Традиции & Авангард. №1 (20) 2024 г.

Коллектив авторов

2

Отделённый от пустого тела,как младенец в сморщенной горсти,в яслях небаслепо, неумелочёрный ангел надо мной гостит.Это я, рождённый от металла,словно рубль – от медного гроша.Это надо мной моя виталачёрная осколочья душа.Это я, как на арене цирка,одинокий, голый, как в раю,вертикально тощий, словно циркуль,на горящей площади стою.Это я среди безумной сечи,лёгкий, как оголодавший мим,улетаю, чтобы пересечьсясо свистящим ангелом моим.Это мне, забившемуся в щели,не дано понять в сплошном огне —то

ли это я уже у цели,то ли это он уже во мне.

3

Мы жили там,где счастья мрачный поискна нет сводила долгая зима,где медленно,как сходит с рельсов поезд,сходило человечество с ума.И потому, уйдя на зов закататуда, где пляж целуется с рекой,ты тихо скажешь: я не виновата.И обернёшься,и махнёшь рукойтой пустоте,что мной была когда-то.

4

Утром с куста опадает вода,ночью с креста опадает хламида.Нам, как прямым по капризу Евклида,не пересечься уже никогда.Мы разминулись в пустых небесах,мы разошлись в Иудейской пустыне.Ты не узнаешь, как медленно стынетутренний снег в подмосковных лесах.Нам обезумевший от икоты,освобождённый от праведных пут,через разрывы, раскаты, окопыпьяный чертёжник прокладывал путь.Страшен покой возбуждённой душе,как захмелевшим словам – идиома.Мир – геометрия идиота.Нам не дано пересечься уже.Будут прямые дружить на кресте,будут гвоздями пронизывать руки,будут, свистя, возвращаться на кругипули в свирепой своей наготе.Сном Иоанновым наявубудет усеивать улицы падаль,будет звезда Вифлеемская падатьна разорённые ясли в хлеву.

5

И было:свалившееся за клеть,как не остывшая стеклотара,солнце,и Днестр,похожий на плеть,уже изогнутую для удара,и отдалённый лягушечий плеск,и тишина, как зрачок абрикоса,стрекот цикади внезапная плешьостывающего покоса,к стихосложенью бессмысленный дар,обречённый,словно визит к аптекарю,и выстрел – будто захлопнули портсигартак,что потом прикуривать некому.

6

Я встал меж ними,где дышаливоронки струпьями огня.И с двух сторон они решали,кому из них убить меня.Но не решили.Солнце село,изнанку леса показав.Я спутал логику прицела,задачу передоказав.И снайперы,сверкнув затвором,лишь птиц спугнули с чёрных крон.А я себе казался вором,укравшим пищу у ворон.

7

Победа —это первый тёплый снег,укрывший поле, где бродили волки,сквозняк развалин,гильзы от двустволки,пустой башмаки истеричный смеху зеркала.И зеркала осколки,осколки смеха прячущие в снег.

8

О, Господи, они тебе нужны?Зачем тебе такая маета?Они ещё, случается, нежны,зато всё лучше бьют от живота,переступая трепетную граньза горсть железа и железный стих.Ну что тебе от неразумных сих,стреляющих и гибнущих от ран?Предательство оплачено сполна.Иуде не осилить эти суммы.Они разумны, Господи!Разумны!И в этом суть.И в этом

их вина.

9

Разрывы.Перья.Облака.Струя кровавого рассвета.Давай-ка улетим, поканад головой хватает ветра.Но женщина, присев к столу,как музыкант больную скрипку,пронзает ржавую иглу,вдевая выцветшую нитку,пытаясь наскоро, к утру,уйдя от мира, как от плена,заштопать чёрную дыруи на чулке,и на вселенной.

10

Уже однажды пересеченагрань, за которой больше нет запрета,и страха нет.Всё выбрано до дна.И лишь ночами так болит вина,что всё плывёт.Одна вина конкретна.Одна вина конкретна.И войнаконкретна, как конкретны пятна кровии небом продырявленные кровли.Сквозь них пока не хлынула вода,но виден Марс в своей нелепой ролиРождественской звезды.Покуда целнесчастный снайпер и тасует лица,он взят уже другими на прицел.Меж снайпером и целью нет границыв стране, где выстрел – средство, а не цель.И цели нет.Она нам только снится,как кочка в застывающем болоте,как перед смертью – высохший женьшень.Стрелок освобождается от плоти.Планета, как осколок на излёте,нащупывает в вечности мишень.

11

Начинается снег,будто заново жизнь начинается,будто заново женщинас вечера стелет постель.Начинается так,как домашний пирог начиняетсямолодыми грибамик приходу внезапных гостей.Начинается снег.Начинается новая вьюга,засыпая обломки трагедийи гвозди голгоф.Мы ещё влюблены.Мы ещё не касались друг друга.Да и гости едва ли касалисьтвоих пирогов.Начинается снег.Между рамами морщится вата.Заметаются вешкина дальней кровавой меже.Ни войны, ни тревоги.И ты уже невиновата.Да и я невиновен.И все невиновны уже.

12

Паденье – тоже форма бытия.Когда стрелок летит в провал пролётабездонного двора на снег белья,на бабочку фонарного огня, —не отличить паденья от полёта.Не отличить полёта от паденьяв пыль облака, в пожухлую траву.Мы выживем,как выживают тени,на время уходящие за стены.Я падаю.И, значит, я живу.Мы падаем.И, значит, мы живём.Как ласточки, не сеем и не жнём.И, как с крючка сорвавшаяся рыба,как в водоём,уходим в окоём.Что наша жизнь? —Мгновенье после взрыва.

13

Расщеплён, как Адамова плоть,как единый язык в Вавилоне,этот мир.И, как пробковый плот,я отпущен в свободный полётс не ушедшего от погоникорабля.И, над водами мчась,уподобившись снегу и граду,понимаю, что я в этот час —часть ковчега,воздушная часть,не приставшая к Арарату.Я смотрю с опустевших небес,как, цепляясь за землю, за племя,за огонь перезрелых невест,за межи,за отравленный лес,за ненужное, жалкое время,за случайность кукушечьих лет,ослеплённо, как ратник во гневе,вы бредёте по пояс в золе.Я – один.Ваши корни – в земле.А мои – в небе.