Трафик

Над желтой степью пронесся низкий звук ревуна. Сполохи от проблескового маячка отразились в затемненных обтекателях двенадцати комбайнов КЕЙС, растянувшихся уступом по пшеничному клину крестьянского товарищества «Победа». На призывный зов зерноуборочной машины без промедления бросился стоявший в отдалении тяжелый зерновоз… Бригадирская машина по традиции шла первой. От колпака обтекателя приятной прохладой струился кондиционированный воздух. Гидравлическая подвеска работала безупречно. Бригадира Плотникова от мягкого покачивания слегка клонило в сон. Он

Рев тысячесильного двигателя едва пробивался сквозь гул кондиционера. Бригадир снова посмотрел на приборную панель — уже внимательно. Топливный бак, уровень масла, тахометр. Все показатели были в норме. Заправщик появится примерно через час. Топлива — с запасом. Вроде бы все по плану. Однако с самого утра его не покидало непонятное ощущение тревоги…

— Первый, у нас проблема, — захрипел в динамике голос оператора замыкающей машины. — Седьмой и восьмой встали!

— Понял тебя, двенадцатый! — отозвался Плотников. — Это первый. Внимание всем машинам! Экстренная остановка!

Тяжелые комбайны по инерции проутюжили ещё десяток метров поля и замерли почти одновременно. Плотников приоткрыл дверь кабины и выглянул, придерживаясь за поручень. С замыкающего комбайна спрыгнул Валёк. Плотников махнул ему рукой и почувствовал, как мгновенно покрывается потом. Душный и пыльный воздух ворвался в кабину и растекся по ней студнем. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— Чертова жара! — буркнул Плотников. — Седьмой, восьмой, как слышите, прием! Что там у вас, черт подери, происходит? Шестой, пятый, девятый. Кто-то может мне наконец ответить?

— Первый, это девятый. Чего-то Валера чудит, похоже… Плотников повис на поручне. Прищуриваясь от яркого солнца, он пытался разглядеть хоть что-нибудь. На обоих комбайнах работали опытные операторы — Семен и Валерка. И оба выходили с ним в поле уже не первый год. И вот сейчас по какой-то непонятной причине они одновременно остановились, одновременно спрыгнули на землю и, освобождаясь на ходу от оранжевых комбинезонов, пошли пешком через нескошенное поле. На запад, куда уже начинало клониться солнце.

— Ядренаматрена! — Плотников непроизвольно схватился за левый бок. — Так это Сибирка!

Обливаясь потом и размахивая руками, Плотников спрыгнул с подножки и побежал наперерез Вальку — вдоль вращающихся по инерции десятиметровых жаток. Семену с Валеркой уже никто помочь не может. К ним вообще нельзя было приближаться, И даже смотреть на них не стоило бы…

В тот год ему исполнилось семь. И отец наконец-то поддался уговорам и взял его с собой в поле. А после обеда сосед дядя Миша вот так же неожиданно остановил свой комбайн, выбрался из кабины, спокойно вытер руки о ветошь, оглядел всех невидящим взглядом и молча побрел через поле. Шел дядя Миша почти сутки. И все время на запад. Потом опустился на землю и умер. Со счастливой улыбкой на лице. А когда похоронили дядю Мишу, отец и рассказал ему про Сибирскую горячку. Впрочем, он и сам знал о ней не слишком много…

Плотников успел. Ухватил Валька за лямку комбинезона и резко рванул вниз. От неожиданности тот споткнулся и зарылся носом в землю. Для верности Плотников еще и навалился на него сверху.

— Даже и не думай к ним подходить!

— Ты че, бригадир? — искренне удивился Валек, отплевываясь. — А вдруг им наша помощь нужна?

— Молод еще. Сказано тебе: не подходи, — значит, так и делай. Сейчас встанешь и пойдешь за мной. И назад не оглядывайся. Усек?

Валек кивнул.

Встретили их молчанием. Восемь операторов присели кружком у заднего колеса бригадирской машины. По кругу шла длинная самокрутка. Судя по запаху, в бумажном обрывке тлела смесь черного полевого табака и сушеных семян Чуйской конопли. Кто-то подвинулся, освободив два места. Бобер, который был самым старым в бригаде Плотникова, поскреб седой затылок.

— Сейчас не надо суетиться, да. Проводим их по-хорошему. А ловить уже завтра будем…

Плотников с тоской оглядел желтое пшеничное море и запрыгнул на подножку своей машины. Дотянулся до селектора, передвинул регулятор на дальнюю связь.

— Диспетчерская, это Плотников. Сибирская горячка у нас.

— Плотников, ты не иначе пьяным в поле вышел или на солнце перегрелся?

Бригадир вздохнул.

— Не шуми, Мария. Сибирку я ни с чем не спутаю и шутить не в настроении. Мы свои машины уже заглушили. Будем ждать начальство…

Вера проснулась, когда автобус подбросило на самой большой колдобине. Тряхнув пегими кудряшками, она с недоумением огляделась по сторонам. Пейзаж ее не впечатлил. Раскисшая дорога разрезала пополам унылые осенние поля..

— Что, уже приехали? — Вера машинально протерла ладошкой запотевшее стекло.

— Спи, — буркнул в ответ Жора и передвинул свой рюкзак поближе к ногам. Ему тоже не нравилась дорога. И погода ему не нравилась. Не нравился и умирающий на каждом повороте автобус — тупорылый, с узкими дверями и жесткими сиденьями.

Новиков сидел рядом с Жорой и всей кожей ощущал мутный поток негативных эмоций. Но другого свободного техника за такой короткий срок найти было невозможно. Уезжать утром. Узнал он о задании вечером. Значит, либо Жора, либо никто. Арбитр Новиков думал, как правило, быстро. И уже спустя пару минут на стол руководителю Территориального управления Министерства общественной безопасности по Омской губернии Его Превосходительству Владлену Пономареву лег проект приказа. Так в составе Третьего полевого Трибунала в качестве технического специалиста оказался Георгий Свиридов, более известный как Жора Катастрофа…

— Меня сейчас вырвет, — громко заявил Жора. — Если не остановимся, я за себя не отвечаю!

Водитель принял бородатую шутку всерьез и решительно затормозил. Первой на торможение отреагировала сумка Веры. Она медленно сползла с верхней багажной полки и острым углом упала на хозяйку. Вера закрыла голову руками И рухнула в узкий проход между сиденьями, зацепив клетку с полудохлыми цыплятами, которую везла с собой молодая пара. Клетка раскрылась. Цыплята яркими желтыми комочками раскатились по полу. Парень с девушкой охнули и бросились их собирать.