Trainspotting
Шрифт:
Они вышли из бара и разбрелись в разные стороны. Стиви, со спортивной сумкой через плечо, направился к метро, чтобы добраться до Кингс-Кросс. Он остановился, обернулся и посмотрел, как она переходит мост.
Её длинные каштановые локоны развевались на ветру, и она уходила прочь, одетая в рабочую куртку, миниюбку, плотные чёрные шерстяные колготки и семимильные "доктор-мартенсы". Он ждал, что она оглянется. Но она так и не обернулась. Стиви купил на вокзале пузырь виски "Беллс" и к тому времени, как поезд прибыл в Уэйверли, выжрал большую его часть.
С тех пор его настроение не улучшилось. Он сидел на пластмассовом табурете и рассматривал кафельную плитку. Вошла Джун, подружка Франко, и улыбнулась ему, лихорадочно схватив несколько бутылок. Джун никогда не разговаривала и в таких ситуациях казалась какой-то отъехавшей. Франко же разговаривал за двоих.
Как только Джун ушла, появилась Никола, преследуемая Картошкой, который выслеживал её, как верный, обливающийся слюной пёс.
– А... Стиви... С Новым годом, брат, э, это самое...
– сказал Картошка, растягивая слова.
– Мы уже виделись, Картоха. Вчера вечером, в Троне. Помнишь?
– Ага... точно. Ничейный пузырь, - Картошка прицелился и заграбастал полную бутылку сидра.
– Как дела, Стиви? Как Лондон?
– Спросила Никола.
"О господи, нет, - подумал Стиви.
– Никола такая общительная. Я изолью ей душу... Нет... Да!"
Стиви приступил. Никола внимательно слушала. Картошка сочувственно кивал, то и дело повторяя: "Тяжко, бля..."
Он чувствовал, что выставляет себя полным идиотом, но остановиться уже не мог. Каким же занудой он предстал перед Николой, даже перед Картошкой! Он говорил без умолку. Картошка, в конце концов, ушёл, его сменила Келли. К ним присоединилась Линда. Из прихожей послышались футбольные песни.
Никола дала практический совет:
– Позвони ей, подожди, пока она сама позвонит, или съезди к ней.
– СТИВИ! КУДА ТЫ ЗАПРОПАСТИЛСЯ, СУКИН ТЫ СЫН?
– Заревел Бегби. Стиви буквально выволокли в гостиную.
– Замолаживаешь на кухне прынцесс, ёб твою мать? Так ты ещё хуже, блядь, чем вон тот потаскун, этот ёбаный джазовый пурист.
– Он показал на Дохлого, сосавшегося с тёлкой, которую он до этого клеил. Кто-то подслушал, как он назвал себя перед ней "джазовым пуристом".
Мы уедем в Дублин - королеву на хуй!
Где блестят на солнце шлемы - фрицев на хуй!
Где звенят штыки, где палят стрелки
И строчат очередями пулемёты.
Стиви впал в уныние. При таком шуме ни за что не услышишь звонка.
– Заткнитесь сейчас же!
– закричал Томми.
– Это моя любимая песня. "Вулфстонс" пели "Баннский берег". Томми и ещё несколько человек подпевали.
...на уны-ы-ылом ба-аннском берегу...
Когда "Тонсы" запели "Джеймса Конолли", некоторые даже прослезились.
– Великий бунтарь, бля, великий, бля, социалист и великий Ирландец. Джеймс Конолли, ёбать его мать, - сказал Гев Рентону, и тот угрюмо кивнул.
Одни продолжали петь, другие пытались поддержать разговор о музыке. Но когда заиграли "Парни из Старой Бригады", то подхватили все. Даже Дохлый перестал на время лизаться.
Мой оте-ец, почему-у ты грусти-ишь
В этот я-асный пасха-альный де-ень?
– Пой, сука!
– сказал Томми, ткнув Стиви локтем под рёбра. Бегби сунул ему в руку ещё одну банку пива и обнял за шею.
Когда-а ирла-андцы бу-удут жи-ить
на зе-емлях свои-их отцо-ов
Это пение будоражило Стиви. В нём сквозило какое-то отчаяние. Казалось, будто громкое пение сплачивает их в одно могучее братство. Эта песня призывала "взяться за оружие" и не имела никакого отношения к Шотландии и Новому году. Это была боевая музыка. Стиви не хотел ни с кем воевать. Но эта музыка была прекрасна.
Обильные возлияния не только заглушали, но и одновременно обостряли похмелье. Оно грозило стать таким огромным, что вызывало неподдельный ужас. Они не перестанут пить до тех пор, пока не прочувствуют эту музыку всем своим нутром, пока не выжгут дотла весь адреналин.
Когда-а я бы-ыл таки-им, как ты-ы,
Я-а вступи-ил в ИРА-А-А - интендантом!
В коридоре зазвонил телефон. Джун подошла к аппарату. Бегби вырвал трубку у неё из рук и прогнал её. Она заплыла обратно в гостиную, как привидение.
– Кто? КТО-КТО? КОГО? СТИВИ? ХОРОШО, ОДНУ МИНУТУ. КСТАТИ, С НОВЫМ ГОДОМ, ЦЫПКА...
– Франко положил трубку.
– ...кто б это мог быть?..
– Он зашёл в гостиную.
– Стиви. Тебя там какая-то краля спрашивает. Полный рот шаров, бля. Короче, из Лондона.
– Ах ты ж засранец!
– засмеялся Томми, когда Стиви вскочил с дивана. Ему уже полчаса хотелось в туалет, но он боялся, что не дойдёт, потому что нетвёрдо держался на ногах. На сей раз ноги его не подвели.
– Стив?
– Она всегда называла его "Стивом", а не "Стиви". Все притихли.
– Где ты был?
– Стелла... где я был?.. Я звонил тебе вчера. Где ты сейчас? Чем ты занимаешься?
– Он чуть было не спросил, с кем она, но вовремя спохватился.
– Я была у Линны, - сказала она. Ну конечно. У сестры. В Чингфорде или в каком-нибудь другом, таком же скучном и отвратном местечке. Стиви почувствовал прилив радости.
– С Новым годом!
– сказал он с облегчением, переполняемый счастьем.
Раздался "бип", и ещё одна монетка опустилась в автомат. Стелла звонила не из дома. Где она? В баре с Миллардом?
– С Новым годом, Стив. Я на Кингс-Кросс. Через десять минут сажусь на эдинбургский поезд. Сможешь встретить меня на вокзале в десять сорок пять?
– Чёрт возьми! Ты шутишь?.. Бляхомуха! Я буду там ровно в десять сорок пять. Как штык. Вот это Новый год. Стелла... то, что я говорил тебе вчера вечером... знаешь, всё это очень серьёзно...