Трагедия и доблесть Афгана
Шрифт:
К моменту смещения Амина и перехода власти в стране и партии к Б. Кармалю более 90 % офицеров-партийцев составляли халькисты. После декабря 1979 г. и назначения на пост министра обороны ДРА парчамиста М. Рафи многие офицеры-халькисты, ожидая неминуемых расправ и не будучи уверенными в своем будущем, самоустранились от руководства подчиненными частями и подразделениями.
Их опасения вскоре оправдались. Новая волна внутрипартийной борьбы захлестнула армию (как и другие институты власти). Кроме того, наблюдалось смыкание некоторых офицеров с мятежниками. О порядках, царивших в ВС ДРА, можно судить по следующей выдержке из выступления военного советника при командире 11-й пд ВС ДРА (Джелалабад) на конференции, проводимой в Кабуле в апреле 1980 г.: «Большие трудности в настоящее время создают нам существующие разногласия между двумя течениями
Командир афганского полка с оружием в руках пытался заставить начальника контрразведки выпустить родственника-бандита и т. д.
Для разрешения тех или иных вопросов в дивизию и в город прибывают различные комиссии. Рассматривают дела и делают выводы в кабинетах за чаем и, естественно, не могут принимать оправданных решений…»
Отрицательное влияние на состояние армии оказывала ее раздробленность. Аминовская администрация, пытаясь установить контроль над возможно большей частью территории страны, рассредоточила значительное количество войск по мелким гарнизонам для охраны представителей новой власти в провинциальных и уездных центрах. В руках правительства не осталось достаточных сил для ведения активных боевых действий с формированиями оппозиции. В то же время мелкие гарнизоны плохо снабжались положенными видами довольствия и боеприпасами, не имели поддержки со стороны своих частей, не получали информацию о происходящих в стране событиях Находясь в отрыве от своего командования, эти гарнизоны становились объектами нападения мятежников, подвергались массированной исламской пропаганде, теряли боеспособность, сдавались или сами переходили на сторону оппозиции, пополняя ее ряды. Личный состав армии имел низкие (вернее, не хотел проявлять) морально-боевые качества. В этой связи должен заметить, что меня всегда удивляло обстоятельство, которое было универсальным для наших «союзников» в различных странах — все, кого мы поддерживали, были слабы духом (Эфиопия, Ангола, Никарагуа, Мозамбик и т. д.), хотя те же афганцы (эритрейцы, мозамбикцы…), воюя в рядах повстанцев, действовали самоотверженно и результативно, как будто это были совсем другие люди. Характеризуя состояние афганской армии в то время, командующий 40-й армией отмечал в своем докладе: «Много нерешенных проблем остается в вопросе укрепления вооруженных сил Афганистана. Значительные трудности отмечаются при комплектовании войск. Сейчас укомплектованность ВС ДРА составляет 65 % от штатной численности. Боеспособность войск, их политико-моральное состояние и боевой дух в целом не отвечают предъявляемым требованиям и остаются на низком уровне. Отдельные части не в состоянии выполнять боевые задачи. Многие командиры частей и подразделений безразлично относятся к исполнению служебных обязанностей. Военнослужащие в бою часто проявляют трусость, подвержены панике, уклоняются от выполнения воинского долга. Отмечаются факты массового дезертирства.
В войсках слабо проводится политическая работа, несвоевременно выдаются денежное и вещевое довольствие. Имеют место случаи негативного отношения офицеров к солдатам (издевательство, мужеложство и т. д.)…»
Для того чтобы армия ДРА могла выполнять возложенные на нее обязанности, нужны были постоянные усилия со стороны Советского Союза.
Советские представители в Кабуле, советнические аппараты с помощью Центра проделали огромную работу, в результате которой удалось приостановить парчамизацию армии, окончательное изгнание из нее всех халькистов, убедить офицеров-халькистов в перспективности их службы, что имело определенное положительное значение для укрепления армии. Хотя этими действиями и не удалось достичь единства партийных организаций в армии, открытые проявления внутрипартийной борьбы в них были приостановлены.
По рекомендациям советских советников правительством ДРА был принят ряд мер по повышению укомплектованности вооруженных сил, их организационному укреплению, по борьбе с дезертирством, которое приобрело массовые масштабы (в 1980 г. дезертировало более 24 тыс. чел.) и др.
Военные советники оказывали содействие в решении всего комплекса вопросов, связанных с жизнью и деятельностью армии: помощь в подготовке командиров, штабов и войск, планировании и организации боевых действий, налаживании работы по призыву пополнения в вооруженные силы ДРА, укреплении дисциплины, обучении и воспитании солдат, улучшении материально-бытовых условий войск и т. п.
Когда советские войска стали участвовать в боевых действиях, осуществлялось практическое обучение афганских военнослужащих своим примером.
И все-таки нельзя не признать: боеспособность афганских вооруженных сил оставалась сравнительно низкой, так как само правительство практически ничего не делало для их укрепления. Рекомендации наших военных советников и советского военного командования в ДРА, как правило, на словах принимались, а на практике игнорировались. Да и армия еще оставалась в большинстве своем даудовско-королевской. Она была деморализована и не способна воевать с мятежниками.
Более того, огромный ущерб нанесла военному строительству позиция самого Б. Кармаля в отношении афганской армии, которой он не доверял, так как в ней все еще были сильны позиции халькистов. Б. Кармаль неоднократно выдвигал идею слома существовавшей тогда армии и Создания «армии нового типа», преданной лично ему. Его подходы к решению военных вопросов базировались на фракционных, парчамистских интересах. В качестве альтернативы армии Б. Кармаль ускоренными темпами развивал войска МГБ и МВД, выдвигая в них на командные должности парчамистов.
40-я армия втянулась в бои с моджахедами
В связи с серьезной дезорганизацией и слабой боеспособностью афганской армии (а зачастую ее нежеланием воевать с оппозицией) основную тяжесть вооруженной борьбы с вооруженными отрядами мятежников в начале 80-х годов вынуждены были нести наши войска. Боевые действия войск армии по борьбе с мятежниками в основном начались и проводились с января (отдельные столкновения). Однако если в начальный период нашим войскам приходилось сталкиваться с мелкими, разрозненными группами бандитов, то в конце апреля и в начале мая группировки противника и его боевой состав претерпели существенные изменения — они действовали более крупными силами и оказывали организованное сопротивление (провинция Кунар). В этот период совместно с частями ВС ДРА были подавлены очаги мятежей в районах Файзабада, Талукана, Баглана, Джелалабада и других городов, а также ликвидированы крупные вооруженные формирования оппозиции в Нуристане и Хазараджате.
В результате крупных поражений противника весной 1980 г. активность моджахедов по ведению открытых боевых действий значительно снизилась. Мятежники стали уходить от прямого столкновения с войсками и перешли к тактике засад, террора и диверсионным действиям, особенно на труднопроходимых участках дорог долин, а также в населенных пунктах, широко применяя минирование.
Война для советских солдат оказалась долгой и изнурительной. Но каждому достался «свой» ее кусочек. У каждого было «свое» время «свой» бой, «своя» высота, «своя» пещера и свои боевые товарищи. Поэтому каждый солдат вспоминает эту войну по-своему.
Какими они были, эти первые бои для наших ребят в Афганистане? С чем столкнулись, что видели и чувствовали советские солдаты? Они ведь жили и воспитывались в мирной обстановке, а убивать людей для нормального человека противоестественно и ох как не просто.
Но об этом мало думали те правители, которые их посылали туда — в чужую страну, на чужую войну, ради своих амбиций. Да и разве, скажем, тому же Брежневу и окружавшим его партийным функционерам было до чувств и страданий солдат и их близких, если они жили в совсем другом измерении и, казалось, что основной их заботой было получение как можно большего количества орденов и всевозможных званий, доводя при этом многие идеалы до абсурда и выглядя смешно в глазах народа.
Хочу в связи с этим познакомить с честным, откровенным рассказом бывшего рядового «кандагарской бригады» Ограниченного контингента советских войск в ДРА Николая Семенова, ныне проживающего в Феодосии:
«Я один из тех рядовых советских солдат, которые участвовали в первых боях с мятежниками (тогда мы называли их душманами) в марте-апреле 1980 г.
Разве забыть, как к вечеру растянутые силы отряда собрались на обширном выжженном плато. Впереди раскинулась долина одного из притоков Гильменда. По обе стороны речной долины у подножья мрачных гор как бы растворились неприметно разбросанные кишлаки.