дальше этого момента ничего не вспоминалось. Только играли в голове песне, слов которых Тойво не запомнил, но упорно хотелось подвывать хотя бы. Так, подвывая, он явился своим коллегам. Взлохмаченный, с рубашкой навыпуск, с замутнённым взглядом и несвежим запахом, если судить по отпрянувшему Колмару. Инес сдерживала смех, а Бузек хотел было пристыдить, но осёкся, вспомнив, что Тойво законно поминал своего погибшего товарища.
– Я бы отпустил вас сегодня, но вы уже пропустили неделю. Надо навёрстывать. Кстати, вы вовремя. Мы как раз обсуждали возможные варианты имени для главного героя.
– Имени? Мы же по-прежнему работаем с «Приглашением на казнь»? Что не так с Цинциннатом?
– Его фамилия-обрубок. Набоков вопреки своей практике не раскрыл полного имени героя. И вот это его «Цинциннат Ц.» выглядит как недосказанность. Русские очень часто в своей литературе используют таинственные города «N» или князей и графов «К-ских». В 19 веке это считалось нормой. Но сегодняшний читатель, имея под рукой интернет, наверняка захочет проверить, кто является прототипом
– И сможет случайно нарваться на реальный текст произведения?
– Ну да В том числе. В общем, эта неопределённость только отвлекает читателя. Мы же так решили? С нажимом спросил Бузек у Колмара и Инес. Британец покорно кивнул, девушка неопределённо пожала плечами. Тойво не стал спорить и выпалил:
– Цой.
– Что, Цой?
– Цинциннат Цой.
– Китаец что ли? Оживился Колмар.
– Наверное. А может, кореец.
Бузек внимательно смотрел на Тойво и мысленно пробовал словосочетание на вкус. Похоже, ни он, ни коллеги не почуяли подвоха. Если получится, то в их новой книге будет скрыт некий код «для своих». Если, конечно, Дейв не преувеличил, что Цоя знает каждый русский. Бузек, наконец, озвучил свой вердикт:
– Цинциннат Цой. Звучит. Причём довольно лаконично и интернационально. Принято.
Сам Дейв очень смеялся над этой проделкой, когда они встретились за обедом в закусочной. Но потом резко стал серьёзным.
– Ты определённо наш человек, финн. Послушай, вчера у нас было не просто застолье. Я присматривался к тебе и применил самый доступный способ заглянуть незнакомцу в душу. Традиционный русский способ «пьянка». Твой молодой организм быстро ослаб после первой бутылки, в то время как мы с Витей ты знаешь, что сеньора Бранко зовут Витор? – долго сохраняли трезвость мысли и чутьё после водки, джина и пива.
– Было ещё и пиво??
– О-о Ты совсем ничего не помнишь? Джин тоже быстро закончился и сеньор сосед сбегал за кредитом к кому-то на другом этаже. Кредитом оказались несколько банок пива. А ведь ты тем временем раскрылся мне полностью. Как на детекторе лжи. Есть такая еврейская поговорка «Вошло вино, вышла тайна».
– Мне стоит краснеть за сказанное? Или за сделанное?
– Ничуть, ты был молодцом и высказал всё, что думаешь о букморфинге, Бузеке-Геббельсе и ещё о каком-то пограничнике тут я тебя не совсем понял. Но это неважно. Понимаешь, мне потребуется твоя помощь. Со мной тут, в Париже есть несколько соратников-соотечественников. Ну, из Израиля. Однако дело, которое мы хотим провернуть, требует соучастия кого-то внутри университета. Посмотри, что раздобыли мои друзья.
Дейв запустил видеофайл на своём смартфоне, и протянул в сторону Тойво, чуть отведя экран в сторону от случайной публики в закусочной. Видео было снято тайком. На нём какие-то люди неопрятной наружности стояли у большого грохочущего станка. Затем открылся поддон, и люди унесли выгрузили что-то похожее на сено. Затем открыли верхнюю крышку и стали загружать туда из коробок книги? Тойво вздрогнул.
– Барселонская библиотека?
– Нет, это пришло из университета Инсбрука. Русская литература, которую так же разделили на новое и повторное. Новое оставили у нас в Сорбонне, а вот куда отвезли остальное мы смогли отследить. Это Иври-Сюр-Сен, пригород Парижа.
– Евреи-На-Сене? Съязвил Тойво, с похмелья он становился грубоват и саркастичен.
– Не поверишь, мы с ребятами тоже сперва так подумали. Но оказалось, что городок назван в честь какого-то древнего галльского племени. А сегодня Иври-Сюр-Сен специализируется на переработке мусора. Привезённые из Инсбрука книги прямиком отправили в измельчитель бумаги. Заметь, как практично. Не сожгли в духе Рэя Бредбери, а по-современному пустили на переработку.
Видео закончилось, Дейв замолчал и отвернулся в окно, дав время на осмысление ситуации. Тойво был ошарашен. С минуту он молчал, понимая, что и его книги из Барселоны тоже превратились в туалетную бумагу. И лишь потом его мысль засуетилась.
– Вы сдали эту улику в полицию? В Интерпол? Эганбюри знает об этом? Знает, что вы знаете? Кто вовлечен в происходящее?
– Воу-воу! Не спеши. Ты мыслишь как всякий добропорядочный европеец. Как интеллигент, столкнувшийся с произволом. Или как у нас говорили, с беспределом. Намекну тебе, что стандартные подходы здесь не сработают. Нужна более обширная доказательная база. Это даже если идти привычным законопослушным путём. Что по нашим оценкам бесперспективно, хотя копить улики мы продолжим. С волками жить по-волчьи выть. Не сталкивался с такой поговоркой? Нет? Но об этом позже, а пока нам нужна упомянутая доказательная база. Как ни странно, проследить путь до Иври-Сюр-Сена оказалось проще, чем проникнуть на место хранения выживших книг внутри самой Новой Сорбонны. Мы знаем только, что из Инсбрука общая партия была доставлена университетским микроавтобусом, но не в сам университет, а почему-то на склад торгово-логистической компании в соседнем квартале. Я, признаться, оплошал, когда напрямую сунулся через контрольный пункт с нашим стандартным бейджиком сотрудника университета. Дескать, я за книгами. Это не сработало и более того, навело охрану на подозрения относительно моих истинных целей. Видимо, такие как мы там оказаться не должны. Они стали выяснять что-то и куда-то звонить. И я едва успел свести всё к недоразумению.
– Они звонили Эганбюри? Он теперь в курсе, что ты чего-то вынюхиваешь?
– Вроде бы нет. Кстати, я едва не столкнулся с ним, когда уходил оттуда. Он однозначно приехал ознакомиться с инсбрукской посылкой. Мы продолжили наблюдение, и той же ночью со склада выехал этот же микроавтобус в направлении Иври-Сюр-Сена. Он отвёз повторяющиеся книги, которые отсеял Эганбюри. А вот что происходит внутри склада, каковы масштабы собранной коллекции и почему они не хранятся в основной библиотеке мы так и не знаем. Охрана у этого здания гораздо серьёзнее, чем того требуют интересы частного бизнеса.