Трагическое послание древних
Шрифт:
— У меня есть такая же. И еще одна схожая фотография, но совсем другая, с Тибета.
— Как понять схожая, но совсем другая? — спросил я.
— А я сейчас сбегаю и покажу их Вам, — промолвил Арун и, шлепая босоножками, пошел по тропке в Монастырь.
В этот момент наша экспедиционная группа занималась внутри фота измерением ауры человека.
— Повлияют, наверное, эти прозрачные пирамидальные образования на ауру, — констатировал я про себя, поджидая Аруна.
Монах Арун возвратился и протянул мне фотографию, на которой был изображен тот же замурованный вход в пещеру и были видны подобные пирамидально-искривленные лучи, идущие от свечек.
— Как по-вашему, что это? — спросил я Аруна, показывая
— Мне трудно сказать, сэр. Но на Тибете ламы мне говорили, что все пирамиды исходят от Тибета, — ответил Арун.
— Как понять?
Тут меня позвали в пещеру для проведения исследования ауры. Наш разговор прервался.
Исследование ауры на аппарате Короткова, созданного на принципе так называемого «эффекта Кир-лиан», показали, что у замурованного входа в пещеру аура человека буквально разрушается. Особенно сильно пострадала аура у члена экспедиции Ольги Ишми-товой: от светящейся сине-голубыми тонами ауры у нее осталось два-три клочка.
Ольга почувствовала себя плохо, стала терять сознание. Мы быстренько вывели Ольгу из грота, отвели на берег Ганга на свежий воздух, положили на песок, измерили артериальное давление, посчитали пульс, дали понюхать нашатыря.
— Что со мной было? — спросила Ольга.
— Обморочное состояние, Оль.
— Почему?
— Пещера забрала твою энергию.
— А-а…
Ольга постепенно пришла в себя, села на песок, понуро повесив голову.
— Ох и слабость, — вздохнула она.
— У меня тоже слабость, — сказала Валя Яковлева, член экспедиции.
— Я тоже себя неважно чувствую, — добавил я. — У меня такое впечатление, что эта пещера действует как вампир, отсасывая энергию человека. Психоэнергетический барьер этой Сомати-пещеры более коварен, чем той Сомати-пещеры, которую мы обследовали в 1996 году. Там на первый план выступали пугающие чувства страха и не годования вместе с головной болью и слабостью, а здесь происходит постепенное «обесточивание» организма.
Пещера забирает энергию человека. Не зря вход в пещеру замурован; наверное, люди, заходившие в пещеру, постепенно теряли силы и погибали.
— Что, пещера живая, что ли, чтобы забирать энергию? — промолвила Ольга.
— Не знаю. Может быть, забирают энергию эти самые асури, о присутствии которых предупреждал монах Арун, — ответил я. — Волей-неволей мне вспоминается выражение Елены Блаватской в отношении защиты Сомати-пещер: «…они защищены целыми Воинствами Духов…» Но что такое Духи? Может быть, это особая бестелесная форма жизни? Не знаю…
— Кстати, — сказала Ольга, — когда я теряла сознание или, может, почти теряла, перед глазами у меня стояли какие-то треугольники или пирамиды.
— Что? Повтори!
— Мерещились треугольники или пирамиды…
Эти строки я пишу у себя дома на кухонном столе, отодвинув недопитую чашку чая и плошку с земляничным вареньем,
А тогда, на берегу реки Ганг рядом с пещерой Вашист-гуфа, я стоял, возвышаясь над сидящей Ольгой Ишмитовой, и думал о загадочных прозрачных треугольниках и пирамидах в этой пещере. Из головы не выходила нелепая фраза монаха Аруна о том, что все пирамиды пришли из Тибета.
Я снова нашел монаха Аруна и попросил его поговорить со мной. Он познакомил меня со своим учителем. Мы уселись в кружок и начали разговор. Мне не терпелось начать расспрашивать Аруна про его упоминание о Тибете, а также попросить показать вторую фотографию, о которой он говорил. Но из уважения к учителю я предложил ему вначале рассказать о пещере, рядом с которой расположен его монастырь.
— Пещера Вашист-гуфа овеяна любовью, — начал рассказывать учитель, — а любовь есть понятие духовное, такое же духовное, как злость, но противоположное. Любовные устремления людей освятили эту пещеру, в результате чего пещера стала иметь свою духовность, сравнимую с божественной духовностью, осквернить которую могут только самые греховные люди, дьявольский компонент духа которых не вызывает сомнения. В пещеру надо заходить с любовью, такой же любовью, какую имеет мать к ребенку или мужчина к женщине. Космические посылы любви должны быть собраны в душе и раскрыться в нужный момент так, как раскрываются лепестки лотоса, а сорвать банан с дерева любви имеет право только человек, способный отречься от забот бренного тела…
Слушая речь учителя, я понял, что он повторяет давно заученную речь в виде проповеди, что ничего путного в научном отношении он не скажет, а если он и знает секрет этой пещеры, то об этом умолчит, услаждая слух европейца переплетением красивых слов. Я понимал, что когда-то в древности кто-то наложил покров тайны на древние мистерии (типа Сомати-пещер и пирамид) и облек их в аллегорическое сладословие, поскольку это сладословие есть лучший способ сокрытия тайн. А учителя разных времен и народов несут это сладословие через века.
Наконец, мне удалось деликатно перебить учителя и попросить монаха Аруна показать фотографию. Арун протянул ее мне.
— Это священная гора Кайлас. Я ходил туда паломником, — гордо сказал он.
Я пригляделся к фотографии, поднял голову и тут же сказал:
— Это не гора, это пирамида.
—:?
— Это пирамида, а не гора. Таких гор не бывает!