Трагедия
Шрифт:
— Он признал, что его реакция была неправильной. Но попросил меня посмотреть на неё с его точки зрения. Мы предполагали, что я была причиной того, что у нас не могло быть детей. Он знал, как сильно я хотела забеременеть. Так что новость о том, что у него проблемы и он не может дать мне ребенка, была разрушительной. Он понимает, что должен был обсудить это со мной, но вместо этого он сделал несколько глупых ошибок.
Тея усмехнулась.
— Вставлять член в женщину, которая не является твоей женой, через неделю после того, как ты солгал ей о результатах теста на фертильность, определенно можно квалифицировать как ошибку.
— Но, по его словам, вполне оправданную, — невозмутимо ответила я.
Остальная часть его письма была еще одним призывом к примирению. Ему еще предстояло осознать, что его ошибки непростительны. Как бы мне ни хотелось ответить, сообщая, что мы никогда больше не будем вместе, я просто отправила письмо в корзину.
Молчание скажет ему больше, чем ответ.
Я думала заблокировать его, но просто не смогла нажать на эту кнопку. Почему, я не была уверена? Может быть, потому, что он был в моей жизни так долго, и, хотя я была в ярости на него, я так же чувствовала, что блокировать его… это слишком.
— Через какое-то время он уйдет, — заверила меня Тея.
— Я надеюсь на это. — Я пожала плечами. — Я любила его долгое время, и, хотя он причинил мне боль, я все еще хочу для него самого лучшего.
— Ты лучший человек, чем я. Я как бы хочу, чтобы у него была залысина и пивной живот.
Судьба, сродни смерти для Адама. Его тщеславие постепенно росло на протяжении всего нашего брака. Кое-что, что я заметила, но, как и ко многому другому, я приспособилась и к этому. Теперь я увидела, что он больше беспокоился о том, чтобы быть красивым снаружи, чем о том, чтобы быть красивым внутри.
— В любом случае, хватит о нем. — Я отмахнулась от этого разговора и взяла книгу детских имен, которую оставила здесь. — Я думаю, что у меня уже есть имена для мальчиков. Но у меня проблемы с женскими именами. Не хочешь помочь мне составить список?
— С радостью.
Мы вдвоем удалились в гостиную, где устроились на моей уютной мебели. Я просматривала детскую книжку, читая имена, которые мне нравились, пока Тея записывала их в блокнот. Затем мы вдвоем пообедали, сплетничая о делах в городе, пока она не решила отправиться домой и дать мне вздремнуть.
Я стояла на крыльце и махала ей рукой, когда она отъезжала от дома. Было странно смотреть на улицу и не видеть дом на колесах или мой миникупер. Логан приехал забрать их кемпер на прошлой неделе, а три дня назад мой миникупер был заменен на более просторный белый «Тахо», припаркованный в моем гараже. С двумя младенцами мне нужно было место и полный привод для зимних дорог.
Я зашла внутрь, решив провести время в офисе, прежде чем полежать на диване для субботнего дневного сна. Поскольку Логан уезжает в Нью-Йорк, я хотела перепроверить, все ли материалы для встречи и предметы для его поездки готовы к отправке.
Несколько часов спустя так и не вздремнув, я ела свою любимую пасту на ужин за рабочим столом. Я обнаружила орфографические ошибки в трех презентациях, поэтому просмотрела всю недельную подборку слайдов, чтобы проверить, есть ли еще.
Я уже наполовину съела небольшую стопку печенья «Орео», когда раздался звонок в дверь.
Улыбаясь про себя, я поспешила к двери. Ежедневная доставка маминых товаров для детей сегодня прибывала поздно. Обычно мои посылки приходили около шести вечера, включая субботу. Джон, мой курьер, останавливался здесь последним по пути домой к жене и трем детям. Но я предположила, что у него сегодня было больше посылок, чем обычно.
— Привет, Джо…
На моем пороге был не Джон.
Там был Кейн.
— Привет, — пророкотал он.
У меня отвисла челюсть.
За девятнадцать дней Кейн изменился. Он подстриг свою бороду короче, чем я когда-либо видела раньше. Его волосы, которые я любила перебирать пальцами по ночам, тоже были короче и убраны со лба. И впервые на нем было что-то кроме футболки.
Его темно-синяя рубашка на пуговицах доходила до запястий. Он заправил подол в джинсы, в которые продел кожаный ремень. Коричневый цвет ремня соответствовал его начищенным ботинкам.
Его образ был настолько другим, что он мог бы быть самозванцем, если бы не тот же разноцветный вихрь в его глазах, который я запомнила несколько месяцев назад. Тем не менее, мне потребовалась добрая минута, прежде чем я закрыла рот и скрестила руки на груди.
Я так разозлилась на него за то, что он ушел, и за нашу ссору в магазине. Но могла ли я вспомнить хотя бы одну вещь, которую хотела ему сказать? Нет. Желание взбучки, которую я практиковала, прошло. Пуф. Исчезло.
Все, что я действительно хотела сделать, это обнять Кейна.
Что это было? Почему он всегда заставлял меня хотеть обнять его? Я крепче сжала руки на груди, потому что объятий не будет, пока я не получу объяснений. И извинение.
— Я сожалею. — Его глаза умоляли меня о прощении.
Теперь мне просто нужно было объяснение.
Я открыла дверь пошире, отступив в сторону, чтобы впустить его. Он кивнул и переступил порог. Его взгляд пробежался по комнате, отмечая изменения, которые я внесла с тех пор, как он был здесь в последний раз.
Пока он водил кончиками пальцев по столику у дивана, я прекрасно видела его зад. Почему он должен был так хорошо выглядеть? Это сделало вызов моей взбучки еще труднее.
— Это место выглядит хорошо. — Он сел на край дивана, положив руки на колени.
Я пожала плечами и подошла к стулу напротив него. Я подождала, пока он заговорит первым, но вместо того, чтобы дать мне объяснение, которое я ждала, он подтолкнул книгу с именами детей через кофейный столик.
Когда он погладил обложку, его плечи поникли. Все его тело погрузилось глубже в диван.
— Я хотел бы в кое-чем признаться.
Иронично.
Также иронично было и то, что у меня, казалось, была склонность влюбляться в мужчин, которые убегали от своих проблем. Когда в нашем браке стало слишком тяжело, Адам бросился в объятия другой женщины. Сделал ли Кейн то же самое?