Трагедия в крепости Сагалло (сборник)
Шрифт:
На берегу меня ждал возбужденный Юсуф. Около хижины полыхал костер. Дымки костров и от соседних хижин – люди гачига возвращались в деревню.
– О, бвана! Я так беспокоился! – Лицо Юсуфа светилось радостью. Он что-то пришептывал, даже потрогал меня, чтобы убедиться, не являюсь ли я духом. – Скоро будет готов ужин. Бвана останется доволен. Редкое блюдо, сюрприз! – Юсуф прикрыл глаза, показывая тем самым, какое удовольствие меня ожидает.
Нужно было вымыться. Я взял мыло, полотенце и спустился к озеру. Противоположный берег заволокло дымкой, казалось, я стою на берегу моря, черные, с проседью волны уходили к горизонту,
Было тихо. В мертвенной тишине накапливалось напряжение. Казалось, еще мгновение – и произойдет непоправимое. Дикое одиночество охватило меня. Представил, что вот так будет чувствовать себя последний человек, оставшийся на планете. Я стоял, боясь пошевелиться. Не покидало ощущение, что кто-то недобрый смотрит на меня с темнеющего неба. В тропиках в короткие промежутки между светом и тьмой что-то происходит с психикой, ужас обволакивает душу, и порой требуется усилие воли, чтобы не закричать, не броситься бежать…
Костер шипел, выстреливая искры. Юсуф приволок откуда-то пень: получился стол. На него торжественно поставил большую глиняную сковороду, накрытую чистой тряпицей. Булькала в походном чайнике вода. Я присел у костра, протянул к огню руки. Меня бил нервный озноб.
– Может, нам пригласить на ужин Амабагу?
– Его нет, бвана. Он уплыл с воинами на лодке.
– Тогда Анугу.
– Анугу не посмеет приблизиться к костру вазунгу. Садитесь ужинать, бвана.
Юсуф снял тряпицу и восхищенно поцокал языком:
– О, бвана останется доволен.
– Что это?
На сковороде ровными рядами лежала крупная саранча. В пляшущем свете костра казалось, что саранча еще шевелится. Судя по сияющей физиономии Юсуфа, в это аппетитное блюдо он вложил не только все свое кулинарное искусство, но и душу.
Меня едва не стошнило. Так и надо дураку. Нечего строить из себя тропического гурмана. Подавайте ему блинчики «по-сайгонски»! Потребовалось немало сил, чтобы непринужденным голосом пояснить Юсуфу, что наш закон запрещает есть саранчу после захода солнца. Не бог весть, какая удачная выдумка. А что, если он поджарит саранчу после восхода? И, чтобы укрепить свои позиции, я сказал великому кулинару, что в походе никогда себя не балую такими изысканными блюдами. Расслабляет. Не лучше ли подождать, когда мы вернемся в Омо?
– Хорошо, бвана, – покорно согласился Юсуф, – но как быть с едой? – Он указал своей клешней на глиняную сковороду.
– Если тебе нравится, съешь, пожалуйста. Кстати, где ты раздобыл этих милых кузнечиков?
– Пока вы ходили с Амабагой, прилетела целая туча… Я наловил полный мешок.
У меня снова ком подкатил к горлу. И я жалобно попросил:
– Может, мы лучше выпьем кофе?
– Как прикажете, бвана.
Звезды висели над головой. Дымный свет прочертил Млечный Путь. Золотые точки созвездия Плеяды зависли у самого горизонта – верный признак скорого окончания сезона дождей.
Юсуф вздохнул.
– Мадам Кристина рассказывала, что на небе светятся другие земли. Но почему же тогда они падают? Разве может земля падать с неба? Нет, это глаза бога Ньябинги. У него много глаз. И когда человек умирает, Ньябинги плачет, и мы видим, как падают слезы. Ньябинги много плакал, когда умер молодой бвана Руди. Я очень любил Руди, он был мне как сын. – Юсуф опустил голову. – Я научил его всему, что знает наш народ. Зачем он
Ночь заполнена звуками и шорохами. Где-то рядом возится, взвизгивает и постанывает обезьяна, равномерно гудит лес, точно работает таинственный механизм. Но вот гул нарушается мощным рыком. Ночные птицы и цикады объединены страстным желанием перекричать друг друга.
В тростниковой хижине стоит одуряющая духота. Под накомарником дышать совсем нечем. Рядом со мной на ложе единственное оружие – мощный аккумуляторный фонарь. Когда станет совсем невмоготу, можно нажать на кнопку, и голубоватый луч вспорет спрессованную темноту.
В детстве, помню, меня потрясла книга «Янки при дворе короля Артура», где герой вдруг проваливается в Средневековье. Мои ощущения похожи на чувства человека, вдруг оказавшегося в каменном веке.
Общество проделало путь от нейлона до искусственного меха, который трудно отличить от натурального, а здесь люди носят набедренные повязки и накидки, сплетенные из волокон сизаля. Здесь деньги не имеют цены, и популярностью пользуются не доллары, а монетки с дыркой. Во времена изящных зажигалок «Ронсон» огонь добывают трутом…
Нужно отдать должное Амабаге, он превосходный режиссер – сцена у Дерева духов поставлена профессионально. Пустая коробка из-под фансидара сыграла роль тотема. Неплохой ход. Мне стало жаль гачига. Их бог демократично живет в дупле, ему не нужен Руанский собор. И вековые предрассудки гачига выглядят, думается, естественней, чем суеверие интеллектуалов.
У меня в Москве есть знакомый физик, кандидат наук, который серьезно занимается спиритизмом. Да что там спирит-любитель! В Англии функционирует официальное общество спиритов. А знахарство, черная магия и прочая галиматья? Волны интереса к оккультным наукам периодически захлестывают человечество. Расщепили ядро, заглянули в ген, а к бабкам-ворожеям и всякого рода знахарям и по сей день паломничество. Отчасти это объясняется извечной верой человека в сказку. Но согласитесь, одно дело – знахарь-туземец, другое – кудесник, который лечил все болезни настоем из требухи. Причем никаких ритуалов, все, как в винном магазине: платишь деньги, получаешь бутылку зелья.
В первобытном знахарстве, по крайней мере, есть нечто поэтическое. Однажды в небольшой деревушке на берегу Красного моря я наблюдал, как священнодействует знахарь-бедуин. Меня, неверного, укрыли за занавеской в палатке знахаря, чтобы я в щелку мог ознакомиться с его методами работы. Да-а, если бы у нашего задерганного поликлинического врача была хоть треть времени, которое знахарь тратит на прием больного!
И это не прием, а действо. В нем и пение сур из Корана, и письменное обращение к Аллаху. Причем записка с просьбой закладывается в раковину моллюска, а раковину кладут на тлеющие угли. Чтобы слова прошения точно попали по адресу, больной должен вдыхать дым и читать молитвы, после чего знахарь несколько раз ударяет страдальца по голове куриным яйцом, воплями изгоняя злой дух. Появись такой целитель в Москве, где-нибудь на Якиманке, к нему бы записывались на прием за год вперед…