Трагедии. Сонеты

Шекспир Уильям

…from thine eyes my knowledge I derive, And, constant stars, in them I read such art As truth and beauty shall together thrive…

Шекспир не всегда развертывает одно сравнение, как в только что приведенном примере. Иногда он щедро наполняет сонет десятком разных образов, выражающих одну и ту же мысль на все лады. В сонете 12 варьируется тема увядания — и посмотрите, сколько образов находит Шекспир:

When I do count the clock that tells the time. And see the brave day sunk in hideous night; When I behold the violet past prime, And sable curls all silver’d o’er with white; When lofty trees I see barren of leaves Which erst from heat did canopy the herd. And summer’s green all girded up in sheaves Borne on the bier with white and bristly beard…

Шекспир

бесконечно изобретателен в создании все новых сравнений и метафор. Многие из них принадлежат к возвышенному поэтическому стилю, тогда как другие удивляют своим прозаизмом и «низменностью». Примеры, которые мы привели, отвечают требованиям высокого стиля. Добавим, что даже эти примеры, воспринимаемые теперь как несколько выспренние, для эпохи Шекспира были сравнительно скромными. Поэт, соперничавший с ним в прославлении друга, отличался еще большей склонностью к поэтическим преувеличениям. Об этом свидетельствует сам Шекспир в сонетах 78–86.

My tongue-tied Muse in manners holds her still, While comments of your praise, richly compiled, Reserve their character with golden quill, And precious phrase by all the Muses filed. (Сонет 85)

Себя поэт сравнивает со скромной ладьей (saucy bark), а своего соперника — с большим кораблем (сонет 80), его стих несется на могучих парусах (the proud full sail of his great verse, сонет 86). Риторической приподнятости стихов соперника (strained touches [of] rhetoric) противопоставляются простые, безыскусные слова искренней дружбы (true plain words by thy true-telling friend, сонет 82).

Повторяем, простыми стихи Шекспира могли казаться только во времена господства высокопарности и изощренности поэтического стиля. Но он и в самом деле стремился уйти от чрезмерной приукрашенности, свойственной многим поэтическим произведениям той эпохи.

Поэты Возрождения любили идеализировать предмет своего поклонения. Типичный пример такой идеализации — стихотворение современника Шекспира, поэта Бартоломью Гриффина. В его цикле сонетов «Фидесса» (Fidessa) один сонет (39) посвящен воспеванию идеальной возлюбленной, которую поэт наделил всеми признаками красоты, считавшимися модными в то время. Во всяком случае, в стихах многих поэтов именно так было принято говорить о женской красоте. Привожу этот сонет целиком:

My lady’s hair is threads of beaten gold, Her front the purest crystal eye hath seen, Her eyes the brightest stars the heaven hold, Her cheeks red roses such as seld have been; Her pretty lips of red vermillion dye, Her hand of ivory the purest white, Her blush Aurora on the morning sky, Her breast displays two silver fountains bright. The spheres her voice, her grace the graces three: Her body is the saint that I adore; Her smiles and favours sweet as honey be; Her feet fair Thetis praises evermore. But ah, the worst and last is yet behind For of a griffon [16] doth she bear the mind.

16

Грифон, или гриф, — фантастическое животное с телом льва и птичьей головой и крыльями, часто отождествляется со злым сторожем — Цербером. Здесь, кроме того, каламбур, связанный с фамилией автора — Гриффин.

От этой мнимой возвышенности, от заштампованных образов и эпитетов Шекспир стремился уйти. В некоторых сонетах он иронизирует над выспренними сравнениями, которыми пользуются его современники. В сонете 127, описывая свою возлюбленную, Шекспир подчеркивает, что она не соответствует идеалу поэтов хотя бы уже потому, что волосы у нее черного цвета. А в знаменитом 130 сонете, бросив вызов всем штампам любовных сонетов, Шекспир создает яркий портрет своей возлюбленной, и каждая деталь в его описаниях говорит о том, что перед нами не поэтический вымысел, а живое существо:

My mistress’ eyes are nothing like the sun; Coral is far more red than her lips’ red; If snow be white, why then her breasts are dun; If hairs be wires, black wires grow on her head…

Если

читатель даст себе труд сопоставить этот сонет с приведенным выше сонетом Гриффина, для него станет очевидной полемика Шекспира с условностями возвышенного поэтического стиля, принятого в те времена многими поэтами.

Сопоставление Шекспира и Гриффина мы нашли у американского критика Эдуарда Хаблера [17] . Другой исследователь английской поэзии произвел еще более показательное сравнение шекспировского сонета с шаблонами тогдашней поэзии [18] . В 1582 году Томас Уотсон, тот самый, который, по мнению Джорджа Стивенса, как поэт был чуть ли не лучше Шекспира, написал стихотворение, где воспел свою возлюбленную. Сопоставление этого стихотворения с сонетом 130 показывает, что Шекспир, создавая портрет своей возлюбленной, старательно подчеркнул все, что отличает ее именно от идеальной дамы сердца Томаса Уотсона.

17

E. Hubler. The Sense of Shakespeare’s Sonnets. Princeton, 1952, p.43

18

P. Cruttwell. The Shakespearean Moment and its Place in the Poetry of the 17th Century. N.Y., 1960, pp. 18–19

У Уотсона:

Her yellow locks exceed the beaten gold Her sparkling eyes in heav’n a place deserve Her words are made all of silver sound On either cheek a rose and lily lies Her breath is sweet perfume or holy flame Her lips more red than any coral stone Her neck more white than aged swans that moan; Her breast transparent is, like crystal rock

У Шекспира:

If hairs be wires, black wires grow on her head My mistress’ eyes are nothing like the sun I love to hear her speak, yet well I know That music hath a far more pleasing sound I have seen roses damask’d, red and white, But no such roses see I in her cheeks And in some perfumes is there more delight Than in the breath that from my mistress reeks Coral is far more red than her lips’ red If snow be white, why then her breasts are dun

Комментарии здесь излишни.

Мы уже отметили, что в ряде стихотворений у Шекспира встречаются прозаизмы. Он сравнивает глаз с художником (24), ночные размышления уподобляет сессии суда (30). В сонетах 50 и 51 чувства влюбленного в часы разлуки сопоставляются с повадкой коня:

Then can no horse with my desire keep pace; Therefore desire, of perfect’st love being made, Shall neigh — no dull flesh — in his fiery race; But love, for love, thus shall excuse my jade: Since from thee going he went wilful-slow, Towards thee I’ll run, and give him leave to go. (Сонет 51)

В сонете 74 смерть сравнивается с вечным тюремным заключением. В сонете 143 возникает образ домовитой хозяйки, которая гоняется по двору за курицей. Внимательный читатель найдет немало таких непоэтических образов и сравнений, намеренно введенных Шекспиром в отдельные сонеты для того, чтобы уйти от шаблонной «красивости». Именно такие стихотворения и строки имел в виду Драйден, когда писал: «Никогда ни один автор не переходил от таких высот мыслей к столь низменным выражениям этих мыслей» [19] . Мы не согласимся с мнением Драйдена. И в драмах, и в «Сонетах» Шекспира нас привлекает замечательное богатство языка, образов, сравнений. Шекспир был необыкновенно смел в поэтических исканиях, и «Сонеты» отражают это.

19

John Dryden. Dramatic Essays. Everyman Library. L., n., d., p. 103