"Трагическая эротика": Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны

Колоницкий Борис Иванович

Вопрос о влиянии «старца» и царицы на царя продолжает оставаться дискуссионным, некоторые историки полагают, что Николай II принял решение о командовании исключительно сам, совершенно независимо от каких-либо воздействий. Это положение нельзя считать вполне доказанным, во всяком случае определенно известно, что и императрица, и Распутин решительно поддерживали в этом отношении царя. К тому же большое значение имело то обстоятельство, как ситуацию воспринимали современники. А, как видим, даже мать императора была убеждена в том, что Николай II принял это решение под воздействием своей жены, и справедливо предсказывала, что общество припишет его инициативу Распутину.

Наконец, предполагалось, что смещение весьма популярного великого князя Николая Николаевича вызовет взрыв возмущения в стране, а это приведет к непредсказуемым последствиям. Для министров, противившихся решению царя, это был очень важный аргумент. «К тому же Великий Князь Николай Николаевич, несмотря на все происходящее на фронте, не потерял своей популярности и как в армии, так и в широких кругах населения с его именем связаны надежды на будущее. Нет, все говорит за то, что осуществление решения Государя безусловно недопустимо и что надо всеми средствами

ему противиться», – заявил на заседании Совета министров министр внутренних дел Н.Б. Щербатов, по своей должности отвечавший за состояние общественной безопасности в империи. И совершенно панически звучало выступление обер-прокурора Святейшего синода А.Д. Самарина: «Повсюду в России настроения до крайности напряжены. Пороху везде много. Достаточно одной искры, чтобы вспыхнул пожар. По моему убеждению, смена Великого Князя и вступление Государя Императора в предводительство армией явится уже не искрой, а целою свечою, брошенною в пороховой погреб». Некоторые министры опасались, что следствием смещения популярного великого князя будет революция, а другие не исключали и возможности каких-то силовых действий со стороны преданных Верховному главнокомандующему чинов Ставки: «В Ставке же, где много людей теряет все с уходом Великого Князя, несомненно возможны попытки склонить Его Высочество на какие-либо решительные шаги», – заявил государственный контролер П.А. Харитонов. Похоже, подобный сценарий развития событий и другие министры не считали невероятным, хотя А.В. Кривошеин и С.Д. Сазонов такую возможность исключали. Наконец, военный министр А.А. Поливанов, вернувшийся из Ставки, успокоил своих коллег на заседании Совета министров 12 августа: «Ни о какой возможности сопротивления или неповиновения не может быть и речи» 307 . Но это выступление как раз свидетельствует о том, что до выяснения ситуации на месте и он сам размышлял о возможности силового противодействия со стороны великого князя или его окружения.

307

Там же. С. 53, 55, 60, 66.

И такие опасения не были уж вовсе безосновательными. Немало высших офицеров, приближенных к Верховному главнокомандующему, готовы были пойти на чрезвычайные меры и силой противостоять смещению великого князя: «В душе многих зародился, во имя блага России, глубокий протест, и пожелай великий князь принять в этот момент какое-либо крайнее решение, мы все, а также и армия, последовали бы за ним», – вспоминал видный чин Ставки 308 .

Министр иностранных дел С.Д. Сазонов счел даже нужным упомянуть о популярности великого князя в своем разговоре с царем. Он так изложил содержание своей беседы с царем, рассказывая о ней своим коллегам на заседании Совета министров 11 августа:

308

Бубнов А. В царской ставке. С. 157.

Увольнение Великого Князя Николая Николаевича явится огромным осложнением в переживаемых тяжелых обстоятельствах. Его репутация как среди солдат, так и в широких кругах населения очень велика: в глазах народа – он Русский Витязь, который за Русскую Землю борется с поганым идолищем, и за него ежедневно в самых глухих уголках служатся сотни молебнов. На мои заявления Государь сухо ответил – «все это мне известно» 309 .

Можно было бы и заранее предположить, что подобный аргумент, скорее всего, окажет на царя обратное воздействие. Министры прекрасно понимали, что одной из причин, заставлявших императора смещать великого князя, была как раз огромная популярность последнего. Поэтому главы ведомств вновь и вновь убеждали друг друга не упоминать об этом в разговорах с императором. Председатель Совета министров И.Л. Горемыкин предостерегал своих коллег: «Но должен сказать Совету Министров, что в беседе с Государем надо всячески остерегаться говорить об ореоле Великого Князя, как вождя. Это не только не поможет, напротив, окончательно обострит вопрос». Однако именно Горемыкин заговорил о популярности великого князя во время встречи министров с императором 20 августа. Очевидно, он сделал это намеренно, чтобы еще более укрепить царя в своем решении принять командование и нейтрализовать давление на царя со стороны глав ведомств. Именно так и оценили его выступление некоторые министры, упрекавшие впоследствии Горемыкина 310 .

309

Тяжелые дни. С. 62.

310

Там же. С. 86, 95.

Совершенно невозможно было убеждать царя, используя и другой важный аргумент: его собственную непопулярность. Между тем на заседаниях Совета министров эта тема затрагивалась неоднократно, уже 6 августа министр внутренних дел кн. Н.Б. Щербатов, как отмечалось выше, как раз об этом и говорил. Еще более резко этот аргумент сформулировал А.В. Кривошеин: «Народ давно, уже со времен Ходынки и японской кампании считает Государя Царем несчастливым, незадачливым. Напротив, популярность Великого Князя еще крепка и он является лозунгом, вокруг которого объединяются последние надежды. Армия тоже, возмущаясь командирами и штабами, считает Николая Николаевича своим истинным вождем. И вдруг – смена верховного главнокомандования. Какое безотрадное впечатление и в обществе, и в народных массах, и в войсках». Схожую мысль высказал и обер-прокурор Св. синода А.Д. Самарин: «И вдруг в такую минуту громом покатится по всей России весть об устранении единственного лица, с которым связаны чаяния победы, о выступлении на войну самого Царя, о котором в народе сложилось с первых дней царствования убеждение, что его преследуют несчастья во всех начинаниях». Эту же мысль он повторил через несколько дней: «…в глазах народа Царь несчастливый».

А министр иностранных дел С.Д. Сазонов предсказывал негативную реакцию общественного мнения союзных стран, которое скептически оценивает государственные способности императора: «Нельзя скрывать и того, что за границею мало верят в твердость характера Государя и боятся окружающих его влияний. Вообще, все это настолько ужасно, что у меня какой-то хаос в голове делается. В какую бездну толкается Россия» 311 . Показательно, что никто из присутствующих министров не опроверг этих суждений о непопулярности царя. Очевидно, и другие главы ведомств летом 1915 года разделяли это мнение.

311

Там же. С. 54, 55, 60, 68.

26 августа, наконец, рескрипт императора и соответствующие приказы были опубликованы. Вся страна узнала, что у российской армии появился новый главнокомандующий.

Царь и его окружение понимали, что оглашение этого важного решения потребует использования новых средств борьбы за общественное мнение. Очевидно, не случайно Святейший синод назначил всероссийский пост на три дня, с 26 по 29 августа, последний день поста должен был стать «всероссийским праздником трезвости». Постановление Синода гласило:

…Но, по грехам нашим, Господь еще не благословляет нас окончательною победою. Он ждет нашего всенародного покаяния. И есть, братие, в чем каяться. <…> В городах, где царит обычная суета земная, театры, кинематографы, цирки и разные места увеселений всюду открыты, всюду полны, даже в часы богослужений, конские ристалища привлекают к себе людей состоятельных; а простые люди ищут развлечения в азартной картежной игре, растрачивая свои трудовые копейки. Не бросил еще русский человек и сквернословия, а некоторые предаются и пьянству, вместо водки употребляя разные отравы, лишь бы опьянеть. Говорить ли о блудных грехах, оскверняющих душу и тело как простых, так и образованных людей? …

Пришло время, возлюбленные, забыть все забавы и увеселения, бежать от них, как от заразы, искать утешения в храмах божьих, умилостивлять Господа в делах милосердия. Шире отворим двери для несчастных беженцев, дадим приют сиротам воинов, будем всеми способами помогать их вдовам и женам в трудное для них время.

Приказом петроградского градоначальника воспрещались «все увеселения» в течение четырех дней, с 26 по 29 августа. Уже вечером 25-го в церквах началось всенародное моление, на службе в Казанском соборе присутствовал глава правительства И.Л. Горемыкин 312 .

312

Фотографию К.К. Буллы, запечатлевшего моление о даровании победы русскому оружию у Казанского собора, см.: Нива. 1915. № 37 (12 сентября). С. 686. Всенародное моление.

Различные периодические издания по-разному откликнулись на весть о перемене командования. Некоторые иллюстрированные журналы, информируя об этом своих читателей, публиковали портреты царя.

Официальная «Летопись войны» опубликовала погрудный портрет императора в парадной форме Преображенского полка. В комментарии журнала указывалось: «После Петра Великого это первый русский император, который лично принял командование над войсками» 313 . «Огонек», правда с некоторым опозданием, воспроизвел тот же портрет (он был напечатан в этом журнале и сразу после объявления войны) 314 . Московский журнал «Искры» на обложке опубликовал фотографию: император в кавказской казачьей форме на белом коне объезжает войска. Такой снимок, сопровождаемый заметкой «Государь во главе армии», мог способствовать созданию образа победоносного военачальника 315 .

313

Летопись войны 1914 – 1915 гг. № 55. 5 сентября. С. 873, 874.

314

Огонек. 1915. № 36. 6 (19) сентября. Затем журнал опубликовал и факсимиле Высочайшего приказа армии и флоту 23 августа 1915 года: Огонек. 1915. № 45. 8 (21) ноября.

315

Искры. 1915. № 34 (30 августа). С. 265.

Можно, однако, предположить, что недовольство смещением великого князя иногда демонстрировалось посредством публикации статей и иллюстраций, внешне совершенно лояльных по отношению к царю. В сентябре «Синий журнал» поместил фотографию: «ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР В ДЕЙСТВУЮЩЕЙ АРМИИ» 316 . Это было одно из немногих изображений царя, напечатанных в этом популярном издании в годы войны. В данном случае «Синий журнал» использовал фотографию, опубликованную уже «Огоньком» в мае 1915 года с заголовком «Государь Император во вновь завоеванной Червонной Руси», в том же месяце этот же снимок был напечатан и в «Летописи войны» 317 . Отчего «Синий журнал» перепечатал фотоснимок именно в это время, через несколько месяцев после первой публикации? Дело в том, что на фотографии за императором, только что вышедшим из автомобиля, видны фигуры великого князя Николая Николаевича и генерала Янушкевича, которые еще находятся в автомобиле. Создавалось впечатление, что бывший Верховный главнокомандующий сверху наблюдает за царем. Можно предположить, что «Синий журнал», публикуя патриотический снимок Николая II, стремился в то же время напомнить своим читателям о популярном великом князе, смещенном со своего высокого поста.

316

Синий журнал. 1915. № 37 (12 сентября). С. 3.

317

Огонек. 1915. № 18. 3 (16) мая; Летопись войны 1914 – 1915 гг. 1915. № 40. 23 мая. С. 634.