Трактат о двух Сарматиях

Меховский Матвей

В Азиатской же Сарматии, на пространстве от реки Дона или Танаиса на западе до Каспийского моря на востоке, ныне живет много татарских племен.

О их государственном строе, происхождении, вере и обычаях, обширности земель, о реках и о соседних областях будет сказано в нижеследующем.

Глава вторая. О появлении и нашествии татар.

В год господень тысяча двести одиннадцатый, в месяце мае, появилась большая комета, остававшаяся [на небе] восемнадцать дней. Она двигалась над половцами (Polowczos), Танаисом и Руссией, а хвостом тянулась на запад, предвещая приход татар. [100]

100

Это было 17-е (из доныне известных) появление кометы Галлея, относимое в астрономических таблицах к 1222 году (см., напр., H. М. Субботина, История кометы Галлея, СПб, 1910, стр. 120 и сл.). Эта комета отмечена последней в китайском каталоге комет Ма Туан Лина. Из наших летописей о ней упоминают: Лаврентьевская — под 1223 годом (ПСРЛ^2-е, I, 189—190), Новгородская 4-я — под 1224 годом (ПСРЛ², IV, 202) и Густинская — под 1222 годом (ПСРЛ¹ 11, 334) (Следовательно, не под 1224 годом только, как утверждал автор статьи в Отеч. Записках (о. с., стр. 142)). Рассказ последней очень схож с текстом Меховского: «В сие лето месяця мая явися страшная звезда, светящи чрез 18 дней, лучи к востоку доволне простирающи, иже знаменова новую пагубу христианом, яже по двою лету сотворися нашествием новых враг, си есть безбожных татар, их же в сей стране нашей не знаяху». Это сходство могло бы дать материал для кое-каких выводов, если бы цитированное место принадлежало не Густинской летописи, весьма поздней, написанной под польским влиянием и частью, очевидно, по польским источникам.

Последовательно ошибочную хронологию дальнейших событий Меховский заимствует у Длугоша (Historiae Poloniae, liber VI. Мы пользовались краковским изданием Opera omnia, 1873).

Альберт Кампензе (о. с., стр. 16) повторяет ошибку Меховского в начальной дате, округляя: «около 1210 года».

Затем, в следующем году татарское племя, дотоле неизвестное, убив будто бы своего царя Давида и разбив много северных народов, пришло от предгорий Индии к половцам. [101]

Половцы — это племя, обитавшее по северному берегу Эвксинского моря, за Меотидскими болотами, [102] которое другие называют готтами (Gotthos). Половцы в переводе на русский язык значит охотники или грабители, так как они часто, делая набеги, грабили русских, расхищали их имущество, как в наше время делают татары. [103]

101

Это место заимствовано из Speculum Historiale Винцентия из Бовэ (см. ниже примеч. 44), кн. XXX, гл. LXIX, где передается сообщение Плано Карпини: «В 1203 году, по мнению некоторых, татары, по умерщвлении своего государя, вышли на разорение народов. Живя до сего времени в земле своей, то есть Татарии, сопредельной с Индией, сделали они заговор против царя Давида, своего государя... и умертвили его злокозненным образом». (Перев. см. Д. Языков, Собрание путешествий к татарам и другим восточным народам в XIII, XIV и XV столетиях, I. Плано Карпини. II. Асцелин, СПБ, 1825, стр. 123).

Ср. у Альберта Кампензе (о. с., стр. 16): «прибыв от подошвы североиндийского хребта, заняли все земли выше Меотийских болот и Танаиса лежащие, вытеснив из них и почти совершенно истребив прежних обитателей, гетов или готов».

102

Евксинское море или Понт — Черное море; Меотидские болота — Азовское море.

103

Уже со времени Клапрота можно считать установленным, что половцы (команы Анны Комнэн, византийцев, Рубрука и др., по-татарски кипчак) были народом тюркского племени, той же его ветви, что печенеги и торки. Словарь половецкого языка, найденный в рукописи, принадлежавшей Петрарке, и изданный Клапротом, свидетельствует о непосредственной близости половецкого языка к тюркским.

Источники Меховского, в частности Иордан (через Сигеберта), Павел Диакон, Сигеберт и др., говоря о гораздо более раннем времени, помещают в половецких степях готов. Это и является причиной усвоенного нашим автором ошибочного отождествления половцев с готами. Герберштейн говорит: «Русские утверждают, будто половцы были готы, но я не присоединяюсь к их мнению» (о. с., стр. 138).

Появление половцев в степях южной России относят к X в. Наши летописи впервые упоминают о их приходе под 6569 годом (ПСРЛ¹, III, 2), а Длугош (о. с. кн. III, стр. 315) под 1058 г.

Значение слова половцы Меховский, видимо, производит от polowac, polowanie (русское полевать, заполевать зверя) и встречает тут красноречивого оппонента в лице Герберштейна (о. с., стр. 138). Ученый дипломат, пускаясь даже в специальные филологические рассуждения, впрочем, очень интересные для XVI в., производит половцы от поле и объясняет, что охотники (Меховский) по-русски ловцы (lowatzi), а половцы значит полевые (campestres).

Когда, таким образом, татары вступили в землю половцев, [104] те, отправив послов, просили русских князей помочь им всеми силами и войском, так как их, мол, ждет та же опасность и та же гибель, что и половцев.

Вслед затем пришли к русским князьям и татарские послы. Они советовали не вмешиваться в войну на стороне половцев, а вместо этого помочь истреблению их, как врагов Руси.

Русские (Russitae), действуя необдуманно, схватили и убили татарских послов, а потом выступили с войском сухим путем и водой на помощь половцам. [105] В том числе были — Мстислав Романович с киевским воинством, Мстислав Мстиславич — с галицким, а также и другие князья Руссии — Владимир Рюрикович, князья Черниговские и Смоленские. [106]

104

Весь дальнейший рассказ (вплоть до событий, относимых к 1228 г.) заимствован целиком из Длугоша (о. с., VI, стр. 193—194), местами повторяя его даже фразеологически.

105

Несколько странное и отсутствующее у Длугоша выражение terra marique — «сушей и морем» — может быть, разумеется, и механическим повторением шаблонной формулы классических военных описаний, но может быть и отзвуком какого-то иного (помимо Длугоша) летописного источника. Ср. ПСРЛ¹, VII, 130 (Воскрес, лет.): «.... приидоша же и выгонци Галичьские в лодьях по Днестру и выдоша в море, бе бо лодий 1000, и войдоша в реку Днепр и возведоша пороги и сташа у реки Хортици на броде на протолчьи»; ПСРЛ¹, I, 217 (Троицк.): «... и приидоша конми, а выгонци Галичьскыи приехаша в лодьях... и поидоша в море»... Так же ПСРЛ¹, II, 164; ПСРЛ¹, VI, 173.

106

Как и весь рассказ, имена князей взяты у Длугоша.

Мстислав Романович, сын Романа Ростиславича, князя Смоленского, с 1173 по 1175 г. — Киевского, князь Смоленский; с 1214 по 1224 г. занимает киевский стол, погиб в 1224 г. в битве при Калке.

Мстислав Мстиславич Удалой, сын Мстислава Ростиславича Храброго, князь Торопецкий, затем Новгородский, наконец Галицкий. Одна из самых ярких фигур своего поколения. Перед битвой при Калке, поссорясь с князьями, начал военные действия, не предупредив их: его неосторожность была одной из причин поражения.

Владимир-Димитрий Рюрикович, род. в 1187 г., сын Рюрика-Василия Ростиславича, князь Переяславский, затем Смоленский, наконец вел. князь Киевский. В 1215/16 и 1218 гг. соратник Мстислава Мстиславича Удалого в его борьбе на севере и с венграми. В 1224 г. Владимир Рюрикович был на Калке «со смолняны».

Черниговские князья, участвовавшие в битве при Калке, это — Мстислав Святославич, сын Святослава Всеволодовича, и племянник его Михаил Всеволодович, сын Всеволода Святославича Чермного, дважды князь Новгородский и кн. Черниговский. В 1264 г. замучен татарами. Канонизован русской церковью.

Соединившись с войском половцев, пришли в Протольце, [107] а оттуда, некоторые верхом, [108] добрались двенадцатью переходами до реки Калки (Kalcza), где уже стояли лагерем татары.

Не дав им времени передохнуть, татары обрушились на них: половцы были смяты и разбежались, ряды русских рассеяны и, после большой резни, были взяты в плен два князя — Мстислав Киевский и князь Черниговский. [109] Остальных во время бегства (и сказать отвратительно!) убивали союзники-половцы, через землю которых спасались беглецы: убивали всадников ради коней, убивали и топили в воде пеших ради одежды.

107

Ср. ПСРЛ¹, VII, 130; I, 217; II, 164: «... и сташа у реки Хортици на броде на протолчьи».

И. И. Срезневский (Материалы для словаря др.-русского языка, т. II, Л-П, СПб., 1902, стб. 1599) объясняет слово Протълчь– протолчь, как «сжатое речное русло, быстрину».

Меховский, считая Protolce соб. именем, следует тексту Длугоша (о. с., кн. VI, стр. 194).

108

Неудачно сокращенная фраза Длугоша: «одни верхом, другие — в лодках».

109

Имя князя Черниговского (Мстислава Святославича) отсутствует и у Длугоша — во всех списках (см. о. с., VI, стр. 194, прим. 7).

В тот день русские попали в самую злую и ужасную опасность, никогда дотоле неслыханную в русской земле, и это было первое поражение, понесенное русскими от татар.

Князь Галицкий Мстислав Мстиславич добежав до кораблей, переправился через реку, а затем, боясь татарской погони, велел обрубить причалы кораблей [110] и в ужасном смятении бежал в Галич.

Владимир Рюрикович, тоже спасшийся бегством, прибыл в Киев и получил киевский престол.

Вся же остальная масса русских, добежав до кораблей и найдя обрубленные причалы, впала в уныние и, не имея сил переплыть волны, погибла там от голода, за исключением немногих князей и некоторых их воинов, перебравшихся через реку на челноках.

110

Место это несколько неясно: у Длугоша disrumpi, а не abrumpi, т. е. скорее «разрушить» (корабли), чем «обрубить причалы». У С. М. Соловьева соединены оба значения (История, изд. Общ. Польза, т. I, стб. 644). Так же в нашей летописи (ПСРЛ¹, VII, 132):... «князь же Мстислав Мстиславич... повеле ладии жещи а иные сещи и отринута от берега». Мы передаем буквальный смысл латинского слова.

Позднее, в год господень тысяча двести двадцать восьмой, татары, вступив огромной массой в Руссию, опустошили всю Рязанскую (Rzesanska, Rzessensem) землю, убили князя, умертвили стариков и малолетних, массу остальных увели в плен, а замок сожгли. [111]

Зимой того же года снова пришли татары — в землю Суздальскую и, всю ее опустошив, убили князя Георгия с сыновьями и многих других суздальских князей, сожгли замок Ростов и вволю захватили пленных и добычи. И в следующем году также они пришли в Смоленскую и Черниговскую области, опустошили их жесточайшей резней, не щадя никакого возраста, сожгли замки и укрепления, откуда в страхе бежали князья и воины, и с массой пленных вернулись в свои земли. [112]

111

Разорение Рязани относится к 1237 г.: 16 декабря татары осадили город, 21-го взяли и сожгли, истребив жителей. Князя Юрия Игоревича, сына Игоря Глебовича, убили, приведя под Пронск (ПСРЛ¹, I, 196, 221— 222; II, 175—176; Соловьев, о. с., I, стб. 821).

Этого места и всего дальнейшего до конца главы у Длугоша нет: использован какой-то другой источник.

Предположение, что этим источником была русская летопись, нуждалось бы еще в некоторых подтверждениях (кроме упомянутого выше в примечаниях 9 и 14), а между тем именно таким образом легче всего было бы объяснить непонятное здесь употребление автором имени Руссия. Вообще он резко различает Руссию, т. е. южную и зап. Русь, и Московию — центральную и сев.-восточную. В главе о Московии он включает Рязань, естественно, в число московских областей. Между тем здесь по контексту Рязань оказывается в Руссии (как и могло быть в русском источнике). То, что в это время Московии еще не было (если даже Меховский и знал об этом), отнюдь не обязывало его упоминать здесь Руссию: как и часто делалось, он мог называть лишь княжества.

112

Суздальская земля разорена татарами в 1238 г. (ПСРЛ¹, I, 197, 198, 223; II, 176, 338; Соловьев, о. с., I, 822).

Юрий, сын Всеволода Юрьевича, с 1217 г. князь Суздальский, с 1218 —Владимирский, разбит и убит татарами на Сити 4 марта 1238 г.

Чернигов взят и сожжен в 1230 г. (ПСРЛ¹, I, 200, 225; II, 338—339; IV, 34—35). Князь Михаил Глебович, явившийся на помощь осажденным черниговцам, был разбит и бежал в Венгрию (Соловьев, о. с., I, 823—824).

Глава третья. О жестоком опустошении Польши и Венгрии татарами.

Вслед за сказанным надо, по порядку изложения, перейти к ужасающему татарскому опустошению.

В год господень тысяча двести сорок первый татары пришли в Руссию и до основания разрушили обширнейший город Киев, великолепную столицу русских.

Этот город имел крепкие ворота и башни, а на некоторых воротах блестящие позолоченные крыши. [113] Был там и до сих пор есть митрополит русского или греческого обряда, глава многих владык (wladicis) и епископов, начиная от Дуная — по Молдавии, Валахии, Руссии и Московии, но в Киеве, после разрушения, он больше не живет.

113

Об этом упоминает и Длугош (о. с., II, стр. 243), сообщая, под 1035 годом, что Ярослав, князь Руссии, соорудил в Киеве много монастырей, церквей и золотые ворота.

В городе было более трехсот богатейших церквей. Некоторые из них стоят еще и до сего дня в поле среди терна и кустарника в запустении, как прибежище зверям. Две церкви — св. Марии и св. Михаила, доныне сохранили кое-какие полоски позолоты на крышах: татары, приходящие за добычей, глядя на них, называют Алтым бассина, то есть златоглавые, так как часть крыши у них позолочена. [114]

В наше время на горе, где когда-то стоял Киевский замок, у литовцев, владеющих той местностью, имеется большое укрепление, выстроенное из дубовых бревен.

114

Алтын, алтун — золото; бас, баш — голова.

Разгромив таким образом всю Руссию с ее столицей и всю Подолию и желая напасть на Венгрию, император татарский Батый (Bathus) послал князя по имени Пета с большим войском опустошить Польшу.

Поляки говорят, что царь татарский Батый опустошил Польшу, Силезию и Моравию. Правильнее, однако, изложение у тех, кто, как венгерская хроника, сообщают, что не сам Батый был в Польше, а его князья. [115]

Перебив правителей и князей русских и захватив добычу в городах Люблине, Завихосте и соседних с ними, татары отвезли ее на Русь. Спешно вернувшись потом, они взяли Сандомир с замком и убили там аббата Покрживницкого [монастыря] с братией [116] и множество знатных и незнатных людей обоего пола, собравшихся в Сандомир для спасения жизни.

115

О походе Пета в Польшу упоминает Рогерий Венгр (Rogerius Hungarus) в своей хронике, впервые изданной в 1488 г. вместе с хроникой Ioh. Thwrocz’a (M. Rogerii Hungari, Varadiensis capituli canonici, Miserabile carmen seu historia super destructione regni Hungariae temporibus Belae IV regis per Tartaros facta, cap. XX. У нас везде, как и Thwrocz, по Ioh. Georg. Schwandtner, Scriptores rerum Hungaricarum, pars I, Vindobonae, 1766).

Весь дальнейший рассказ до конца главы заимствован у Длугоша (о. с., VII, стр. 265–279).

116

Копрживница или Покрживница — местечко в 3 1/2 км от Сандомира. Около 1185 г. Николай Богорыя, воевода Сандомирскнй, заложил там цистерцианское аббатство. В 1241 г. оно разорено татарами. (См. Slownik geograficzny krolestwa Polskiego i innych krajow slowianskich, wyd. pod. red. Bronisl. Chlebowskiego, Warszawa, т. IV, 1883, стр. 384 — 385).

Уйдя оттуда через Вислицу, они пришли в Скарбимирию, а когда они уже возвращались обратно, везя добычу в Руссию, и стояли у реки Чарны, близ деревни, именуемой Большое Турско, [117] на них напал палатин (воевода) краковский Владимир с краковскими воинами. Тут, пока шел бой, вся масса пленных разбежалась и укрылась в ближние леса, но малочисленное краковское ополчение с Владимиром было раздавлено численностью татар. Однако и татары, потерпев урон, отошли в Руссию через лес Стремех, а потом, призвав на помошь множество других, с грозой и гневом вновь пошли в Польшу. Свое огромное войско они, подойдя к Сандомиру, разделили надвое. Меньшую часть, под начальством Кадана, называемого у поляков Кайданом, [118] направили на Ленчицу, Серадз и Куявы и, не встречая преград, с величайшей жестокостью опустошили эти округа огнем и мечом.

117

У Длугоша точнее: «у города Поланца при реке Чарне» (о. с., VII, стр. 267), откуда ясно, что здесь имеется в виду приток Вислы, берущий начало близ дер. Цизув б. Келецкого уезда (Slownik geograficzny... Chіebowskiego, т. I, стр. 737).

Большое Турско — деревня Wielkie Tursko в 32 км от Сандомира.

118

Кроме Длугоша, упоминается и Рогерием Венгром (о. с., гл. XIX).