"Трагическая эротика": Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны
Шрифт:
Порой эта позиция связывалась с определенным практическим расчетом: раз император решил взять на себя командование, то, значит, дела на войне обстоят не так уж плохо. К тому же это решение воспринималось и как символическое послание: российскую армию, возглавляемую царем, может удовлетворить только победа, любые предложения сепаратного мира теперь будут отвергнуты. «Новое время» писало: «Русский Царь Сам стал во главе своего воинства и жалким прахом развеиваются надежды немцев на мир. … Руководительство Венчанного главы русского народа еще на большую высоту подымет дух армии и не будет для нее невозможного» 330 . Между тем всевозможные слухи о тайной подготовке сепаратного мира с Германией были важным элементом политического кризиса. Преодоление этих слухов – как увидим, все же частичное и временное – было необходимо для выхода из кризиса.
330
Новое
Идея сосредоточения военной и гражданской власти в руках царя также воспринималась порой положительно: возникшее во время войны «двоевластие» продемонстрировало свою неэффективность. Оптимизм внушала и фигура нового начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала М.В. Алексеева, который пользовался авторитетом среди профессиональных военных и был известен общественному мнению.
Если одни современники видели руку Распутина в принятии императором на себя верховного командования, то другие, напротив, надеялись, что новые обязанности Николая II, связанные с его долгим пребыванием в Ставке, будут способствовать тому, что он, наконец, преодолеет пагубное влияние «старца».
На отношение общества к решению царя взять на себя командование серьезно повлияло и то обстоятельство, что снабжение армии со временем улучшилось, а ситуация на фронте вскоре действительно стабилизировалась, Киев был спасен, в некоторых местах российские войска даже успешно контратаковали противника.
В то же время некоторые участники событий считали решение императора трагическим поворотным пунктом в истории страны. М.В. Родзянко, председатель Государственной думы, утверждал впоследствии, что этот шаг «положил начало деморализации армии и был первым толчком к сознательному революционному настроению в стране» 331 .
331
Родзянко М.В. Крушение империи и Государственная Дума. С. 254.
Современная исследовательница О.С. Поршнева, описывая реакцию армии, делает вывод: «Принятое Николаем II в августе 1915 г. решение о занятии им поста Верховного главнокомандующего русской армии было встречено солдатами без энтузиазма» 332 . Такое утверждение, возможно, излишне категорично, соответствующие детальные исследования общественного мнения того времени, насколько нам известно, не проводились. Однако ряд источников свидетельствует о том, что многие люди и на фронте, и в тылу неодобрительно относились к смене командования.
332
Поршнева О.С. Крестьяне, рабочие и солдаты России накануне и в годы Первой мировой войны. М., 2004. С. 200.
Известный историк С.П. Мельгунов записал 29 августа в своем дневнике: «По поводу перемены в Верховном командовании у обывателей слагаются разные версии: 1) потребовали союзники; 2) царь поехал, чтобы сдаться и добиться сепаратного мира. Вернее, это попытка поднять династический престиж. Так объяснял в Москве Кривошеин. Говорят, на этот акт напутствовал Распутин, вопреки мнению всех министров» 333 .
Версия о давлении союзников, никак не соответствующая действительности, имела в данном случае некоторый негативный оттенок: царь в своих решениях зависим от Англии и Франции. Версия о поездке на фронт с целью заключения сепаратного мира не получила, похоже, особого распространения, однако интересно, что решение царя «расшифровывалось» противоположным образом: вместо влияния союзников указывалось на влияние «немецкой партии», желавшей заключить мир с Германией. Впрочем, разговоры о сепаратном мире продолжались. Известный консервативный публицист Л.А. Тихомиров 5 октября 1915 года сделал запись в своем дневнике:
333
Мельгунов С.П. Воспоминания и дневники. М., 2003. С. 260.
Легко понять, как подрывают все эти события и слухи авторитет государя императора. Как всегда, враги царя пользуются всем для подрыва его.
Так рассказывают, будто бы принятие Государем верховного командования и удаление Вел. Кн. Николая
Словом, кредит Государю подрывается страшно. А Он – поддерживая этих Распутиных и Варнав – отталкивает от себя даже и дворянство и духовенство.
Не знаю, чем кончится война, но после нее революция кажется совершенно неизбежной. Дело идет быстрыми шагами к тому, что преданными Династии останутся только лично заинтересованные люди, но эти продажные лица, конечно, сделаются первыми изменниками в случае наступления грозного часа 334 .
Наконец, как это и предполагали министры, принятие царем командования нередко приписывалось влиянию Распутина. Так полагали не только мало осведомленные простолюдины, но и люди, которых можно причислить к политической элите России. Даже бывший министр внутренних дел А.Д. Протопопов давал летом 1917 года следующие показания Чрезвычайной следственной комиссии: «Верховное командование было принято царем после долгих колебаний, по решительному совету Распутина» 335 .
334
Дневник Л.А. Тихомирова / Сост. А.В. Репников. М., 2008. С. 145 – 146.
335
Гибель монархии: [Сб.]. C. 357.
В некоторых случаях инициатива смещения великого князя приписывалась и ненавистному бывшему военному министру генералу Сухомлинову. А. Тихомиров записал 1 февраля 1916 года в своем дневнике:
В армии ходят рассказы, что под Великого Князя подкапывались Распутин и Сухомлинов: Распутин за то, что Великий Князь его выдворил из армии, а Сухомлинов потому, чтобы не быть уничтоженным за свои гнусности. Рассказывают, что, уезжая куда-то, Сухомлинов (тогда еще министр) просил Государя позволить проститься с Наследником Цесаревичем и разыграл такую сцену: став на колени перед Цесаревичем, в сердцах (?) воскликнул: «И этого невинного отрока он (Великий Князь) хочет погубить!» Дело, конечно, не в том, сколько правды во всех этих толках, а в том, что они существуют широко, и постоянно связывают Личность Государя с самыми ненавидимыми людьми 336 .
336
Дневник Л.А.Тихомирова. С. 206 – 207.
Пожалуй, еще большее число современников полагало, что главным инициатором важных решений о смене командования и перетасовках в верхах была царица Александра Федоровна. Обвинения в адрес «молодой императрицы» продолжала выдвигать и мать царя, вдовствующая императрица Мария Федоровна, ее мнение не было тайной для ряда влиятельных аристократов. А. Булыгин писал 27 августа графу С.Д. Шереметеву после посещения резиденции матери царя: «Был сегодня на Елагине. Состояние очень удрученное. Обвиняет во всем Жену. Главное, что смущает – это удаление, или вернее изгнание всех преданных» 337 .
337
ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 1029. Л. 1244.
Говорили даже, что важнейшее решение было принято в результате прямого сговора с врагом. Некий житель Петрограда писал: «Слухов не оберешься… Между прочим, даже такой чудовищный, будто ГОСУДАРЬ стал во главе армии по совету Вильгельма – дескать, немного подеремся, а я потом уступлю и заключим мир. Будто все это подстраивают “сферы” с черным блоком, в расчете, что Вильгельм поможет расправиться с беспорядками. Такой план мог посоветовать лишь самый злой враг Царской Семьи и монархии в России» 338 . Если одни современники выдвигали конспирологические интерпретации событий, видели за сменой командования интриги союзников, то другие в атмосфере шпиономании военного времени даже это событие объясняли германским влиянием.
338
Там же. Л. 1264.