Трактат Миддуфа
Шрифт:
— Спасибо, спасибо; а где адрес? На формуляре его нет.
— И в самом деле; так… погодите, мистер Гаррет, он должен у меня быть. Ну да, заявка пришла в пакете, который предупредительно был нам прислан во избежание лишних хлопот — чтобы его можно было отправить обратно вместе с книгой; и если уж я действительно допустил в этом деле оплошность, то она заключается в том, что я не удосужился внести адрес в блокнот, который у меня здесь хранится. Правда, осмелюсь заметить, что у меня были веские причины не записать его: но сейчас ни у меня, ни у вас, как я полагаю, нет времени в них вдаваться. А наизусть… нет, мистер Гаррет, я не держу адреса в памяти; потому и пользуюсь таким вот простым блокнотом, видите? Обычно я заношу туда все полезные имена и адреса.
— Безупречный
— Сегодня утром в десять-тридцать.
— Хорошо; сейчас уже час.
Гаррет поднялся наверх в глубоких раздумьях. Как ему раздобыть адрес? Послать телеграмму миссис Симпсон? В ожидании ответа он может пропустить поезд. Да, есть другой способ. Она сказала, что Элдред живет в имении дяди. В таком случае упоминание об этом можно найти в книге регистрации дарственных поступлений. Можно бегло пробежать по ней, поскольку теперь он знал заглавие книги. Журнал вскоре оказался у него в руках, и зная, что тот человек умер более двадцати лет назад, Гаррет пропустил порядочную часть и добрался до 1870 года. Он выбрал только одно поступление. «1875 г., 14-е августа, Talmud : Tractatus Middoth cum comm . R . Nachmanidae . Amsterdam. 1707. [1] Даровано Дж. Рантом, доктором богословия, имение Бретфилд».
1
Талмуд. Трактат Миддуфа с комм. Р. Нахманидеса. (лат.).
Географический атлас говорил о том, что Бретфилд находится в трех милях от небольшой станции, расположенной на основной ветке. Осталось спросить смотрителя, не запомнил ли он, походило ли название места на пакете на Бретфилд.
— Нет, ничего общего. Раз уж вы напомнили, то мне теперь кажется, что это был не то Бредфилд, не то Бритфилд, но совсем не то, что вы назвали, мистер Гаррет.
Неплохое начало. Поезд через двадцать минут — ехать два часа. Это единственный шанс, и пропустить его нельзя; Гаррет сел в поезд.
Если в начале дня он был возбужден, то к концу и вовсе находился на грани потери рассудка. Если он разыщет Элдреда, что он ему скажет? Мол, выяснилось, что книга является раритетом и должна быть возвращена? Явная ложь. Или что нашлись сведения, будто в книге должны находиться важные рукописные заметки? Разумеется, Элдред покажет ему книгу, из которой уже будет изъят заветный лист. Возможно, он обнаружит следы изъятия — надорванный край, например, — но Элдред наверняка скажет, что он тоже заметил порчу и огорчился по этому поводу; и кто сможет опровергнуть его слова? В общем, преследование казалось безнадежным. Оставался один шанс: книга покинула библиотеку в 10:30; не исключено, что ее не успели доставить к первому из возможных поездов в 11:20. Если так, то, вероятно, ему повезет, он прибудет одновременно с посылкой и сочинит какую-нибудь историю, которая заставит Элдреда уступить.
День переходил в вечер, когда он вышел на перрон станции, где, как на большинстве загородных станций, стояла неестественная тишина. Он подождал, пока пара пассажиров, которые сошли вместе с ним, удалятся, и поинтересовался у начальника станции, не проживает ли по соседству мистер Элдред.
— Да, совсем недалеко. Он ждет посылку и, наверное, приедет за ней. Один раз он сегодня уже приезжал, да, Боб? — сказал он, обращаясь к носильщику.
— Да, сэр, точно; причем можно было подумать, это я виноват в том, что она не пришла двухчасовым поездом. Ну, да все равно, я ее уже забрал.
И носильщик помахал прямоугольным свертком; Гаррету достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что внутри находилось то, что представляло для него сейчас особую важность.
— Бретфилд, сэр? Да, отсюда около трех миль. Через те три луга можно срезать путь на полмили. А вот и мистер Элдред приехал.
Подкатила запряженная собаками тележка, а в ней — двое людей; Гаррет без труда узнал одного из них, когда тот проходил по двору маленькой станции. Тот факт, что Элдред приехал сам, давал Гаррету небольшое преимущество — скорее всего, он не вскроет пакет в присутствии слуги. С другой стороны, он поспешит вернуться домой, так что если бы Гаррет не оказался здесь вместе с посылкой, все было бы
Но как раз тут Гаррету улыбнулась удача. Вечер стоял тихий, все звуки были отчетливо слышны. Редко какой-либо звук может принести большее облегчение, чем тот, который долетел до него сейчас: тележка остановилась. Произошел короткий обмен репликами, и она вновь поехала. Когда тележка проезжала мимо лестницы, возле которой стоял прихрамывающий и охваченный тревогой Гаррет, стало видно, что в ней сидит только слуга, Элдреда не было; затем показался и сам Элдред, он пешком шел следом. Спрятавшись за высокой изгородью, из-за которой можно было выбраться на дорогу по специальным ступеням, он следил за тем, как худощавый, жилистый человечек быстро прошагал мимо, сжимая подмышкой пакет и шаря в карманах. В тот момент, когда Элдред оказался возле лестницы, что-то выпало из кармана в траву, но настолько тихо, что он этого не заметил. Еще через мгновение Гаррет смог незаметно перебраться по ступеням на дорогу и поднял… коробок спичек. Элдред ушел вперед, на ходу активно размахивая руками; интерпретировать эти жесты в тени нависших над дорогой деревьев было трудно. Но когда Гаррет осторожно проследовал за стариком, он догадался об их значении по отдельным знакам — ему попался обрывок бечевки, а затем бумага, в которую был завернут пакет — ее хотели швырнуть за изгородь, но не добросили.
Теперь Элдред шел медленнее, и можно было сделать вывод, что он открыл книгу и перелистывает страницы. Он остановился, ему явно мешали сгущавшиеся сумерки. Гаррет спрятался в проеме ограды, но продолжал наблюдать. Поспешно оглянувшись, Элдред сел на ствол дерева, упавшего у дороги, и поднес открытую книгу вплотную к глазам. Внезапно он положил ее на колени, не закрывая, и стал шарить по карманам: разумеется, старик не находил того, что искал, и разумеется, был этим раздосадован. «Спички тебе бы сейчас пригодились», — подумал Гаррет. Затем старик взял один лист и принялся осторожно его вырывать, но тут случились два происшествия. Сперва какое-то черное насекомое упало на белый лист и побежало по нему вниз, а затем, когда Элдред, вздрогнув, обернулся, из темноты позади ствола выступила небольшая тень, распростертые руки потянулись к лицу Элдреда, а затем схватили его за голову и за горло. Старик бешено задрыгал руками и ногами, но при этом не раздалось ни звука. Потом все замерло. Элдред был один. Он упал на спину в траву позади ствола. Книга отлетела на дорогу. При виде этой жуткой борьбы гнев и подозрения Гаррета в миг улетучились, и он бросился вперед с криком «На помощь!»; точно так же, к его великому облегчению, поступил работник, выскочивший с противоположного луга. Вдвоем они наклонились, пытаясь приподнять Элдреда, но напрасно. Пришлось сделать окончательный вывод: старик умер.
— Бедный джентльмен! — сказал Гаррет работнику, когда они положили Элдреда. — Как вы думаете, что с ним случилось?
— Я был всего в двухстах ярдах, — ответил работник, — когда заметил сквайра Элдреда, который сидел и читал эту книгу; по моему разумению, с ним случился приступ — вон, все лицо почернело.
— И правда, — согласился Гаррет. — Вы никого рядом с ним не заметили? На него не могли напасть?
— Исключено, никто не смог бы скрыться, так чтобы ни вы, ни я этого не заметили.
— Я так и думал. Что ж, нам нужна помощь — врач и полиция; наверное, будет лучше, если я отдам эту книгу им.
Было очевидно, что дело потребует расследования, как очевидно и то, что Гаррету придется задержаться в Бретфилде для дачи показаний. Заключение врачей свидетельствовало, что хотя на лице и во рту покойного была обнаружена какая-то черная пыль, причиной смерти было слабое сердце и, как следствие, приступ, а не удушение. Принесли злополучную книгу — солидный томик, полностью напечатанный на иврите; едва ли это издание могло вызвать бурные чувства даже у самого чувствительного джентльмена.