Трам-парам, шерше ля фам
Шрифт:
– Ладно, – Надежда сдалась, – раз такое дело… Съезжу, конечно, гляну, что и как.
– Вот спасибо! – повеселел Вадим. – Так, значит, послезавтра, в субботу, Артем за тобой заедет часиков в десять.
– В субботу не смогу, – решительно сказала Надежда, – маму надо навестить. В воскресенье поедем.
И вот теперь они ехали смотреть дом, и Надежда успешно вживалась в роль тещи.
– Поворот! – нарушила она долгое молчание.
– Сам вижу, – процедил Артем, – нечего меня контролировать.
– Если вас не контролировать, вы черт знает что наворочаете. –
– Спокойно, мама, не нервничайте, скоро приедем! – Наглый племянник Вадима стрельнул хитрыми глазами.
Проехали поселок, справа мелькнуло озеро.
– Красиво как! – оживилась Надежда. – Лес, церковь на том берегу…
Дальше нужно было ехать два километра по грунтовке. Осенние дожди успели размыть дорогу так, что Надежда сочла за лучшее сидеть молча.
Садоводство называлось «Перешеек», что Надежду не удивило: здесь, на Карельском перешейке, все так называется. Но дальше пошел уже полный абсурд. На большом щите у дороги показались три стрелки с надписями «Перешеек педиатрический», «Перешеек неврологический» и «Перешеек психиатрический».
– Круто! – восхитился Артем. – Вы не пугайтесь, это в свое время врачам дачные участки давали, вот так и назвали. Нам в психиатрический, третий поворот налево.
Сразу за поворотом обнаружилась огромная помойка.
– Н-да, – растерялась Надежда, – что-то мне здесь не нравится. Еще название это…
– Вы же не дом покупать приехали, – напомнил Артем.
Нужный дом стоял на окраине за добротным забором. На звонок ворота открылись автоматически, и машина въехала на участок.
Дом был хорош: высокий, выстроен с любовью и вкусом. Но первым делом Надежда восхитилась участком. Были здесь все еще зеленый газон, кусты, ягодные и декоративные, был огород, отделенный от остального участка крошечным плетнем с яркими крынками – это для красоты. А еще большая оранжерея, множество хозяйственных построек, круглая каменная башня с флюгером, какие Надежда видела в Прибалтике, только эта была раз в пятьдесят меньше. На клумбе полыхали поздние астры и георгины.
– Надо же, – восхитилась Надежда, – везде уже отцвели, а здесь такая красота!
– Мама, может, вы дом посмотрите? – окликнул ее Артем.
– И то верно. – Надежда сообразила, что отвлеклась на постороннее, и побежала к дому, где Артем уже разговаривал с хозяином.
Хозяин был мужчина крепкий, подтянутый и загорелый – физический труд на свежем воздухе способствует, да. Недавно подстрижен, аккуратно выбрит, одет в чистые синие джинсы и свитер известной фирмы с логотипом на кармашке. Лицо немного грубоватое, нос, губы как топором вырубленные, но все остальное вполне на уровне. Надежда мысленно поставила рядом с ним ту женщину с фотографии в доме Вадима и поняла, что рядом они смотрелись бы неплохо.
Представился хозяин просто Валерием, без отчества.
Молодится, поняла Надежда. Хотя ему об этом беспокоиться пока рано.
Изнутри дом казался еще просторнее, чем снаружи. Внизу были холл, кухня и столовая, наверх вела лестница с резными перилами.
– Сам делал, – усмехнулся хозяин, – вот этими руками.
В холле финский камин, по стенам развешаны рисунки, а над камином – большой пейзаж, разумеется, с садом.
– Какая красота! – Надежда Николаевна подошла ближе. – Кто же это рисовал?
– Это жена, – нехотя ответил хозяин. – Наверх пойдете? Там две спальни, еще балкон открытый.
– Замечательно! – бурно восторгалась Надежда, хотя пейзажик был так себе, обычная любительская акварелька. – У вашей жены большой талант!
Хозяин никак не отреагировал. Пошли наверх. Спальни были обставлены простой, но удобной и новой мебелью. Никаких бабушкиных продавленных диванов и столиков, изъеденных жучком. Пахло деревом, с балкона открывался вид на участок и дорогу. За ней было поле и вдалеке домики поселка. Спальню хозяев оживляли яркие занавески сложного кроя.
– Это ваша жена сама шила? – Надежда пощупала ткань.
– Вроде да. – От внимательных Надеждиных глаз не укрылось, что хозяин слегка поморщился.
– Очень красиво, – пробормотала Надежда.
Хозяин пошел вниз, Надежде с Артемом ничего не оставалось, как следовать за ним. Они выразительно переглянулись за его спиной, и Артем чуть заметно пожал плечами – дескать, ничего у вас не выйдет, а я умываю руки.
Но Надежду не так просто было сбить с намеченной цели.
Бодрой рысью она обежала весь первый этаж, отметила вполне современную кухню, попросилась в ванную. Там, закрывшись, тщательно исследовала содержимое шкафчиков. На виду стояла только мужская косметика: крем для бритья, лосьон, дорогая туалетная вода. И зубная щетка в стаканчике оказалась только одна, и мочалка, и банное полотенце. Халата вообще не было, никакого. Уехала хозяйка, это точно. Причем уехала надолго, потому что если бы на день или два, то халат висел бы на гвоздике, и полотенце тоже. Вот бы узнать, куда.
– А вот здесь веранда крытая, – нелюбезно встретил ее хозяин. – Летом можно окна открыть, тогда воздух свежий и света больше.
Сейчас на веранде стояли плетеные кресла, на полу – яркий домотканый половичок, на стенах – забавные корни дерева. Один в форме чертика с рожками, другой был похож на северного оленя. Корешки были тщательно вычищены и покрыты лаком, а у оленя имелись еще и глаза – темно-лиловые бусины. Надежда Николаевна не стала и спрашивать, кто автор этих произведений, ясно, что Светлана.
Что ж, ничего особенного, но художественный вкус, несомненно, есть. Благодаря этим мелочам дом и правда не такой, как у всех.
– А это что? – Надежда даже зажмурилась.
Вместо столика на веранде стояло что-то очень знакомое. Конечно, это же нижняя часть старой швейной машинки «Зингер»! У самой Надежды такая была на даче, осталась от бабушки. Сделано в 1913 году.
Помнится, бабушка говорила, что и в приданое ей машинка отдана была не новой. Бабушки давно нет, а машинку Надежда с огромным трудом перевезла на дачу – чугунная станина была неподъемной. Но каково же было ее удивление, когда после всех переездов тщательно смазанная машинка продолжала шить! Нечего сказать, умели делать вещи в 1913 году.