"Трагическая эротика": Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны
Шрифт:
Группа «московских граждан» в апреле 1917 года протестовала против планов отправки царя и царицы за границу: «Что скажут тогда тени тех десятков тысяч наших храбрецов-офицеров, которые в начале войны только с одной тросточкой в руке вели миллионы солдат-героев в атаку, как на параде, и погибли все, будучи ими заранее проданными немцам?» 583 Подпись, содержание и язык послания свидетельствуют о том, что его авторы также придерживались весьма умеренных политических взглядов. Даже в этих патриотических и несоциалистических кругах царь воспринимался как предатель, «продававший» русских воинов.
583
ГАРФ. Ф. 124. Оп. 68. Д. 10. Л. 22.
Пропаганда послереволюционного времени подтверждала самые невероятные слухи,
Немецкие офицеры-пропагандисты, участвовавшие в братании в 1917 году, зафиксировали в своих отчетах некоторые слухи, циркулировавшие среди русских солдат. Одни искренне считали, что война является результатом сознательного сговора Николая II и Вильгельма II, а другие были уверены в том, что Германия отвергла сепаратный мир, предлагавшийся ей русским царем 584 .
584
Bayerisches Hauptstaatsarchiv (Muenchen). Abt. IV: Kriegsarchiv. 2 Bay. Landw. Div., Band 5. Akt 9, 11.
Представление о том, что Николай II якобы тайно снабжал врага всем необходимым, получило еще большее распространение среди части русских солдат, которые именовали его немецким или австрийским «каптенармусом». Солдат-фронтовик сообщал в частном письме весной 1917 года: «На фронте весь 1-й день Пасхи была тишина, по-видимому, как нашим, так и австриякам и немцам было запрещено стрелять. Наши солдаты с передней линии ходили к неприятелю с визитом, напились там изрядно и кроме того принесли с собою в окопы по 2 бутылки рому. Немцы смеются, почему, говорят, вы сменили нашего каптенармуса Николая, он нас очень хорошо кормил в то время, когда вы кушали сухари и кукурузу» 585 .
585
Царская армия в период мировой войны и Февральской революции. С. 155. См. также: С. 151.
Среди фронтовиков распространялись также слухи о том, что бывший император намеренно освобождал немецких военнопленных, чтобы враг мог вновь пополнять ряды своей армии: «…а почему мы не хочем (!) продолжать войну, потому, что наш царь Николай продавал нас. Сколько наши брали германцев в плен, а они обратно все в Германии, попадают по другому и третьему разу к нам в плен» 586 .
Наконец, для части солдат измены военного времени были лишь кульминацией цепи предательских действий, совершавшихся на протяжении многих лет представителями свергнутой династии. При этом фронтовики также ссылались на мнение противника: «Наконец Россия сумела освободить себя от изменников, которые продали ее и продавали уже не одну сотню лет; что продали в эту войну Россию Романовы – факт неоспоримый, даже австрийцы это признают» 587 .
586
Там же. С. 152.
587
Там же. С. 150 – 151.
«Предателем» именуется царь и в прошениях некоторых своих несчастных однофамильцев, пожелавших после Февраля избавиться от ставшего «неприличным», а то и опасным родового имени. Бомбардир П. Романов писал 9 апреля: «…стало ясно и для нас, (мало знающих государственную жизнь), кто вел Россию на край гибели, т.е. все люди, стоящие у власти, во главе с предателем монархом Романовым… носить одну фамилию с человеком – предателем своего народа, того, от которого он брал получки для своей развратной жизни, крайне нежелательно, даже как солдату – гражданину, прослужившему в армии два года, оскорбительно» 588 .
588
РГИА. Ф. 1412. Оп. 16. Д. 531. Л. 1. Великий князь Дмитрий Павлович писал 23 апреля 1917 года: «…одна фамилия “Романов” теперь синоним всякой грязи, пакости и недобропорядочности» (К истории последних дней царского режима (1916 – 1917 гг.) / Публ. П. Садиков // Красный архив. 1926. Т. 1 (14). С. 229).
Мнение о «предательстве» царя получило распространение и у людей образованных и политически влиятельных. Московский юрист Н.К. Муравьев, председатель Чрезвычайной следственной комиссии, созданной Временным правительством для расследования преступлений деятелей «старого режима», искренне
589
Раупах Р.Р. фон. Facies Hippocratica (Лик умирающего). С. 96.
Разумеется, никаких доказательств такого рода найдено не было. Чрезвычайная следственная комиссия все же пришла к выводу о ложности представлений о германофильстве царя и царицы и представила соответствующий доклад Временному правительству, а российская пресса продолжала утверждать обратное. Даже респектабельные «Русские ведомости» еще в июле 1917 года писали, что Николай II был свергнут «за сношения и тайный сговор с неприятелем». Часть современников поэтому считали императора-предателя «нечеловеческим чудовищем» 590 .
590
Так, например, относился к нему Керенский, это отношение изменилось после личного знакомства с бывшим царем. Цит. по: Мельгунов С.П. Судьба императора Николая II после отречения. С. 60, 159 – 160.
Образ «царя-изменника» не получил такого широкого распространения, как образ «царя-дурака». Очевидно, сначала о предательстве царя заговорили в малообразованных низах, а лишь затем эта тема стала появляться в разговорах образованной элиты, хотя, по-видимому, об «измене императора» говорили значительно реже, чем о «заговоре императрицы». Большую роль в распространении этого слуха после Февраля сыграла пресса революционного времени, хотя и в новых политических обстоятельствах данный слух все же не стал доминирующим.
Глава V
ОБРАЗЫ ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ ФЕДОРОВНЫ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И МАССОВАЯ КУЛЬТУРА РЕВОЛЮЦИОННОГО ВРЕМЕНИ
Один из бывших видных чинов российской тайной полиции впоследствии с возмущением вспоминал о разговоре, состоявшемся накануне Февраля 1917 года:
Я возвратился из Архангельска в Петроград за несколько дней до революции. В Архангельске я был в командировке. Ярких признаков надвигающихся событий там не ощущалось, хотя два эпизода были симптоматичны, и они оставили у меня неприятный осадок. После одного из наших заседаний мы, члены комиссии, в числе пятнадцати человек, еще не разошлись; один из членов комиссии, генерал, скорее с правым уклоном по своим политическим убеждениям, выразился неуважительно о Государыне, резко порицая ее за то, что она развила у престола мерзкую «распутинщину», причем, когда генерал об этом говорил, двери в комнату, где находились нижние чины, были открыты настежь. Никто по этому поводу не только не протестовал, а, наоборот, как будто бы все были с ним согласны. Тогда же я подумал, что раньше такое публичное суждение было бы просто немыслимо и потому является показательным в том отношении, что в командном составе не все благополучно 591 .
591
Заварзин П.П. Жандармы и революционеры // «Охранка». Т. 2. С. 129.
Показательно, что и сам автор, по своей высокой должности обязанный, казалось бы, бороться с «крамолой» разного рода, не предпринял в этой ситуации никаких мер, оставив без внимания явное государственное преступление – оскорбление члена императорской семьи, которое при нем было совершено неким генералом публично, при том фактически в присутствии рядовых солдат. Создается впечатление, что «не все было благополучно» в этом отношении и в среде высшего руководства ведомства, отвечающего за обеспечение государственной безопасности в империи. Очевидно, и некоторые его видные чины не были уверены в том, что оскорбление царицы является серьезным преступлением, требующим немедленной реакции, тщательного расследования и сурового наказания. Можно также с уверенностью предположить, что единодушные, не встречавшие возражения высказывания военных и чиновников высокого ранга, которые не делали из своих разговоров никакой тайны, рассматривались присутствующими нижними чинами как авторитетное подтверждение самых невероятных слухов относительно императрицы и Распутина. Консервативные же убеждения упомянутого генерала и его высокий чин, сочувственное отношение его высокопоставленных слушателей придавали этим высказываниям особую значимость, они воспринимались как авторитетная экспертная оценка.