Трамп - спаситель человечества

Крамер Марина

– Только не со мной.

.

ГЛАВА ? 16. Мальчишка-раб представился: - Меня зовут Евгений Сафонеров. Так меня звали до того как я попал в рабство. Космические пираты сбросили меня не слишком развитой планете, и я оказался в роли обычного мальчика-невольника. И еще хорошо, что меня не отправили в какой-нибудь бордель для малолетних. Хотя я был близок к этому. И мальчишка повел повествовании уже от третьего лица. Евгений пришел в себя не сразу. Очнувшись ото сна, мальчишка чувствовал себя словно в гробу. Вокруг темно, ты лежишь на чем-то деревянном, и не можешь шевельнуться. Даже глазами моргать мучительно больно, зенки начинаются противно слезиться. Соленая жидкость щекочет полные щеки мальчишки. Это так очень для кожи мерзко, но конечности не шевелятся. Вот так и лежи себе, словно замурованный... Тут Сафонеров содрогнулся от ужаса: "А может его и в самом деле замуровали?". Какой-то жестокий орский или какого-то иного племения. ритуал. Мальчишке хотелось отчаянно вопить, но он не мог даже открыть рта. Правда до ушей доносился слабый гул похожий на жужжание самолета. Последнее немного успокоило мальчика. Возможно, его просто похитили и куда-то везут. Зачем? С какой целью мог понадобиться кому-то пионер, пусть даже сын губернатора? Евгений этого не понимал, но по привычке подумал, что, скорее всего за него потребуют выкуп, рассчитывая, что планета, а это считай целое государство, своих детей не бросит. В голове от напряденных мыслей загудело, и измученный Женька опять отключился. Сновидения оказались-таки рваные и неразборчивые, что Сафонеров ничего и не запомнил. Разве только мелькало перед глазами бледное привидение с алой косой, пыталось снести мальчишке голову. Пришел в себя спустя приличное по продолжительности время. На сей раз, он лежал на горе подушек и очень ярком и пестром халате. Евгений уже смог подняться, хотя двигался еще с трудом. Голова гудела после воздействия газом, и мальчишка чувствовал себя оглушенным. Далее происходило как во сне про русульманский рай. Появились прекрасные, прикрытые лишь гроздьями крупных драгоценных камней гурии и отвели ребенка в ванную. Там его тщательно вымыли, надушили, умастили. После чего одели в густо усыпанные драгоценностями одежды как бы фарабского принца. Во время этих процедур мальчишка немного отошел, и стал кое-что соображать. Реальность впрочем, совсем уж бредовая и не галлюцинация от фарабских наркотиков это феерическое наваждение? А может он принц и незаконнорожденный? Все может быть на этой планете. Вроде брата-близнеца гранцузского монарха у Грюма. Или может быть... С ним захотел поменяться местами какой-нибудь фарабский принц или даже король. Ого, это вообще класс. Его величество Евгений Первый... И какая страна его примет на трон? Удивительные порой происходят вещи в подлунном мире. Вчера простой советский пионер, сегодня принц, а завтра король! Вот это звание - ты выше и круче всех! Дворец, в котором оказался фрусский пацан и в самом деле сродни султановскому. Даже Зимний и дворцы-музеи Фетергофа не были столь роскошными. В каждой завитушке, мозаике, картине, статуе, фонтанчике чувствовалась потрясающая роскошь. Впрочем, слишком уж пестрый получился покров и убранство сего сооружения, даже глаза утомляет изобилии, света и красок. А в центральном зале уже его поджидали. На троне сидел длиннобородый фараб с повязкой на глазу и достаточно скромном одеянии особенно на фоне роскоши дворца, и обильно для безвкусицы увешанных гирляндами настоящих драгоценностей и дающих множество радужный ореолов специальных сортов стекляшек наложниц. Причем многочисленные служанки представляли собой практические все расы земли и все без исключения юные и прекрасные. Евгений впрочем, еще слишком мал, и больше любовался на ювелирные украшения девушек, чем балдел от красот плоти. При его входе глашатай объявил сначала по-фарабски, а затем по-фанглийски. Причем два встретилось одно и, тоже имя. А после кивка одноглазого господина и в третий раз: - Его величество шейх шейхов Фусама Бен Жаден халиф правоверных от Гранции и Ситая и прочее, прочее, прочее. Евгения подтолкнули, и он неловко шлепнул на колени. Хорошо еще, что пышный ковер смягчил падение. Фусама Бен Жаден фальшиво улыбнулся, но единственный глаз смотрел жестко и даже свирепо. Но голос звучал мягко, а фрусский язык, даже слишком правильный, настолько, что сразу видно - иностранец: - Ты есть бача Евгений Сафонеров, пионер страны где торгуют мишками? Мальчишка машинально кивнул: - Да шейх. Помощник грозно прикрикнул: - Говори Великий шейх! Бен Жаден небрежно кивнул рукой: - Замолчи. Я не люблю лишних церемоний. Мальчик имеет право на вежливое общение. И будет вести себя хорошо. Так ведь? Евгений робко оглянулся и кивнул: - Я буду вести себя как пионер! Бен Ладен сурово нахмурился: - Как пионер? Но пионеры это младшие браться фоммунистов, а фоммунисты могут быть лишь мертвыми или ничтожными рабами. И чуть смягчив суровый тон, великий шейх продолжил: - Вот ты одет как принц, можешь кушать отборные лучшие во всего мира яства. И быть мои, лучшим другом. А можешь если ты пионер и любишь Родину разделить участь иных фурави и пионеров. Так что выбор у тебя небольшой! Будешь моей любовью и певцом, слугой и наложником, тогда даже принцы позавидуют той жизни, что тебе придется вести, а нет...
– Фусама Бен Жаден провел ребром ладони по горлу.
– Тогда будешь там, где и остальные пленники. Выбор за тобой. Отрекись от империи Дидро! Будь Евгений циничным взрослым, возможно, он бы три подумал, чтобы давать тот или иной ответ, но... В мальчишке воспитанном на патриотических фильмах и книгах бушевал маленький герой. Ему хотелось показать себя как... Вроде Мальчиша-Теминатора, или Сергея Рюленева из вечно молодой гвардии. И он не задумываясь, выпалил: - Я никогда не предам свою Великую Родину и дело Фрейлина. Не нужны мне ваши роскошные яства и мерзкие каменья. Бен Жаден тоненько расхохотался, скаля самые натуральные клыки вампира. Да он и был вампиром. Невольницы, в свою очередь, опустив головы, скромно молчали. Но заметно, они побледнели и их личики перекосились от ужаса. Евгению самому стало жутко, даже хотелось расплакаться, но он, покраснев от волевого усилия, сдержался. Но душевных сил, чтобы поднять глаза кривого воителя-шейха и вампира уже не было. Бен Жаден отсмеявшись, коротко приказал: - В каменоломни его! Отправьте мальчишку трудиться в каменоломни к другим невольникам малых лет. Пускай поймет, что такое рабство.
– Великий шейх ухмыльнулся и подмигнул пацану.
– Начитался, наверное, всяких книжек. Может типа хижины дяди Гнома. Вот сейчас и узнаешь, что такое рабство на собственной шкуре. Уведите его! Управляющий и несколько воинов подскочили к мальчишке и, подхватив за руки и ноги, вынесли из зала. Евгений вяло сопротивлялся. На ходу с него грубо сорвали почти всю одежду, а также вышитые золотом, изумрудами и рубинами туфли. Оставили лишь одни спортивные плавки единственное напоминание о далекой Родине. И завели в помещение для лошадей. Там уже смотритель рабов с сотовым телефоном в кармане дожидался товар. Евгений для своего возраста был достаточно крупный парень, мускулистый, но и жирноватый. Семья далеко не самая бедная и питание хоть и не ресторанное, но достаточно обильно и калорийное обеспечено. Да и сама планета никогда не страдала от недопроизводства еды. Смотритель, похоже, уже не раз имел дело с фрусскоязычными рабами. Приказал согнуть бицепс, пощупал его. Затем схватил за грудь, холодные колючие пальцы мяли мышцы прикрытые легким слоем жирка. Мальчишка выглядел упитанным и здоровым, хотя и не захотел открыть рот. И тут же впервые в жизни как раб Евгений получил плетью о голой спине. Удар обжог и заставил резко вскрикнуть. - Ой, не надо! Смотритель невольников погрозил пальцем: - Не хочешь плетки, выполняй приказы сразу. Ты неверный, пленный, а значит раб! А с рабами как с животными. Послушных кормят, строптивых порют! Евгений согласил и открыл рот. Смотритель оглядел зубы без фонаря, пара выпавших молочных еще и не выросла и отметил: - Костяк у тебя прочный. От природы парень здоровый, но уж больно изнеженный февропейским комфортом. Ему будет тяжко, если выживет в самые первые дни и недели проживет еще очень долго... На поверхности естественно. Управляющий взял в руки сотовый телефон. Выслушал команду и сообщил по-фарабски смотрителю: - Великий шейх, король вампиров не хочет, чтобы мальчишка умер. Он хочет его хорошенько проучить и помучить не убивая. Смотритель сразу же понял: - Значит, работать будет не подземелье, а на поверхности. В подземелье много ядовитых газов и там долго не живут.
– И после паузы добавил.
– Что же пускай пока мальчишка поесть и отдохнет. Завтра его оправим вместе с партией пополнения в каменоломню. Путь будет тяжелый и пусть набирается сил. Еду принесли минут через пять. Горшок с овощной кашей и мелко нарезанной рыбой. Ложка деревянная. Не барское питание, а еще и недоваренное, и не соленное, но мальчишка уже не ел больше суток. Голодный желудок лучший повар, а горшок килограмма на полтора. К каше еще и молока кружку добавили. Для раба и неплохо. Поев и попив, Евгений ощутил себя отяжелевшим. В конюшне самых жеребцов не видно, зато сено есть и можно немного поспать. Тем более, после применения газа в теле слабость. Уснул практически моментально, может это даже естественная реакция организма на незавидное положение. Мальчишка проснулся от брызнувшей из кружки воды. Евгений, вскочив и отряхиваясь,

замахал, стряхивая воду со светлых волос. Смотритель держав в правой руке глиняную емкость прикрикнул по-русски: - Хорош дрыхнуть. В каменоломнях ты еще не так запоешь, так что вставай. Евгений пару секунд постоял, недоуменно моргая, а затем все же спросил: - А одежду выдадут мне мою личную, или казенную форму? Смотритель противно захихикал: - Какая может быть личная одежда... Ты рад того, что на тебе уже есть вполне достаточно! Мальчишка трусливо поежился, потер плечи: - Но ведь я, замерзнув в одних плавках... Смотритель невесело ухмыльнулся: - Мы на побережье Финдийского Океана так что не бойся, даже зимой у на не бывает слишком холодно, ну так чтобы кутаться... Тут уже Субэкваториальный климат. Евгений растеряно похлопал глазами и тут сообразил: - А я ведь и сгореть могу. Смотритель тут согласился: - Можешь... Ты бледный, летний загар уже почти совсем сошел, да и явно он не сильного солнца.
– Фараб сделал паузу и почесал под чалмой ухо. Но у него уже есть опыт, так что. - Облезлая кожа не нужна хозяину.
– Смотритель широко зевнул.
– Мы вернем тебе старую одежду, в которой тебя и захватили, но... Будешь время от времени её снимать, загорая. Сейчас Ноябрь и солнце не столь уже жгучее. Но в каменоломнях вы все уже будете, одинаковы иначе не поймут. Так что постарайся во время пешего пути привыкнуть. Смотреть прикрикнул слуге, и то побежал за одеждой. А вот служанка пока Евгений ждал, принесла ему поесть. Мальчишка кушал машинально, до него наконец дошло, что впереди ждет непосильный, адский труд каменоломен, где у него и нормальной одежды не будет. Такой вот получился расклад пасьянса судьбы и незавидный жребий. Еда уже кажется безвкусной, а мысли горчица слаще. Самое противное при этом, что он сам на сие напросился. Нужно ли было отклонять предложение шейха. Впрочем, мальчишка крепко сжал кулаки: иначе и поступить фоветский пионер и не мог. Ему принесли назад модные для тогдашнего имперского фасона джинсы-варенки, белую рубашку с пиджаком. Красный галстук и пиджак Смотритель приказал оставить и занести назад. Рабу они не понадобятся. Совсем новая рубашка из натурального шелка также ему пришлась по нутру. Ну, а дорогие кроссовки( страшный дефицит, но к поездке за рубеж у советской семью все найдется), также можно и оставить для своего сына, тем более их купили на вырос фоветскому мальчику. Тоже и с кепкой. Короче говоря, Смотритель передумал и приказал выдать платье скромнее. На счет обуви, не пустить ли пацана вообще босиком. Впрочем, ступни на ощупь у юного пленника оказались слишком уж нежными, явно было, что так без обуви он вообще не дойдет. Пришлось Евгению надеть на себя рваную майку, засаленные шорты и обычные шлепки из пластмассы. Майка оказалась тесной, явно её носил до него какой-то нищий арабский мальчишка, а шлепки велики. Евгений, уже имея опыт тонким голоском, сказал хозяину: - В них ноги разотрешь до крови! - Так подложи тряпок неженка и иди после этого быстрее!
– Смотритель толкнул мальчика в плечи. Его, подталкивая, отвели во двор, тряпки на шлепках поначалу скользили и мешали идти, но затем немного притерлись. А на самом заднем дворе Евгения уже поджидали невольники, собранные к отправке в трудовой лагерь. В основном взрослые рабы, но есть и пара мальчишек. Их кстати размести в некотором отдалении от остальных, но тоже оставив связанных. Ну и фоветского пионера присоединили к ним в стреме. Как вскоре Евгений выяснил, что это ему лишь на благо. Черноволосые мальчишки немного знали фрусский язык, тоже пионеры пусть и Руфганские. Было с кем поговорить во время трудно перехода. А переход и в самом деле выдался тяжелейший. Во первых идти пришлось по пересеченной горной местности, а во вторых по много часов в день. Хотя Евгений и был силен от природы, но не имел привычки такому экстриму. Воистину это оказалось адом. К счастью погода стояла не слишком солнечная, но все равно голые коленки и локти в первых же день покраснели. Ноги мучительно ныли. Когда дорога стала немного ровнее, смотритель приказал Евгению снять шлепки и топать босиком. Так мальчишка ощутил с одной стороны больно и колко, но вместе и легче. Осилить весь переход не удалось, но смотритель, получивший о шефа-шейха инструкции не покалечить смазливого бачу, когда пацан несмотря пару увесистых ударов плеткой не смог подняться для продолжения "хаджа", последовало милостивое разрешение проехаться на теле животного смахивающего на большого, с тремя рожками и усиками-антеннами таракана. Не смотря на то что кожа на спине и саднила от плетки, ноги, особенно икры мышц, мучительно словно после прокручивая на дыбе ныли, а сбитые об твердую поверхность ступни пылали как в кипятке мальчик Евгений уснул прямо на тараканьей спине. Затем его разбудили дали какой-то недоваренной каши с рыбой и прокисшим молоком. Проголодавшийся пацан съел, не разбирая вкуса. Надежда на ночной побег оказалась весьма зыбкой. Охранные овчарки не давали шансов незаметно ускользнуть. Фусама Бен Жаден не разделял предрассудков - чистый пес животное или нечистый, но охраняет он надежнее кандалов. Иначе вряд ли можно избежать побега, разве что на ночь замкнуть всех в кандалы. Для мальчишек и самого Евгения именно такое исключение и сделали. Спать с кандалами на ногах неудобно, но цепь достаточно длинная, чтобы не мешать ворочаться, а на соломе удобнее. Руфганский пионер Самуил шепнул: "тут еще не самое худшее". И судя по многочисленным следам порок на голой спине бача знал, что говорил. А далее на следующий день снова переход, а ноги болят, ноют, не успев восстановиться за ночь. Страдают и босые подошвы, смотритель приучает юного невольника к суровой рабской жизни. Либо попавший в ад плена адаптируется, закалится и выживет, либо бедолага присоединится к многочисленным неудачникам, чьи кости остались белеть по краям дороги. Жизнь это ведь очень даже суровая штука, смерть куда добродушнее. Третий день перехода выдался самым тяжелым. Накопилась усталость первых двух дней, а смотритель, похоже, всерьез решил заставить пацана проделать весь путь пешком. Чтобы босые ноги не сбивались подошвы мальчишка, подозванная начальников невольница смазала маслом, но даже после этого боль оставалась ужасной. Особенно сильно взрывается первые минуты хода, но не остановиться иначе веревка натянется и, ты упадешь на брюхо. Затем тебя животом протянет по камням, а надсмотрщики из арабов обрушат свои жгучие бичи на спину. Но потом, когда тело разогревается становиться немного легче, спустя некоторое время открывает второе дыхание. И легкие наполняются кислородом. Вот ты и шествуешь. Но ближе к обеду они пошли вверх, а под ногами снова возникла каменистая дорога. Босоногие напарники привычно ступают мозолистыми как верблюдов подошвами по остроконечному гравию гор. А вот для Евгения это сродни пытки, разбитые и изрезанные подошвы стали чудовищно кровоточить. Кто не испытывал подобного вряд ли поймет. Пацан упал на колени, но привязанная к коням веревка сразу, же натянулась, и голые коленки прошлись дерущей кожи поверхности, а не плечи обрушились удары кнута. Мальчика заорал от невыносимой боли, и смотритель сделал знак мордоворотам: - Полегче ребята, он этого не заслужил! Евгению снова разрешили до обеда полежать на телеге. Мальчишка с трудом выбрал положение, чтобы не задевать избитую спину. Хорошо еще бичи с широким ремнем и не рассекают кожу( рационализация, меньше рассечений, меньше и заразы!). Но после обеда пришлось пусть и в шлепках шагать вместе со всеми. А сил оставалось все меньше и меньше. Приходилось преодолевать жуткую боль в предельно уставших мышцах, как манны небесной ожидая открытия второго дыхания. Вот оно рабство, вернее пока еще его только первые уроки. Причем возможно и не самые страшные, что еще ждет в каменоломнях. Вечером силы снова стали покидать мальчишку, чувствовалось близость к очередному падению. И тогда Евгений решил собраться и подбодрить себя песней: И когда горн пионерский на зарядку позовет - Вместе будут песни петь мои друзья! Мы как сокол устремимся в безграничный даль полет, Потому что оправдались ты и я! Припев; Наша правда, наша правда, Состоит, чтобы веру нести! И не завтра и не завтра, А сегодня Отчизну спасти! Мы Отчизну свою уважаем, Ведь всему миру - знай свет! Наше красное Родины знамя, И его ярче красного нет! Пионер отдает честь не бюсту, Его знак, это Родины флаг! Мы дрались с супостатом искусно, Прославляя свершенья в стихах! Знай что вера одна во вселенной, Вера в милый, святой коммунизм! Чтоб смеялись, мы счастье нетленном, Чтоб исторгнулся в бездну фашизм! Каждый витязь был просто ребенком, По траве и ручьям босиком... Но теперь в его дланях лебедка, Лихо плющит металл молотком! Автомат кто-то точит станками, Ну, а кто-то стреляет с плеча! Кумачом реет алое знамя, Лупим злобных врагов не шутя! Брали смело Ферлин наши предки, Ну, а нам? Нам дорога на Кларс! Люди мы - не макаки на ветке, Супостату кулак точно в глаз! Но умеем при том веселиться, В барабан бить, на трубах играть! Очень милые детские лица, И оценки четыре и пять! Самый трудный сраженья экзамен - Не пройти это что умереть! Но и в смерти нам факелом знамя, Пасть не может фроссийский медведь! Песня вызвала душевный подъем и позволила дойти весь путь до конца. На следующий день поначалу тело отказывалось повиноваться и Евгений, азбучно постанывал от напряжения. Но затем боль притупилась, а дыхание стало ровнее. Организм переборол себя, и до этого дремавшие резервы пошли в ход. Да и вообще много хорошего когда ты ребенок - куда быстрее и морально и телесно привыкаешь к экстремальным обстоятельствам. На пятых день на подживших ступнях образовались мозоли, и можно было пусть и болью, но шагать уже как все. Особенно когда образовался, точнее, проступил на тропинке асфальт. Потемнела от загара и кожа. Евгений окончательно скинул майку, лишь плечи предусмотрительный смотритель велел ему смазать маслом. Когда ветер и Финдийского океана обдувает тебе голый торс, а ноги всех изрезанной подошвой соприкасаются с землей идти становиться куда легче. На шестой день им сообщили, что цель уже близка, и привязали покрепче. Евгений чувствуя себя уже намного лучше, разговорился с напарниками. Их уже было четверо, двое знали достаточно сносно фрусский язык. Старший из них Аладдин, пацан лет четырнадцати смуглый и черноволосый спросил у Сафонерова: - А в империи Дидро уже могут летать к другим вселенным? Евегений уверенно ответил: - Пока еще нет, но очень скоро это, несомненно, произойдет! Мы были уже на Груне( выдумка!), и уже готовы наши парни топать по Кларсу! Аладдин с белозубой, весьма яркой на фоне почти черно лица улыбкой кивнул: - Конечно, будем и на Кларсе.
– Мальчишка, понизив тон то тихого шепота, заявил.
– А вообще я не понимаю своих взрослых. Почему они с таким остервенением молятся Фуллаху. Ведь даже если Фуллах и есть, то с какой стати ему следует бить каждый день поклоны. Евгений тут согласился: - Конечно не за что!
– И со всей юной искренностью добавил.
– Если Бог есть, то зато как он запустил дела на просторах вселенной, ему не поклоны, а хорошенько палкой по башке двинуть! Правителя с такими методами и нежелания забоится о благе подданных - давно бы свергли! На сей раз, мальчишка превысил необходимый лимит громкости, и его снова ошпарили плети. Сафонеров даже засопел от возмущения носом, вся его мальчишечья душа рвалась, чтобы ответить на беспредел, творимый извергами. Он снова сделал безуспешную попытку порвать связывающие руки веревку. К счастью удары прекратились, и колонна невольников снова пришла в движение. Евгений Сафонеров замолчал, не хотелось, ни говорить, ни думать. Не раз битый Аладдин тоже притих, его испугала смелость фрусского напарника и теперь он всерьез опасался, что его утащат в преисподнюю шайтаны. Правда, судя по числу шрамов зажившись на спине рассечений, последние годы реальной жизни мало отличались от пекла. Впрочем, как бы, не было плохо, хуже может стать всегда. Аладдин вспомнил, как его наказывали фаллакой, били палками по пяткам. Даже сознание потерял он от боли. А все равно раскаленным железом к подошве больнее. Так что может его за и наказывает Фуллах, что руфганский бача принял пионерскую присягу, заменил, Бога на Фрейлина, надев на себя красный галстук? Вскоре послышался отдаленный стук, словно били кузнецы, и какой-то неясный гул. Караван пошел к воротам, а по краям от них стоял достаточно высокий частокол с криво вырытым, наполовину заполненным гнилой водой рвом. У входа располагалась стража, и вертелась парочка крупных, смахивающих на кавказских овчарок собак с кривыми клыками и длинными, смахивающими на жало скорпиона хвостами. После обмена несколькими словами их караван пропустили. Аладдин шепнул Евгению Сафонерову на ухо: - Вот они знаменитые Караченские каменоломни. Держись приятель - это второй круг ада! Ребята вошли во внутрь. Их повели по жестокой каменистой дороге. Собаки свирепо урчали, одна из них чуть не откусила руку ближайшему мальчишке. Юные рабы невольно подались назад, и получили плеткой. Внутри было видно, как трудятся многочисленные невольники. В основном это были молодые, но уже изможденные мужчины, но встречались и женщины. Выглядели невольницы жалко, избитые, но мускулистые. Впрочем, Евгений вдруг ощутил такое смущение и страх, что у него начались спазмы в желудке и мальчик просто опустил голову и старался не смотреть по сторонам. До него лишь долетал запах, измученных давно немытых тел и... чеснока. Сафонеров опустил светлую от выгоревших на двойном солнце волос, голову, и мысленно просил Всевышнего Бога, чтобы как можно быстрее закончился этот кошмар, и он оказался снова у себя дома, где можно наслаждаться жизнью и пользоваться почетом и уважением! Караван остановился и мальчишек стали "распрягать". Евгений видел, как сердито покрикивают надсмотрщики, сгоняя ребят к ручью. Видимо для начала юным невольникам, решили дать помыться. После такой тяжелой дороги окунуться с холодную, блаженное ощущение. Мальчишки даже заурчали от восторга, стали плескаться, резвясь и посмеиваясь от радости. Пленный пионер даже плеснул своему приятелю водой в лицо, а тот ответил. Евгений стал брызгать сильнее, но строгий окрик прервал занятия, и мальчишек длинными бичами выгнали из ручья. Главный начальник каменоломен решил лично осмотреть товар. Мальчикам приказали: - Взять в руки камни и поднять над головой! Евгений покорно послушался, выбрав впрочем, не самый тяжелый булыжник. Он поднял его повыше и вытянулся. Хозяин прошелся перед ними. Он, было одет доспехи, рослый, тучный, с тяжелой золотой цепью. Подошел к Аладдину, сухо по-английски приказал: - Открой рот! Посмотрев на лошадиные зубы юноши, рыкнул: - Его к взрослым на самые тяжелые работы! После чего хозяин стал подходить к мальчишкам, брезгливо щупать им мышцы. Евгений вновь ощутил уколы унижения, когда грубые руки стали мять ему исцарапанные ключицы, прошлись по рукам. Затем хозяин ущипнул мальчишку за грудь. Пленный пионер ощутил себя шлюхой которую разглядывают сутенеры. Затем громила сунул пальцы в кожаных перчатках в рот. Усмехнулся: - Крепкий мальчик, только еще изнеженный и сытый. Видимо их семьи знатных партийных работников? Приведших их распорядитель-смотритель возразил: - Нет, это из страны, что в империи Дидро! Из дальних земель от пределов севера! Надсмотрщик жестко приказал: - Тогда отправьте его и остальных мальчишек на работу с камнями и следите, чтобы они не бездельничали. Ну и конечно побрейте им головы, чтобы не занесли вшей. Клеймим их позже, когда пуанцовщик поправиться. Пусть быстрее впрягаются в работу. . ГЛАВА ? 17 Засвистели плети, а мальчишки уже рефлекторно побросали камни. Один из них чуть не отбил Женьке босую ногу. Свежеиспеченный невольник погрозил в ответ кулаком, но вступать в драку незадачливому пленнику-невольнику не хотелось, из-за боязни не только отведать плетки, но из-за некоторого душевного смятения вызванного новым местом. Это каменоломни, где мальчик, может быть, будет вкалывать всю жизнь. Вот их ведут в десятку охранников легионеров, что поджидают пацанов с острыми бритвами. Естественно без мыла, пока волосы не обсохли, их просто грубо счищают свирепыми кинжалами. Евгению вспомнилось, что в его патриотические времена в колонии-малолетке (им показывали про это фильм!) запрещалось вообще иметь какую-либо прическу и пацанов безжалостно брили наголо! Почему лысая стрижка произвела неизгладимо впечатление, какой-то ущербности, то, что ты после это уже и не совсем человек. Теперь он оказался в месте хуже зоны, но с прежней решительностью остаться человеком, или вернее с жалким подобием на решительность! Евгения грубо схватили за плечо и. наклонив светлую голову стали сбривать волосы. Как это унизительно и больно. Впрочем, у местных вампиров, похоже, уже есть опыт, несмотря на грубость, сделали лишь пару легких порезов. Мальчику впрочем, казалось, что с каждой прядью соломенных, густых волос уходит, частица его души и растворяется личность. Голова стала голой и легкой, после чего на Евгения снова плеснули несвежей воды, и дернув за ключицу поставили в строй. Когда процесс бритья был закончен, мальчишек погнали на работу. Подростки-рабы и помладше ишачили отдельно. Разумеет им нужны и инструменты и тачки поменьше чем взрослым. Только вот продолжительность рабочего дня одинакова. Блестящие от пота, раскрасневшиеся от напряжения, они размерено трудились, то обламывая молотками, кирками, и грузя на носилки или корзины камни, то перетаскивая булыжными, или толкая тачки. Мальчишки-невольники, были худы, их высохшие тела, жилисты и мускулисты. На руках и ногах резко проступали жилки и вены, а голая кожа исполосована плетьми и кнутами. Многие из них были совсем голенькие, даже без набедренных повязок. Ветерок доносил запах мальчишечьего пота, измученных тяжелейшей работой тел. При виде новеньких юные невольники неожиданно заулыбались. Евгений улыбнулся и подмигнул им в ответ: - Мы будем жить братья!
– Шепнул пионер-пацан. Засвистели плетки и новичков погнали быстрее к куче сложенных инструментов. Евгению выдали молот с заостренными концами и корзину для сбора. Отвели к колупавшимся в камнях мальчишкам. Надсмотрщик строго приказал: - Разбивай камень в щебенку и неси вместе с остальными мальчишками к тачкам. И смотрите, работайте живее! Евгений, взяв крепче в руки тяжелый молот, с размаху нанес по камням удар. Ощутил отдачу в мышах, в ноздри полезла каменная пыль. Более опытный напарник мальчишка лет тринадцати, с резкими проволоками проступивших сухожилий подсказал на фрусском языке: - Не вкладывайся в удар. Во-первых, тебя надолго не хватит, во-вторых, вздымаешь кучу пыли. Бей, расслаблено рассчитывая лишь на тяжесть молота. Евгения не удивило знание пацаном чужого языка. Тут трудились и военнопленные и захваченное из Руфганистана и даже территории империи Дидро мирное население. Может этот из похищенных лузбеков или пионеров обращенным в стране, где фисламский патриархальный порядок, меняли на новый коммунистический. Евгений кивнул: - Мы живем по понятиям чести! Бритыми наголо были только новички, у остальных мальчиков-рабов лишь небрежно подстриженные волосы, черные, рыжие, светлые. А этот лагерь и самом деле, из пленных и похищенных ребят. Даже из западной Европы есть. Потому светловолосых мальчишек очень много, тем более, что на солнце так близко к Финдийскому океану, если волосы коричневые, то все равно выгорают до белизны. Евгений, стараясь сберечь силы, работает, вяло взмахивая молотом, но стоит чуть-чуть остановиться и свистит плеть. Затем нагрузив корзину, он почти бегом (надсмотрщики свирепо подгоняют) мчится к дальнему углу, где это все сгружают на воз. Широкий ремень корзины оттягивает плечи. А затем снова коли камень. Евгений пытается представить себе, что он просто Марат Фазей или спортсмен олимпийских игр, и таким образом тренируется. Босые, сбитые в кровь, ноги мальчишки ступают по горным камням, а сверху еще и давит груз. Тяжело и с каждым часом становиться все тяжелее. С Евгения стекает пот, ему мучительно хочется, есть и особенно пить. Молот кажется все более и более весомым. Нет, это не зона-малолетка, где по сути никто как следует, и не работает, да и нельзя по закону заставить трудиться подростка более четырех часов. Евегений читал про это в романе "Честь" Рыминиского. Колония не казалась слишком уж страшным местом, что-то типа пионерлагеря. Разве, что с более паскудным контингентом. Нет! Это рабство, жестокое рабство. Вот один из новичков падает в полном изнеможении. На него обрушивается плетка. Надсмотрщик бугай-вампир в почти два метра ростом, колотит худенького мальчика, на вид лет одиннадцати, вкладываясь удары. Мальчишка отчаянно вопит от боли, сверхусилием поднимается с него стекает кровь. Делает еще несколько шагов с грузом и снова падает. И опять жужжит тяжелая плеть. Евгений побледнел: - Так он убьют его насмерть! Напарник предупредил: - Не лезь! Если заступишься тебя, ждет крест!
– Перехватив недоуменный взгляд фрусского мальчишки, объясняет.
– Фисламисты любят распинать своих врагов имена на символе ненавистного им Диристианства- кресте! Крепись из-за всех сил, иначе упав, не сможешь подняться. Избиваемый мальчишка затихает. Чтобы окончательно удостовериться, что он готов, к огрубевшим, босым пяткам пацана подносят зажженный факел. Повалил дымок и стал разноситься отчетливый запах паленого. Евгений невольно глотнул, в животе начались мучительные, голодные спазмы. Вот их останавливают и приказывают широкими шуфлями грузить щебенку. Мальчики подчиняются и приступают к работе. Евгений кидает щебень и камешки лопатой, стараясь не выдать боли, у него не только мучительно ноет каждая мышца тела, но еще саднят и свежие мозоли на руках. Во рту сухо, даже глотать мучительно больно, а живот проваливается от напряжения. Но мальчик грузит, стараясь сдержать стоны, порез на голове щиплет стекающий соленый пот. Мальчишки-рабы тяжело дышат, но стараются. Наконец вагонетки нагружены и толкают другие невольники. Евгения с десятком пацанов снова гонят к камням. Мальчишки бьют со всего размаха, даже капельки пора разлетаются от темно-коричневых тел. Некоторые из юных невольников постанывают от боли, что сводит утомленные мышцы. Плененный пионер крепиться, старается дышать глубже, чтобы легкие лучше вентилировались воздухом. Да работа может быть мукой, хорошо, что уже темнеет, может их поведут на отдых. Мальчишка несколько просчитался, работу прекратили лишь, когда по небу рассыпались звезды. Мышцы ныли, тело бастовало, не хотелось ничего кроме, упасть и не шевелиться. Мальчишек, наконец, покормили, дав перед этим смыть в ручье пот и с рук пыль. Вернее даже приказав это сделать. А что гримляне прагматики, от грязи возникают жуткие эпидемии, что капитально выкашивают рабов, а это убыток... Сам ужин раздали порциями, это была фруктовая каша, смешанная с рыбой и чесноком(последний еще и обладает бактерицидными свойствами!). Еда пахла аппетитно, но усталый Женька уже не различал вкуса, он уже молил Бога, скорее бы упасть на подстилку и провалиться в объятия Морфея. После еды рабов повели спать. Ночевали мальчишки в специальной пещере, где лежали плохо обструганные доски и кандалы. Вообще как обратил поначалу внимание Евгений, на мальчишек кандалов обычно не надевают, разве, что на некоторых кто провинился. Цепи в арабском да еще охваченном бесконечными войнами мире, довольно дороги, а в работе лишь мешают. Но Евгению и десятку еще не клейменых новичков все, же застегнули цепочку с гирей на правой ноге. Теперь так просто не убежишь. Сафонеров впрочем, уже ни на что не обращал внимания, он просто упал и моментально уснул. Сон мальчишки был тяжелым, многие ребята постанывали во сне. Евгению снилось, что он попал в средневековье и его словили, и допрашивают, вместе с другими ведьмами по обвинению в колдовстве. В качестве пытки применяют колесо, и растягивание суставов в специальном станке. Ужас, а затем уколы острыми иглами в мышцы, в нервные окончания, капанье на тело раскаленного масла. А к босым пяткам толкают раскаленное железо, от чего подпаливает жесткую корочку подошвы. Мальчишка вскрикнул и проснулся. В пещерном бараке было темно, тесно и душно от множества тел юных невольников. Хорошо, что в этом браке спят одни малолетки, которые не так сильно и неприятно пахнут как взрослые. Только много их, голые тела буквально лежат одно на другом... Вот она неволя, рабство и цепь сковавшая детскую, босую ногу. Вообще на зоне криминальным авторитетам впадлу работать. Тьфу, вот бы сюда Мантона Фелестова и его братию! Живо бы их перевоспитали, и завязали бы голубочки с криминалом навсегда. Ну и конечно, попробуй в наше гуманное, советское время заставь зеков трудиться, как это делает он, в таком изнурительном режиме... Глаза Евгения слиплись и он опять отключился... Сны если и были, то уже неосязаемые! Будили грубо, звучит горн, а после тем, кто замешкался удары по голым ногам. Снова завтрак и работа. Кормили их, похоже, всего два раза в день. Идти было тяжело, мышцы пропитались молочной кислотой и, их буквально рвало на части. Словно как каждое сухожилие сбрасывали по бомбе. Особенно сильно болели ключицы. Впрочем, страдание чувствовалось везде, от разбитых об острые камни ступней, до головы с ноющими от недосыпания висками и особенно шеей. А ноги кажутся налитыми свинцом. Снова фруктовая каша с рыбой и чесноком, пища, в общем-то, сбалансированная, но сама порция на весь день при такой работе явно не достаточная. А затем работа.... Такая вот тяжелая, до полного изнеможение. Те мальчишки, что уже несколько привыкли к нагрузкам, даже пробуют улыбаться подмигивая новичкам(мол все не так уж и плохо!). Вообще Евгений был приятно удивлен, что в целом мальчишки друг к другу относятся довольно доброжелательно... Вот на подростковых зонах конфликты между заключенными обыденное явление. Впрочем, то, что некоторые писаки пишут, о том, что там каждый второй "петух", и будто "малолетка" это ад, тоже пурга. Там примерно, как и на воле, добро и зло, сильному - хорошо, слабому - плохо, среднему - терпимо! И разница между зоной-малолеткой особенно в нынешние сытые, застойные для империи времена и пионерлагерем не очень, то ощутима! Вот они когда отдыхали в пионерлагере, тоже как на зоне, в одном бараке тридцать коек, подъем в полседьмого... Правда времени свободного по больше и работа, не работа, а так баловство. А пока он снова рубит камень, чтобы затем перетянуть в штольне. Тела разогрелись и невыносимая прежде боль стали слабее. Правда, еще их заставили толкать, тачку. Женька работает, стиснув покрепче зубы, молча, роняет капельку мутного пота на размолотый щебень. Ноги подгибают от напряжения, а еще свистит безжалостная плетка. И удар, за ударом, словно в аду открылись вакансии палачей. Пионер-невольник кряхтит, но в напряжении толкает груз с еще большим азартом. Надо победить усталость? Значит надо! И он не уступит. Его тело блестит на солнце, видно как проступают жилки и маленькие мускулы, и уходит жирок. Вместе с ним возрастает выносливость. Один и массивных, бородатых надсмотрщиков бросает нехорошие, маслянистые взгляды на полуголых, или даже совсем голых мальчиков. Вид избитых, исцарапанных мускулистых тел сильно возбуждает извращенца. Надсмотрщик-вампир начинает лупить пацанов плеткой по ногам, ему хочется услышать постанывания мальчишек, а еще лучше диким вой. Ну, а его напарники не многим лучше. Глава надсмотрщиков орет: - Подтянитесь вы изверги! И снова свист плетей и удары. Потом один их истязателей для разнообразия даже взяв в руки по факелу, стал палить огнем голые мальчишечьи спины. Обожгло между лопатками и Евгения, заставив мальчика быстрее толкать вагонетку. Ну, а эти животные только наслаждались муками юных, фактически еще детей невольников! Евгений тяжело дышал через рот, в мозгу сверло одно: выжить, любой ценой выжить! Не сломаться в самом настоящем аду! И мальчик сражался и с весом тачки и самим собой. Рабов, похоже, неплохо организовали, давая в каменоломнях им разные работы, чтобы группы мышц развивались более гармонично, и юные невольники не так уставали. До обеда Евгений изнемогая, толкал тачки, потому его отправили крутить барабан, а затем носить для промывки воду. День был весьма насыщенным, после него мучительно ныла каждая жилка и косточка, но скучать и болтать было некогда. Потом похожий на завтрак ужин и снова сон. Сафонерова грубо приковали. Мальчишка опять спал тревожно, ему казалось, что он мальчик-партизан и его самые реальные фашисты-вампиры ведут босиком, по глубокому снегу. А в спину толкают острием штыка, звучит ругань: - Русская свинья, расскажи, где скрывается ваш отряд? Евгений через жуткую боль, особенно сильную в отмороженных ступнях отвечает: - Я вам ничего не скажу! Это мои друзья и моя Родина! А Родину и друзей не предают! И вот ему между лопатками вонзается штык-нож, глубоко входя в хребет. Сафонеров вскрикивает и просыпается... Ноздри, чуют запах паленого. Мальчишка поворачивается, другие пацаны-невольники, также зашевелились. Массивный и толстый надсмотрщик держит в руках факел, которым он только что подпалил мальчику Евгению спину и издевательски усмехается: - Да я тебе щеночек, просто хотел вшей "повыводить". А то ползают всякие твари! Евгений сжал кулаки и сделал шаг навстречу и тут же подался назад, избегая ожога факелом. Цепь на его натянулась и мальчик чуть-чуть не упал. Надсмотрщик погрозил пальцем: - Не балуй, иначе живо на кресте окажешься! Теперь ведь приятно ощущать ласковые прикосновения огонька? Сафонеров хмуро огрызнулся и пренебрегая страхом выпалил: - Подрался бы ты со мной честно, один на один... Я бы тебе показал класс. Надсмотрщик противно захихикал: - Вот чего ты хочешь! Один на один!
– Потом сделал паузу и кашлянул.
– Ладно, меня зовут Эймулла, придет время, я тебе устрою и бой. А пока поспите еще немного. Евгений вдруг ощутил такую сильную усталость, что упал, шлепнувшись головой, об грудь другого невольника-мальчишки, тот оттолкнул нахала, но пререкаться, не стал. После чего глаза Сафонерова сомкнулись как волчий капкан... Утром последовал подъем, мытье и завтрак, с дальнейшей работай. Усталость накапливалась, боль была сильной как от настоящей дыбы, но потом она потихонечку слабела, работа разогревала все связки. Евгений же снова рубил твердый камень, а затем таскал грузы. Спустя некоторое время ему поручили с опытным, мускулистым и жилистым напарником таскать носилки. Сафонеров делал и это. Вес тут был большой, щебень грузили щедро. А надо было не отставать от старшего и куда более закаленного неволей напарника. Евгений держался лишь на самолюбии. Его сбитые в кровь ступни, уже начали роговеть, что причиняло новые страдания, и заставляло зверски чесаться. Так работа и текла, словно водопад из пота. Под вечер Евгению приказали сесть и как бы грести веслами, передавая крючьями ведра для промывки. Это несколько снизило нагрузки на многострадальные ноги мальчишки, но зато капитально разработало спину, пресс и плечи. Сафонеров изнемогал, пару раз был близок к потере сознания, но мастерские удары плетью, возвращали пацана к реальности. Кроме мук усталости добавлялась еще и жажда, и начавший довольно остро ощущаться голод. Так прошла первая неделя. Евгений себя словно сжал в кулак. Боль, боль, боль! Боль и жуткая усталость везде, ни отсталость, ни кровинки, ни жилки, ни косточки не тронутой болью. Он стала своеобразной частью сознания юного невольника, охватив все существо. Впрочем, на восьмой день Сафонерову уже стало чуть легче, даже окружающее воспринималось уже не так расплывчато и дико. В этот день рабам во время обеда, дали в честь праздника вампиров полежать один часок. Евгений вытянулся в траве, он уже мог спать, даже не смотря на распоротую, быстро заживающую на юном, здоровом теле кожу. Его сосед, уже видимо бывалый мальчишка заметил: - У тебя стало пропадать безразличие в глазах. В них читается не только мука, это значит, что ты, скорее всего еще продержишься не один год. Евгений, любопытствуя, спросил соседа: - А ты давно тут? Тот с некоторой гордостью ответил: - Уже четвертую весну! Мне было одиннадцать когда, я попал сюда, а уже четырнадцать. Из той партии рабов, что я начинал, нас вместе пригнали, выжило не более половины. Причем большинство умерли в первый же месяц. Так что можешь себя поздравить с первым взятым барьером! Евгений с нарочитой веселостью, подмигнул в ответ: - Надеюсь и не последним! Придет время, и разогнем плечи, станем свободными! Пусть рабство сгинет в бездну навсегда! Напарник сразу же ответил: - Пусть сгинет! Мне зовут Дарлесон, а тебя как? - Евгений! Или точнее Вещий Евгений! Мальчишки пожали друг другу руки и снова приступили к работе. Евгений даже зримо ощутил некое облегчение. Так миновал и этот день, после чего последовал куда более спокойный, чем прежде сон. Но вот на следующий... После завтра новичков( их стало уже на три мальчика меньше) отвели отдельно объявили: - Слушайте мерзкие рабы-малолетки! Вас теперь должны навечно пометить, чтобы вы преданно служили своим хозяевам!
– Главный надсмотрщик, произнося подобные слова, ревел как медведь.
– И без глупостей, пуанцовка будет по всем правилам, раскаленным железом на грудь! А теперь шагом марш. Евгений невольно содрогнулся, его страшила не столько боль, к которой он уже успел привыкнуть, как унижение... Его клеймят как последнюю скотину, как... Раба! А значит: это будет обозначать последнее расставание со свободным прошлым и счастливым детством! Надо что-то придумать, что такое, чему .... Евгению и впрямь приходилось очень даже нелегко. В частности, очередное унижение и боль клеймение. Сама процедура была простая. Мальчишек невольников-новичков построили по росту, и начал с самых высоких вводили в особую комнату, с пылающим камином. Там "жертве" связывали руки, так, что сводили вместе локотки. А затем исполинских размеров мавр прижигал их специальным железным, на деревянной ручке тавро. Запах паленого был весьма сильным, даже в комнате, без окон царил полумрак. Евгений не на шутку испугался и даже, хотя разумом и понимал, что бесполезно и напрасно он себя лишний раз "опускает" завопил: - Дяденьки не надо! Хозяева не надо! Я больше так не буду! Я все для вас сделаю! Мальчишку подхватили мощные, закаленные, почти двух метровые легионеры-вампиры, легко, как тряпичную куклу оторвав от пола. Мавр-кровосос и вовсе показался Вельзевулом из преисподней. К плечу прикоснулся раскаленный металл. Сафонеров, хотя уже и успел привыкнуть к боли, завопил благим матом. Из плеча повалил, дымок, запах паленого стал сильнее. Хотя мавр-кровосос держал покрасневшее от жара тавро совсем недолго (он ведь должен, сделать знать, а не покалечить мальчишку), Евгению пока он вопил, это показалось вечностью. Затем мавр-пуанцовщик плеснул на помечено плечо холодной воды, а после нагретого масла. Клеймо все еще жгло, но уже слабее и терпеливый Женька перестал орать. Его вывели на улицу, и дали выпить воды, слегка подкрашенной перекисшим вином. В общем, клеймение не несло в себе ничего не обычного, хотя ощущение у Сафонерова было самое паршивое. Вот он окончательно потерял в себе свободное, человеческое. Даже тело уже изуродованное и стало чужим. Он клеймен, он уже с печатью недочеловека - раба! И уже никогда не станет таким как прежде. После чего Евгения снова повели на каторгу. Мальчик-раб тяжело вкалывал в каменоломнях, босиком, в одних лишь плавках, где по-прежнему хранил купюру в сто дублонов. Мама дала её на тот случай, если пацан где-нибудь потеряет, и у него были бы средства - вернутся домой. Последнее хоть как-то утешала, он не совсем, нищий, у него есть что-то принадлежащее лично: сто дублонов, двух недельная зарплата среднего рабочего в империи Дибро 21986 года! Дарлесон поспешил утешить своего нового друга: - Не расстраивайся! Некоторые бывшие рабы, с такими же клеммами, становились потом правителям. Вспомни, например Фингисхана! Главное не дай поработить бессметную душу. Евгений хотел, был ответить, но уже в который раз, на них обрушились удары надсмотрщиков. На сей раз сын губернатора-фоммуниста сдержал стоны, хотя когда попало плетью, по свежему, еще пылающему клейму это было очень больно. И это день, наконец, кончился и Евгений очень хотел забыться во сне, рассчитывая, что вдруг явиться к нему сладкая и красочное греза, и он хоть в иллюзии своего мозга, ощутить себя человеком. Но эта ночь прошла без отчетливых сновидений. Снова потянулись становящиеся все более и более рутинными дни. Правда уставать Евгений, стал намного меньше, неимоверная, рвущая, острая боль в мышцах, стала тупой, примерно как во время тренировочных "предолимпийских" сборов профессиональных тяжелоатлетов. Да конечно ощущение дискомфорта, и сильного нытья, от возросшей нагрузки, но не настолько, что не можешь, думать о постороннем, смотреть на окружающий мир, перекинутся парочкой слов или шуток с приятелями. Вообще мальчишки-рабы, по отношению к другу, были вполне доброжелательны, и, по крайней мере, на глазах у Евгения, друг другу подлостей не делали. Впрочем пацан-пленник рассудительно подумал, что и на зоне-малолетке отнюдь не бешенные звери сидят. Большинство, нормальных пацанов там дерется, и ругается даже реже чем обычной школе, где они раньше учились на свободе. Но есть малый процент "чмошников", которым действительно, из-за свирепого отношения сверстников колония-малолетка становится буквально адом. По сравнению с тем рабством, в которое попал Евгений, тяжелый труд, по 16 часов, и чуть ли не каждую минуту удар плеткой, тюрьма-малолетка просто курорт. Особенно сейчас, когда Бабкистан разбогател, в колониях для малолеток, есть и персональные компьютеры, и видео, и вообще порой реально условия лучше, чем в каком "пионерлагере" для формально свободных детей пролетариев. Вот он прогресс и гуманизация, когда зоны бояться лишь чмошники, которые попадают туда после подставки, а крутые пацаны, прирожденные бандиты просто смеются! Даже наоборот хотят если получить судимость то в нежном возрасте и срок дадут меньше и, сидеть комфортнее и веселее! Но вот судьба подшутила над Евгеним, отправив его в самое, что, ни наесть классическое рабство! Рабство Древнего Фурима в каменоломнях, то о чем учат в школе... Тут это арабское рабство душманского плена. Но вот фантастического романа на эту тему с попаданцем не помнит... Нет, были, конечно, истории, где мальчишки попав средние века, становились рабами, но все же, чтобы они трудились к каменоломнях... Хотя в романе о Фриндиане Эжонсе (Фильм на эту тему снимут значительно позже, чем напишут книгу!) был такой эпизод, где мальчик-ситаец на короткое время стал рабом и именно в каменоломнях.. Но на слишком уж короткое время, даже не успел ощутить себя рабом, а надсмотрщики оказались просто "лохи"! А затем все так просто, мальчишку если и ловят, то по дурному, а затем позволяют ему еще и с главным героем переговорить и огоньком пальнуть. Да это литературный, чокнутый и вместе с тем занимательный Гролливуд... А что должен сделать попаданец на его месте, в соответствии с классическим сценарием? Поднять восстание рабов и стать вторым Спартаком? Это было бы круто! Только вот совсем уж нереально! Дни шли, и за ним недели. Миновал новый год, а далее и день Патриотической Космической Армии. Евгения все острее ощущал самый банальный голод. Он сильно и сам сильно похудел, что проступили, словно прутья корзины ребра, живот провалился, а ступни босых ног покрылись мозолистой коркой не хуже ступней самого выносливого верблюда. Волосы отросли пыльным, серым ежиком. Коленки и локти стали шишковатыми, а кожа огрубела, приобрела упругость, и уже не так легко рвалась от удара плетки. Мальчишка привык к изнурительной работе, к тому, что две трети суток нужно таскать, или рубить, или грузить тяжелые камни и щебенку, а его почерневшее от грязи и загара тело палит с каждым днем все более и более жаркое двойное солнце - дело ведь идет к лету местных вампиров. Так что Евгений стал всерьез обдумывать побег. Весь вопрос только куда, ведь с клеймом, на плече его легче найти. Да еще и риск есть, что другие невольники его за побег сдадут. Ведь их предупредили об ответственности. Плюс еще теплиться совсем робкая надежда, авось придут набирать и возьмут в гладиаторы? В половине фантастических романов из тюрьмы и рабства путь лежит в ... армию! Так проходил месяц за месяцем, и мы закалялись, проходя через ад. Тут Евгений немного замялся и продолжил: - Но рудник истощался, и содержащая нас компания обанкротилась. Нас повели на продажу, чтобы расплатиться с долгами. А сам Шейх бен Жаден, вынужден был скрываться от патрульных крейсеров. И обо мне одни вампиры забыли. Другие же погнали на аукцион. Идти с привязанными к шесту руками, оказалось намного легче, чем в первый раз. Тело закалилось, а подошвы обрели твердость прочнее сапог. И я двинулся вместе с остальными. Шли мы почти неделю. Потом оказались на центральном торге. Меня и прочих ребят выставили на помост совершенно голыми. Заставили взять в руки тяжелые камни и держать их над головой. К нам подходили покупатели и бесцеремонно щупали. Вспоминать подобное противно. Наконец нас купил оптовый торговец с этой планеты. Нас потом взяли на звездолет и усыпили на время полета. Мы оказались в этом мире. И меня снова выставили на аукцион, где мальчика по дешевке купил бармен. У него я пробыл несколько месяцев, пока не встретил вас. По сравнению с каменоломнями тут конечно полегче, но тоже получаешь от хозяина и клиентов. Мальчишка замолчал. Магический медальон заметил: - Весьма занимательный рассказ. Что же он стоит зарядки. Евгений скромно ответил: -Я ничего не выдумывал! Гипервор тоненько хихикнул: - А я и не говорю, что ты что-то выдумал. Но, наверное, ты хотел сказать своим новым друзьям что-то важное? Сафонеров кивнул и прошептал: - Я много разных догадок слышал, про этот джокер. Почему-то большая часть авантюристов считает, что он на этой планете. Но вот мне удалось узнать кое-что заслуживающее внимание. Весь квартет насторожился. Дональд Трамп навострил себе уши. Мальчик шепотом ответил: - Я узнал, что, скорее всего этот джокер находится в магическом храме Северный Обелиск на самой окраине вселенной и его охраняет могучий джинн-смотритель. Бывалая Мэффа логично заметила: - Ты много разного слышал. Почему ты считаешь, что именно эта информация заслуживает внимания. Евгений шепотом ответил: - У одного говоривших был камень, который начинает светиться, когда говорят ложь. Но в данном случае хоббит говорил правду. А значит... Мэффа все еще сомневалась: -Такие камни иногда не святятся когда эльф или иномирянин искренне уверен, что говорит. Евгений логично заметил: - Но камень зажигался красным светом при других предположениях. Хотя наверное прочие авантюристы тоже верили в свои версии. Капуцинка проворковала с придыханием: - Это уже реальный шанс. Можно попробовать! ГЛАВА ? 16. Мальчишка-раб представился: - Меня зовут Евгений Сафонеров. Так меня звали до того как я попал в рабство. Космические пираты сбросили меня не слишком развитой планете, и я оказался в роли обычного мальчика-невольника. И еще хорошо, что меня не отправили в какой-нибудь бордель для малолетних. Хотя я был близок к этому. И мальчишка повел повествовании уже от третьего лица. Евгений пришел в себя не сразу. Очнувшись ото сна, мальчишка чувствовал себя словно в гробу. Вокруг темно, ты лежишь на чем-то деревянном, и не можешь шевельнуться. Даже глазами моргать мучительно больно, зенки начинаются противно слезиться. Соленая жидкость щекочет полные щеки мальчишки. Это так очень для кожи мерзко, но конечности не шевелятся. Вот так и лежи себе, словно замурованный... Тут Сафонеров содрогнулся от ужаса: "А может его и в самом деле замуровали?". Какой-то жестокий орский или какого-то иного племения. ритуал. Мальчишке хотелось отчаянно вопить, но он не мог даже открыть рта. Правда до ушей доносился слабый гул похожий на жужжание самолета. Последнее немного успокоило мальчика. Возможно, его просто похитили и куда-то везут. Зачем? С какой целью мог понадобиться кому-то пионер, пусть даже сын губернатора? Евгений этого не понимал, но по привычке подумал, что, скорее всего за него потребуют выкуп, рассчитывая, что планета, а это считай целое государство, своих детей не бросит. В голове от напряденных мыслей загудело, и измученный Женька опять отключился. Сновидения оказались-таки рваные и неразборчивые, что Сафонеров ничего и не запомнил. Разве только мелькало перед глазами бледное привидение с алой косой, пыталось снести мальчишке голову. Пришел в себя спустя приличное по продолжительности время. На сей раз, он лежал на горе подушек и очень ярком и пестром халате. Евгений уже смог подняться, хотя двигался еще с трудом. Голова гудела после воздействия газом, и мальчишка чувствовал себя оглушенным. Далее происходило как во сне про русульманский рай. Появились прекрасные, прикрытые лишь гроздьями крупных драгоценных камней гурии и отвели ребенка в ванную. Там его тщательно вымыли, надушили, умастили. После чего одели в густо усыпанные драгоценностями одежды как бы фарабского принца. Во время этих процедур мальчишка немного отошел, и стал кое-что соображать. Реальность впрочем, совсем уж бредовая и не галлюцинация от фарабских наркотиков это феерическое наваждение? А может он принц и незаконнорожденный? Все может быть на этой планете. Вроде брата-близнеца гранцузского монарха у Грюма. Или может быть... С ним захотел поменяться местами какой-нибудь фарабский принц или даже король. Ого, это вообще класс. Его величество Евгений Первый... И какая страна его примет на трон? Удивительные порой происходят

вещи в подлунном мире. Вчера простой советский пионер, сегодня принц, а завтра король! Вот это звание - ты выше и круче всех! Дворец, в котором оказался фрусский пацан и в самом деле сродни султановскому. Даже Зимний и дворцы-музеи Фетергофа не были столь роскошными. В каждой завитушке, мозаике, картине, статуе, фонтанчике чувствовалась потрясающая роскошь. Впрочем, слишком уж пестрый получился покров и убранство сего сооружения, даже глаза утомляет изобилии, света и красок. А в центральном зале уже его поджидали. На троне сидел длиннобородый фараб с повязкой на глазу и достаточно скромном одеянии особенно на фоне роскоши дворца, и обильно для безвкусицы увешанных гирляндами настоящих драгоценностей и дающих множество радужный ореолов специальных сортов стекляшек наложниц. Причем многочисленные служанки представляли собой практические все расы земли и все без исключения юные и прекрасные. Евгений впрочем, еще слишком мал, и больше любовался на ювелирные украшения девушек, чем балдел от красот плоти. При его входе глашатай объявил сначала по-фарабски, а затем по-фанглийски. Причем два встретилось одно и, тоже имя. А после кивка одноглазого господина и в третий раз: - Его величество шейх шейхов Фусама Бен Жаден халиф правоверных от Гранции и Ситая и прочее, прочее, прочее. Евгения подтолкнули, и он неловко шлепнул на колени. Хорошо еще, что пышный ковер смягчил падение. Фусама Бен Жаден фальшиво улыбнулся, но единственный глаз смотрел жестко и даже свирепо. Но голос звучал мягко, а фрусский язык, даже слишком правильный, настолько, что сразу видно - иностранец: - Ты есть бача Евгений Сафонеров, пионер страны где торгуют мишками? Мальчишка машинально кивнул: - Да шейх. Помощник грозно прикрикнул: - Говори Великий шейх! Бен Жаден небрежно кивнул рукой: - Замолчи. Я не люблю лишних церемоний. Мальчик имеет право на вежливое общение. И будет вести себя хорошо. Так ведь? Евгений робко оглянулся и кивнул: - Я буду вести себя как пионер! Бен Ладен сурово нахмурился: - Как пионер? Но пионеры это младшие браться фоммунистов, а фоммунисты могут быть лишь мертвыми или ничтожными рабами. И чуть смягчив суровый тон, великий шейх продолжил: - Вот ты одет как принц, можешь кушать отборные лучшие во всего мира яства. И быть мои, лучшим другом. А можешь если ты пионер и любишь Родину разделить участь иных фурави и пионеров. Так что выбор у тебя небольшой! Будешь моей любовью и певцом, слугой и наложником, тогда даже принцы позавидуют той жизни, что тебе придется вести, а нет...
– Фусама Бен Жаден провел ребром ладони по горлу.
– Тогда будешь там, где и остальные пленники. Выбор за тобой. Отрекись от империи Дидро! Будь Евгений циничным взрослым, возможно, он бы три подумал, чтобы давать тот или иной ответ, но... В мальчишке воспитанном на патриотических фильмах и книгах бушевал маленький герой. Ему хотелось показать себя как... Вроде Мальчиша-Теминатора, или Сергея Рюленева из вечно молодой гвардии. И он не задумываясь, выпалил: - Я никогда не предам свою Великую Родину и дело Фрейлина. Не нужны мне ваши роскошные яства и мерзкие каменья. Бен Жаден тоненько расхохотался, скаля самые натуральные клыки вампира. Да он и был вампиром. Невольницы, в свою очередь, опустив головы, скромно молчали. Но заметно, они побледнели и их личики перекосились от ужаса. Евгению самому стало жутко, даже хотелось расплакаться, но он, покраснев от волевого усилия, сдержался. Но душевных сил, чтобы поднять глаза кривого воителя-шейха и вампира уже не было. Бен Жаден отсмеявшись, коротко приказал: - В каменоломни его! Отправьте мальчишку трудиться в каменоломни к другим невольникам малых лет. Пускай поймет, что такое рабство.
– Великий шейх ухмыльнулся и подмигнул пацану.
– Начитался, наверное, всяких книжек. Может типа хижины дяди Гнома. Вот сейчас и узнаешь, что такое рабство на собственной шкуре. Уведите его! Управляющий и несколько воинов подскочили к мальчишке и, подхватив за руки и ноги, вынесли из зала. Евгений вяло сопротивлялся. На ходу с него грубо сорвали почти всю одежду, а также вышитые золотом, изумрудами и рубинами туфли. Оставили лишь одни спортивные плавки единственное напоминание о далекой Родине. И завели в помещение для лошадей. Там уже смотритель рабов с сотовым телефоном в кармане дожидался товар. Евгений для своего возраста был достаточно крупный парень, мускулистый, но и жирноватый. Семья далеко не самая бедная и питание хоть и не ресторанное, но достаточно обильно и калорийное обеспечено. Да и сама планета никогда не страдала от недопроизводства еды. Смотритель, похоже, уже не раз имел дело с фрусскоязычными рабами. Приказал согнуть бицепс, пощупал его. Затем схватил за грудь, холодные колючие пальцы мяли мышцы прикрытые легким слоем жирка. Мальчишка выглядел упитанным и здоровым, хотя и не захотел открыть рот. И тут же впервые в жизни как раб Евгений получил плетью о голой спине. Удар обжог и заставил резко вскрикнуть. - Ой, не надо! Смотритель невольников погрозил пальцем: - Не хочешь плетки, выполняй приказы сразу. Ты неверный, пленный, а значит раб! А с рабами как с животными. Послушных кормят, строптивых порют! Евгений согласил и открыл рот. Смотритель оглядел зубы без фонаря, пара выпавших молочных еще и не выросла и отметил: - Костяк у тебя прочный. От природы парень здоровый, но уж больно изнеженный февропейским комфортом. Ему будет тяжко, если выживет в самые первые дни и недели проживет еще очень долго... На поверхности естественно. Управляющий взял в руки сотовый телефон. Выслушал команду и сообщил по-фарабски смотрителю: - Великий шейх, король вампиров не хочет, чтобы мальчишка умер. Он хочет его хорошенько проучить и помучить не убивая. Смотритель сразу же понял: - Значит, работать будет не подземелье, а на поверхности. В подземелье много ядовитых газов и там долго не живут.
– И после паузы добавил.
– Что же пускай пока мальчишка поесть и отдохнет. Завтра его оправим вместе с партией пополнения в каменоломню. Путь будет тяжелый и пусть набирается сил. Еду принесли минут через пять. Горшок с овощной кашей и мелко нарезанной рыбой. Ложка деревянная. Не барское питание, а еще и недоваренное, и не соленное, но мальчишка уже не ел больше суток. Голодный желудок лучший повар, а горшок килограмма на полтора. К каше еще и молока кружку добавили. Для раба и неплохо. Поев и попив, Евгений ощутил себя отяжелевшим. В конюшне самых жеребцов не видно, зато сено есть и можно немного поспать. Тем более, после применения газа в теле слабость. Уснул практически моментально, может это даже естественная реакция организма на незавидное положение. Мальчишка проснулся от брызнувшей из кружки воды. Евгений, вскочив и отряхиваясь, замахал, стряхивая воду со светлых волос. Смотритель держав в правой руке глиняную емкость прикрикнул по-русски: - Хорош дрыхнуть. В каменоломнях ты еще не так запоешь, так что вставай. Евгений пару секунд постоял, недоуменно моргая, а затем все же спросил: - А одежду выдадут мне мою личную, или казенную форму? Смотритель противно захихикал: - Какая может быть личная одежда... Ты рад того, что на тебе уже есть вполне достаточно! Мальчишка трусливо поежился, потер плечи: - Но ведь я, замерзнув в одних плавках... Смотритель невесело ухмыльнулся: - Мы на побережье Финдийского Океана так что не бойся, даже зимой у на не бывает слишком холодно, ну так чтобы кутаться... Тут уже Субэкваториальный климат. Евгений растеряно похлопал глазами и тут сообразил: - А я ведь и сгореть могу. Смотритель тут согласился: - Можешь... Ты бледный, летний загар уже почти совсем сошел, да и явно он не сильного солнца.
– Фараб сделал паузу и почесал под чалмой ухо. Но у него уже есть опыт, так что. - Облезлая кожа не нужна хозяину.
– Смотритель широко зевнул.
– Мы вернем тебе старую одежду, в которой тебя и захватили, но... Будешь время от времени её снимать, загорая. Сейчас Ноябрь и солнце не столь уже жгучее. Но в каменоломнях вы все уже будете, одинаковы иначе не поймут. Так что постарайся во время пешего пути привыкнуть. Смотреть прикрикнул слуге, и то побежал за одеждой. А вот служанка пока Евгений ждал, принесла ему поесть. Мальчишка кушал машинально, до него наконец дошло, что впереди ждет непосильный, адский труд каменоломен, где у него и нормальной одежды не будет. Такой вот получился расклад пасьянса судьбы и незавидный жребий. Еда уже кажется безвкусной, а мысли горчица слаще. Самое противное при этом, что он сам на сие напросился. Нужно ли было отклонять предложение шейха. Впрочем, мальчишка крепко сжал кулаки: иначе и поступить фоветский пионер и не мог. Ему принесли назад модные для тогдашнего имперского фасона джинсы-варенки, белую рубашку с пиджаком. Красный галстук и пиджак Смотритель приказал оставить и занести назад. Рабу они не понадобятся. Совсем новая рубашка из натурального шелка также ему пришлась по нутру. Ну, а дорогие кроссовки( страшный дефицит, но к поездке за рубеж у советской семью все найдется), также можно и оставить для своего сына, тем более их купили на вырос фоветскому мальчику. Тоже и с кепкой. Короче говоря, Смотритель передумал и приказал выдать платье скромнее. На счет обуви, не пустить ли пацана вообще босиком. Впрочем, ступни на ощупь у юного пленника оказались слишком уж нежными, явно было, что так без обуви он вообще не дойдет. Пришлось Евгению надеть на себя рваную майку, засаленные шорты и обычные шлепки из пластмассы. Майка оказалась тесной, явно её носил до него какой-то нищий арабский мальчишка, а шлепки велики. Евгений, уже имея опыт тонким голоском, сказал хозяину: - В них ноги разотрешь до крови! - Так подложи тряпок неженка и иди после этого быстрее!
– Смотритель толкнул мальчика в плечи. Его, подталкивая, отвели во двор, тряпки на шлепках поначалу скользили и мешали идти, но затем немного притерлись. А на самом заднем дворе Евгения уже поджидали невольники, собранные к отправке в трудовой лагерь. В основном взрослые рабы, но есть и пара мальчишек. Их кстати размести в некотором отдалении от остальных, но тоже оставив связанных. Ну и фоветского пионера присоединили к ним в стреме. Как вскоре Евгений выяснил, что это ему лишь на благо. Черноволосые мальчишки немного знали фрусский язык, тоже пионеры пусть и Руфганские. Было с кем поговорить во время трудно перехода. А переход и в самом деле выдался тяжелейший. Во первых идти пришлось по пересеченной горной местности, а во вторых по много часов в день. Хотя Евгений и был силен от природы, но не имел привычки такому экстриму. Воистину это оказалось адом. К счастью погода стояла не слишком солнечная, но все равно голые коленки и локти в первых же день покраснели. Ноги мучительно ныли. Когда дорога стала немного ровнее, смотритель приказал Евгению снять шлепки и топать босиком. Так мальчишка ощутил с одной стороны больно и колко, но вместе и легче. Осилить весь переход не удалось, но смотритель, получивший о шефа-шейха инструкции не покалечить смазливого бачу, когда пацан несмотря пару увесистых ударов плеткой не смог подняться для продолжения "хаджа", последовало милостивое разрешение проехаться на теле животного смахивающего на большого, с тремя рожками и усиками-антеннами таракана. Не смотря на то что кожа на спине и саднила от плетки, ноги, особенно икры мышц, мучительно словно после прокручивая на дыбе ныли, а сбитые об твердую поверхность ступни пылали как в кипятке мальчик Евгений уснул прямо на тараканьей спине. Затем его разбудили дали какой-то недоваренной каши с рыбой и прокисшим молоком. Проголодавшийся пацан съел, не разбирая вкуса. Надежда на ночной побег оказалась весьма зыбкой. Охранные овчарки не давали шансов незаметно ускользнуть. Фусама Бен Жаден не разделял предрассудков - чистый пес животное или нечистый, но охраняет он надежнее кандалов. Иначе вряд ли можно избежать побега, разве что на ночь замкнуть всех в кандалы. Для мальчишек и самого Евгения именно такое исключение и сделали. Спать с кандалами на ногах неудобно, но цепь достаточно длинная, чтобы не мешать ворочаться, а на соломе удобнее. Руфганский пионер Самуил шепнул: "тут еще не самое худшее". И судя по многочисленным следам порок на голой спине бача знал, что говорил. А далее на следующий день снова переход, а ноги болят, ноют, не успев восстановиться за ночь. Страдают и босые подошвы, смотритель приучает юного невольника к суровой рабской жизни. Либо попавший в ад плена адаптируется, закалится и выживет, либо бедолага присоединится к многочисленным неудачникам, чьи кости остались белеть по краям дороги. Жизнь это ведь очень даже суровая штука, смерть куда добродушнее. Третий день перехода выдался самым тяжелым. Накопилась усталость первых двух дней, а смотритель, похоже, всерьез решил заставить пацана проделать весь путь пешком. Чтобы босые ноги не сбивались подошвы мальчишка, подозванная начальников невольница смазала маслом, но даже после этого боль оставалась ужасной. Особенно сильно взрывается первые минуты хода, но не остановиться иначе веревка натянется и, ты упадешь на брюхо. Затем тебя животом протянет по камням, а надсмотрщики из арабов обрушат свои жгучие бичи на спину. Но потом, когда тело разогревается становиться немного легче, спустя некоторое время открывает второе дыхание. И легкие наполняются кислородом. Вот ты и шествуешь. Но ближе к обеду они пошли вверх, а под ногами снова возникла каменистая дорога. Босоногие напарники привычно ступают мозолистыми как верблюдов подошвами по остроконечному гравию гор. А вот для Евгения это сродни пытки, разбитые и изрезанные подошвы стали чудовищно кровоточить. Кто не испытывал подобного вряд ли поймет. Пацан упал на колени, но привязанная к коням веревка сразу, же натянулась, и голые коленки прошлись дерущей кожи поверхности, а не плечи обрушились удары кнута. Мальчика заорал от невыносимой боли, и смотритель сделал знак мордоворотам: - Полегче ребята, он этого не заслужил! Евгению снова разрешили до обеда полежать на телеге. Мальчишка с трудом выбрал положение, чтобы не задевать избитую спину. Хорошо еще бичи с широким ремнем и не рассекают кожу( рационализация, меньше рассечений, меньше и заразы!). Но после обеда пришлось пусть и в шлепках шагать вместе со всеми. А сил оставалось все меньше и меньше. Приходилось преодолевать жуткую боль в предельно уставших мышцах, как манны небесной ожидая открытия второго дыхания. Вот оно рабство, вернее пока еще его только первые уроки. Причем возможно и не самые страшные, что еще ждет в каменоломнях. Вечером силы снова стали покидать мальчишку, чувствовалось близость к очередному падению. И тогда Евгений решил собраться и подбодрить себя песней: И когда горн пионерский на зарядку позовет - Вместе будут песни петь мои друзья! Мы как сокол устремимся в безграничный даль полет, Потому что оправдались ты и я! Припев; Наша правда, наша правда, Состоит, чтобы веру нести! И не завтра и не завтра, А сегодня Отчизну спасти! Мы Отчизну свою уважаем, Ведь всему миру - знай свет! Наше красное Родины знамя, И его ярче красного нет! Пионер отдает честь не бюсту, Его знак, это Родины флаг! Мы дрались с супостатом искусно, Прославляя свершенья в стихах! Знай что вера одна во вселенной, Вера в милый, святой коммунизм! Чтоб смеялись, мы счастье нетленном, Чтоб исторгнулся в бездну фашизм! Каждый витязь был просто ребенком, По траве и ручьям босиком... Но теперь в его дланях лебедка, Лихо плющит металл молотком! Автомат кто-то точит станками, Ну, а кто-то стреляет с плеча! Кумачом реет алое знамя, Лупим злобных врагов не шутя! Брали смело Ферлин наши предки, Ну, а нам? Нам дорога на Кларс! Люди мы - не макаки на ветке, Супостату кулак точно в глаз! Но умеем при том веселиться, В барабан бить, на трубах играть! Очень милые детские лица, И оценки четыре и пять! Самый трудный сраженья экзамен - Не пройти это что умереть! Но и в смерти нам факелом знамя, Пасть не может фроссийский медведь! Песня вызвала душевный подъем и позволила дойти весь путь до конца. На следующий день поначалу тело отказывалось повиноваться и Евгений, азбучно постанывал от напряжения. Но затем боль притупилась, а дыхание стало ровнее. Организм переборол себя, и до этого дремавшие резервы пошли в ход. Да и вообще много хорошего когда ты ребенок - куда быстрее и морально и телесно привыкаешь к экстремальным обстоятельствам. На пятых день на подживших ступнях образовались мозоли, и можно было пусть и болью, но шагать уже как все. Особенно когда образовался, точнее, проступил на тропинке асфальт. Потемнела от загара и кожа. Евгений окончательно скинул майку, лишь плечи предусмотрительный смотритель велел ему смазать маслом. Когда ветер и Финдийского океана обдувает тебе голый торс, а ноги всех изрезанной подошвой соприкасаются с землей идти становиться куда легче. На шестой день им сообщили, что цель уже близка, и привязали покрепче. Евгений чувствуя себя уже намного лучше, разговорился с напарниками. Их уже было четверо, двое знали достаточно сносно фрусский язык. Старший из них Аладдин, пацан лет четырнадцати смуглый и черноволосый спросил у Сафонерова: - А в империи Дидро уже могут летать к другим вселенным? Евегений уверенно ответил: - Пока еще нет, но очень скоро это, несомненно, произойдет! Мы были уже на Груне( выдумка!), и уже готовы наши парни топать по Кларсу! Аладдин с белозубой, весьма яркой на фоне почти черно лица улыбкой кивнул: - Конечно, будем и на Кларсе.
– Мальчишка, понизив тон то тихого шепота, заявил.
– А вообще я не понимаю своих взрослых. Почему они с таким остервенением молятся Фуллаху. Ведь даже если Фуллах и есть, то с какой стати ему следует бить каждый день поклоны. Евгений тут согласился: - Конечно не за что!
– И со всей юной искренностью добавил.
– Если Бог есть, то зато как он запустил дела на просторах вселенной, ему не поклоны, а хорошенько палкой по башке двинуть! Правителя с такими методами и нежелания забоится о благе подданных - давно бы свергли! На сей раз, мальчишка превысил необходимый лимит громкости, и его снова ошпарили плети. Сафонеров даже засопел от возмущения носом, вся его мальчишечья душа рвалась, чтобы ответить на беспредел, творимый извергами. Он снова сделал безуспешную попытку порвать связывающие руки веревку. К счастью удары прекратились, и колонна невольников снова пришла в движение. Евгений Сафонеров замолчал, не хотелось, ни говорить, ни думать. Не раз битый Аладдин тоже притих, его испугала смелость фрусского напарника и теперь он всерьез опасался, что его утащат в преисподнюю шайтаны. Правда, судя по числу шрамов зажившись на спине рассечений, последние годы реальной жизни мало отличались от пекла. Впрочем, как бы, не было плохо, хуже может стать всегда. Аладдин вспомнил, как его наказывали фаллакой, били палками по пяткам. Даже сознание потерял он от боли. А все равно раскаленным железом к подошве больнее. Так что может его за и наказывает Фуллах, что руфганский бача принял пионерскую присягу, заменил, Бога на Фрейлина, надев на себя красный галстук? Вскоре послышался отдаленный стук, словно били кузнецы, и какой-то неясный гул. Караван пошел к воротам, а по краям от них стоял достаточно высокий частокол с криво вырытым, наполовину заполненным гнилой водой рвом. У входа располагалась стража, и вертелась парочка крупных, смахивающих на кавказских овчарок собак с кривыми клыками и длинными, смахивающими на жало скорпиона хвостами. После обмена несколькими словами их караван пропустили. Аладдин шепнул Евгению Сафонерову на ухо: - Вот они знаменитые Караченские каменоломни. Держись приятель - это второй круг ада! Ребята вошли во внутрь. Их повели по жестокой каменистой дороге. Собаки свирепо урчали, одна из них чуть не откусила руку ближайшему мальчишке. Юные рабы невольно подались назад, и получили плеткой. Внутри было видно, как трудятся многочисленные невольники. В основном это были молодые, но уже изможденные мужчины, но встречались и женщины. Выглядели невольницы жалко, избитые, но мускулистые. Впрочем, Евгений вдруг ощутил такое смущение и страх, что у него начались спазмы в желудке и мальчик просто опустил голову и старался не смотреть по сторонам. До него лишь долетал запах, измученных давно немытых тел и... чеснока. Сафонеров опустил светлую от выгоревших на двойном солнце волос, голову, и мысленно просил Всевышнего Бога, чтобы как можно быстрее закончился этот кошмар, и он оказался снова у себя дома, где можно наслаждаться жизнью и пользоваться почетом и уважением! Караван остановился и мальчишек стали "распрягать". Евгений видел, как сердито покрикивают надсмотрщики, сгоняя ребят к ручью. Видимо для начала юным невольникам, решили дать помыться. После такой тяжелой дороги окунуться с холодную, блаженное ощущение. Мальчишки даже заурчали от восторга, стали плескаться, резвясь и посмеиваясь от радости. Пленный пионер даже плеснул своему приятелю водой в лицо, а тот ответил. Евгений стал брызгать сильнее, но строгий окрик прервал занятия, и мальчишек длинными бичами выгнали из ручья. Главный начальник каменоломен решил лично осмотреть товар. Мальчикам приказали: - Взять в руки камни и поднять над головой! Евгений покорно послушался, выбрав впрочем, не самый тяжелый булыжник. Он поднял его повыше и вытянулся. Хозяин прошелся перед ними. Он, было одет доспехи, рослый, тучный, с тяжелой золотой цепью. Подошел к Аладдину, сухо по-английски приказал: - Открой рот! Посмотрев на лошадиные зубы юноши, рыкнул: - Его к взрослым на самые тяжелые работы! После чего хозяин стал подходить к мальчишкам, брезгливо щупать им мышцы. Евгений вновь ощутил уколы унижения, когда грубые руки стали мять ему исцарапанные ключицы, прошлись по рукам. Затем хозяин ущипнул мальчишку за грудь. Пленный пионер ощутил себя шлюхой которую разглядывают сутенеры. Затем громила сунул пальцы в кожаных перчатках в рот. Усмехнулся: - Крепкий мальчик, только еще изнеженный и сытый. Видимо их семьи знатных партийных работников? Приведших их распорядитель-смотритель возразил: - Нет, это из страны, что в империи Дидро! Из дальних земель от пределов севера! Надсмотрщик жестко приказал: - Тогда отправьте его и остальных мальчишек на работу с камнями и следите, чтобы они не бездельничали. Ну и конечно побрейте им головы, чтобы не занесли вшей. Клеймим их позже, когда пуанцовщик поправиться. Пусть быстрее впрягаются в работу. . ГЛАВА ? 17 Засвистели плети, а мальчишки уже рефлекторно побросали камни. Один из них чуть не отбил Женьке босую ногу. Свежеиспеченный невольник погрозил в ответ кулаком, но вступать в драку незадачливому пленнику-невольнику не хотелось, из-за боязни не только отведать плетки, но из-за некоторого душевного смятения вызванного новым местом. Это каменоломни, где мальчик, может быть, будет вкалывать всю жизнь. Вот их ведут в десятку охранников легионеров, что поджидают пацанов с острыми бритвами. Естественно без мыла, пока волосы не обсохли, их просто грубо счищают свирепыми кинжалами. Евгению вспомнилось, что в его патриотические времена в колонии-малолетке (им показывали про это фильм!) запрещалось вообще иметь какую-либо прическу и пацанов безжалостно брили наголо! Почему лысая стрижка произвела неизгладимо впечатление, какой-то ущербности, то, что ты после это уже и не совсем человек. Теперь он оказался в месте хуже зоны, но с прежней решительностью остаться человеком, или вернее с жалким подобием на решительность! Евгения грубо схватили за плечо и. наклонив светлую голову стали сбривать волосы. Как это унизительно и больно. Впрочем, у местных вампиров, похоже, уже есть опыт, несмотря на грубость, сделали лишь пару легких порезов. Мальчику впрочем, казалось, что с каждой прядью соломенных, густых волос уходит, частица его души и растворяется личность. Голова стала голой и легкой, после чего на Евгения снова плеснули несвежей воды, и дернув за ключицу поставили в строй. Когда процесс бритья был закончен, мальчишек погнали на работу. Подростки-рабы и помладше ишачили отдельно. Разумеет им нужны и инструменты и тачки поменьше чем взрослым. Только вот продолжительность рабочего дня одинакова. Блестящие от пота, раскрасневшиеся от напряжения, они размерено трудились, то обламывая молотками, кирками, и грузя на носилки или корзины камни, то перетаскивая булыжными, или толкая тачки. Мальчишки-невольники, были худы, их высохшие тела, жилисты и мускулисты. На руках и ногах резко проступали жилки и вены, а голая кожа исполосована плетьми и кнутами. Многие из них были совсем голенькие, даже без набедренных повязок. Ветерок доносил запах мальчишечьего пота, измученных тяжелейшей работой тел. При виде новеньких юные невольники неожиданно заулыбались. Евгений улыбнулся и подмигнул им в ответ: - Мы будем жить братья!
– Шепнул пионер-пацан. Засвистели плетки и новичков погнали быстрее к куче сложенных инструментов. Евгению выдали молот с заостренными концами и корзину для сбора. Отвели к колупавшимся в камнях мальчишкам. Надсмотрщик строго приказал: - Разбивай камень в щебенку и неси вместе с остальными мальчишками к тачкам. И смотрите, работайте живее! Евгений, взяв крепче в руки тяжелый молот, с размаху нанес по камням удар. Ощутил отдачу в мышах, в ноздри полезла каменная пыль. Более опытный напарник мальчишка лет тринадцати, с резкими проволоками проступивших сухожилий подсказал на фрусском языке: - Не вкладывайся в удар. Во-первых, тебя надолго не хватит, во-вторых, вздымаешь кучу пыли. Бей, расслаблено рассчитывая лишь на тяжесть молота. Евгения не удивило знание пацаном чужого языка. Тут трудились и военнопленные и захваченное из Руфганистана и даже территории империи Дидро мирное население. Может этот из похищенных лузбеков или пионеров обращенным в стране, где фисламский патриархальный порядок, меняли на новый коммунистический. Евгений кивнул: - Мы живем по понятиям чести! Бритыми наголо были только новички, у остальных мальчиков-рабов лишь небрежно подстриженные волосы, черные, рыжие, светлые. А этот лагерь и самом деле, из пленных и похищенных ребят. Даже из западной Европы есть. Потому светловолосых мальчишек очень много, тем более, что на солнце так близко к Финдийскому океану, если волосы коричневые, то все равно выгорают до белизны. Евгений, стараясь сберечь силы, работает, вяло взмахивая молотом, но стоит чуть-чуть остановиться и свистит плеть. Затем нагрузив корзину, он почти бегом (надсмотрщики свирепо подгоняют) мчится к дальнему углу, где это все сгружают на воз. Широкий ремень корзины оттягивает плечи. А затем снова коли камень. Евгений пытается представить себе, что он просто Марат Фазей или спортсмен олимпийских игр, и таким образом тренируется. Босые, сбитые в кровь, ноги мальчишки ступают по горным камням, а сверху еще и давит груз. Тяжело и с каждым часом становиться все тяжелее. С Евгения стекает пот, ему мучительно хочется, есть и особенно пить. Молот кажется все более и более весомым. Нет, это не зона-малолетка, где по сути никто как следует, и не работает, да и нельзя по закону заставить трудиться подростка более четырех часов. Евегений читал про это в романе "Честь" Рыминиского. Колония не казалась слишком уж страшным местом, что-то типа пионерлагеря. Разве, что с более паскудным контингентом. Нет! Это рабство, жестокое рабство. Вот один из новичков падает в полном изнеможении. На него обрушивается плетка. Надсмотрщик бугай-вампир в почти два метра ростом, колотит худенького мальчика, на вид лет одиннадцати, вкладываясь удары. Мальчишка отчаянно вопит от боли, сверхусилием поднимается с него стекает кровь. Делает еще несколько шагов с грузом и снова падает. И опять жужжит тяжелая плеть. Евгений побледнел: - Так он убьют его насмерть! Напарник предупредил: - Не лезь! Если заступишься тебя, ждет крест!
– Перехватив недоуменный взгляд фрусского мальчишки, объясняет.
– Фисламисты любят распинать своих врагов имена на символе ненавистного им Диристианства- кресте! Крепись из-за всех сил, иначе упав, не сможешь подняться. Избиваемый мальчишка затихает. Чтобы окончательно удостовериться, что он готов, к огрубевшим, босым пяткам пацана подносят зажженный факел. Повалил дымок и стал разноситься отчетливый запах паленого. Евгений невольно глотнул, в животе начались мучительные, голодные спазмы. Вот их останавливают и приказывают широкими шуфлями грузить щебенку. Мальчики подчиняются и приступают к работе. Евгений кидает щебень и камешки лопатой, стараясь не выдать боли, у него не только мучительно ноет каждая мышца тела, но еще саднят и свежие мозоли на руках. Во рту сухо, даже глотать мучительно больно, а живот проваливается от напряжения. Но мальчик грузит, стараясь сдержать стоны, порез на голове щиплет стекающий соленый пот. Мальчишки-рабы тяжело дышат, но стараются. Наконец вагонетки нагружены и толкают другие невольники. Евгения с десятком пацанов снова гонят к камням. Мальчишки бьют со всего размаха, даже капельки пора разлетаются от темно-коричневых тел. Некоторые из юных невольников постанывают от боли, что сводит утомленные мышцы. Плененный пионер крепиться, старается дышать глубже, чтобы легкие лучше вентилировались воздухом. Да работа может быть мукой, хорошо, что уже темнеет, может их поведут на отдых. Мальчишка несколько просчитался, работу прекратили лишь, когда по небу рассыпались звезды. Мышцы ныли, тело бастовало, не хотелось ничего кроме, упасть и не шевелиться. Мальчишек, наконец, покормили, дав перед этим смыть в ручье пот и с рук пыль. Вернее даже приказав это сделать. А что гримляне прагматики, от грязи возникают жуткие эпидемии, что капитально выкашивают рабов, а это убыток... Сам ужин раздали порциями, это была фруктовая каша, смешанная с рыбой и чесноком(последний еще и обладает бактерицидными свойствами!). Еда пахла аппетитно, но усталый Женька уже не различал вкуса, он уже молил Бога, скорее бы упасть на подстилку и провалиться в объятия Морфея. После еды рабов повели спать. Ночевали мальчишки в специальной пещере, где лежали плохо обструганные доски и кандалы. Вообще как обратил поначалу внимание Евгений, на мальчишек кандалов обычно не надевают, разве, что на некоторых кто провинился. Цепи в арабском да еще охваченном бесконечными войнами мире, довольно дороги, а в работе лишь мешают. Но Евгению и десятку еще не клейменых новичков все, же застегнули цепочку с гирей на правой ноге. Теперь так просто не убежишь. Сафонеров впрочем, уже ни на что не обращал внимания, он просто упал и моментально уснул. Сон мальчишки был тяжелым, многие ребята постанывали во сне. Евгению снилось, что он попал в средневековье и его словили, и допрашивают, вместе с другими ведьмами по обвинению в колдовстве. В качестве пытки применяют колесо, и растягивание суставов в специальном станке. Ужас, а затем уколы острыми иглами в мышцы, в нервные окончания, капанье на тело раскаленного масла. А к босым пяткам толкают раскаленное железо, от чего подпаливает жесткую корочку подошвы. Мальчишка вскрикнул и проснулся. В пещерном бараке было темно, тесно и душно от множества тел юных невольников. Хорошо, что в этом браке спят одни малолетки, которые не так сильно и неприятно пахнут как взрослые. Только много их, голые тела буквально лежат одно на другом... Вот она неволя, рабство и цепь сковавшая детскую, босую ногу. Вообще на зоне криминальным авторитетам впадлу работать. Тьфу, вот бы сюда Мантона Фелестова и его братию! Живо бы их перевоспитали, и завязали бы голубочки с криминалом навсегда. Ну и конечно, попробуй в наше гуманное, советское время заставь зеков трудиться, как это делает он, в таком изнурительном режиме... Глаза Евгения слиплись и он опять отключился... Сны если и были, то уже неосязаемые! Будили грубо, звучит горн, а после тем, кто замешкался удары по голым ногам. Снова завтрак и работа. Кормили их, похоже, всего два раза в день. Идти было тяжело, мышцы пропитались молочной кислотой и, их буквально рвало на части. Словно как каждое сухожилие сбрасывали по бомбе. Особенно сильно болели ключицы. Впрочем, страдание чувствовалось везде, от разбитых об острые камни ступней, до головы с ноющими от недосыпания висками и особенно шеей. А ноги кажутся налитыми свинцом. Снова фруктовая каша с рыбой и чесноком, пища, в общем-то, сбалансированная, но сама порция на весь день при такой работе явно не достаточная. А затем работа.... Такая вот тяжелая, до полного изнеможение. Те мальчишки, что уже несколько привыкли к нагрузкам, даже пробуют улыбаться подмигивая новичкам(мол все не так уж и плохо!). Вообще Евгений был приятно удивлен, что в целом мальчишки друг к другу относятся довольно доброжелательно... Вот на подростковых зонах конфликты между заключенными обыденное явление. Впрочем, то, что некоторые писаки пишут, о том, что там каждый второй "петух", и будто "малолетка" это ад, тоже пурга. Там примерно, как и на воле, добро и зло, сильному - хорошо, слабому - плохо, среднему - терпимо! И разница между зоной-малолеткой особенно в нынешние сытые, застойные для империи времена и пионерлагерем не очень, то ощутима! Вот они когда отдыхали в пионерлагере, тоже как на зоне, в одном бараке тридцать коек, подъем в полседьмого... Правда времени свободного по больше и работа, не работа, а так баловство. А пока он снова рубит камень, чтобы затем перетянуть в штольне. Тела разогрелись и невыносимая прежде боль стали слабее. Правда, еще их заставили толкать, тачку. Женька работает, стиснув покрепче зубы, молча, роняет капельку мутного пота на размолотый щебень. Ноги подгибают от напряжения, а еще свистит безжалостная плетка. И удар, за ударом, словно в аду открылись вакансии палачей. Пионер-невольник кряхтит, но в напряжении толкает груз с еще большим азартом. Надо победить усталость? Значит надо! И он не уступит. Его тело блестит на солнце, видно как проступают жилки и маленькие мускулы, и уходит жирок. Вместе с ним возрастает выносливость. Один и массивных, бородатых надсмотрщиков бросает нехорошие, маслянистые взгляды на полуголых, или даже совсем голых мальчиков. Вид избитых, исцарапанных мускулистых тел сильно возбуждает извращенца. Надсмотрщик-вампир начинает лупить пацанов плеткой по ногам, ему хочется услышать постанывания мальчишек, а еще лучше диким вой. Ну, а его напарники не многим лучше. Глава надсмотрщиков орет: - Подтянитесь вы изверги! И снова свист плетей и удары. Потом один их истязателей для разнообразия даже взяв в руки по факелу, стал палить огнем голые мальчишечьи спины. Обожгло между лопатками и Евгения, заставив мальчика быстрее толкать вагонетку. Ну, а эти животные только наслаждались муками юных, фактически еще детей невольников! Евгений тяжело дышал через рот, в мозгу сверло одно: выжить, любой ценой выжить! Не сломаться в самом настоящем аду! И мальчик сражался и с весом тачки и самим собой. Рабов, похоже, неплохо организовали, давая в каменоломнях им разные работы, чтобы группы мышц развивались более гармонично, и юные невольники не так уставали. До обеда Евгений изнемогая, толкал тачки, потому его отправили крутить барабан, а затем носить для промывки воду. День был весьма насыщенным, после него мучительно ныла каждая жилка и косточка, но скучать и болтать было некогда. Потом похожий на завтрак ужин и снова сон. Сафонерова грубо приковали. Мальчишка опять спал тревожно, ему казалось, что он мальчик-партизан и его самые реальные фашисты-вампиры ведут босиком, по глубокому снегу. А в спину толкают острием штыка, звучит ругань: - Русская свинья, расскажи, где скрывается ваш отряд? Евгений через жуткую боль, особенно сильную в отмороженных ступнях отвечает: - Я вам ничего не скажу! Это мои друзья и моя Родина! А Родину и друзей не предают! И вот ему между лопатками вонзается штык-нож, глубоко входя в хребет. Сафонеров вскрикивает и просыпается... Ноздри, чуют запах паленого. Мальчишка поворачивается, другие пацаны-невольники, также зашевелились. Массивный и толстый надсмотрщик держит в руках факел, которым он только что подпалил мальчику Евгению спину и издевательски усмехается: - Да я тебе щеночек, просто хотел вшей "повыводить". А то ползают всякие твари! Евгений сжал кулаки и сделал шаг навстречу и тут же подался назад, избегая ожога факелом. Цепь на его натянулась и мальчик чуть-чуть не упал. Надсмотрщик погрозил пальцем: - Не балуй, иначе живо на кресте окажешься! Теперь ведь приятно ощущать ласковые прикосновения огонька? Сафонеров хмуро огрызнулся и пренебрегая страхом выпалил: - Подрался бы ты со мной честно, один на один... Я бы тебе показал класс. Надсмотрщик противно захихикал: - Вот чего ты хочешь! Один на один!
– Потом сделал паузу и кашлянул.
– Ладно, меня зовут Эймулла, придет время, я тебе устрою и бой. А пока поспите еще немного. Евгений вдруг ощутил такую сильную усталость, что упал, шлепнувшись головой, об грудь другого невольника-мальчишки, тот оттолкнул нахала, но пререкаться, не стал. После чего глаза Сафонерова сомкнулись как волчий капкан... Утром последовал подъем, мытье и завтрак, с дальнейшей работай. Усталость накапливалась, боль была сильной как от настоящей дыбы, но потом она потихонечку слабела, работа разогревала все связки. Евгений же снова рубил твердый камень, а затем таскал грузы. Спустя некоторое время ему поручили с опытным, мускулистым и жилистым напарником таскать носилки. Сафонеров делал и это. Вес тут был большой, щебень грузили щедро. А надо было не отставать от старшего и куда более закаленного неволей напарника. Евгений держался лишь на самолюбии. Его сбитые в кровь ступни, уже начали роговеть, что причиняло новые страдания, и заставляло зверски чесаться. Так работа и текла, словно водопад из пота. Под вечер Евгению приказали сесть и как бы грести веслами, передавая крючьями ведра для промывки. Это несколько снизило нагрузки на многострадальные ноги мальчишки, но зато капитально разработало спину, пресс и плечи. Сафонеров изнемогал, пару раз был близок к потере сознания, но мастерские удары плетью, возвращали пацана к реальности. Кроме мук усталости добавлялась еще и жажда, и начавший довольно остро ощущаться голод. Так прошла первая неделя. Евгений себя словно сжал в кулак. Боль, боль, боль! Боль и жуткая усталость везде, ни отсталость, ни кровинки, ни жилки, ни косточки не тронутой болью. Он стала своеобразной частью сознания юного невольника, охватив все существо. Впрочем, на восьмой день Сафонерову уже стало чуть легче, даже окружающее воспринималось уже не так расплывчато и дико. В этот день рабам во время обеда, дали в честь праздника вампиров полежать один часок. Евгений вытянулся в траве, он уже мог спать, даже не смотря на распоротую, быстро заживающую на юном, здоровом теле кожу. Его сосед, уже видимо бывалый мальчишка заметил: - У тебя стало пропадать безразличие в глазах. В них читается не только мука, это значит, что ты, скорее всего еще продержишься не один год. Евгений, любопытствуя, спросил соседа: - А ты давно тут? Тот с некоторой гордостью ответил: - Уже четвертую весну! Мне было одиннадцать когда, я попал сюда, а уже четырнадцать. Из той партии рабов, что я начинал, нас вместе пригнали, выжило не более половины. Причем большинство умерли в первый же месяц. Так что можешь себя поздравить с первым взятым барьером! Евгений с нарочитой веселостью, подмигнул в ответ: - Надеюсь и не последним! Придет время, и разогнем плечи, станем свободными! Пусть рабство сгинет в бездну навсегда! Напарник сразу же ответил: - Пусть сгинет! Мне зовут Дарлесон, а тебя как? - Евгений! Или точнее Вещий Евгений! Мальчишки пожали друг другу руки и снова приступили к работе. Евгений даже зримо ощутил некое облегчение. Так миновал и этот день, после чего последовал куда более спокойный, чем прежде сон. Но вот на следующий... После завтра новичков( их стало уже на три мальчика меньше) отвели отдельно объявили: - Слушайте мерзкие рабы-малолетки! Вас теперь должны навечно пометить, чтобы вы преданно служили своим хозяевам!
– Главный надсмотрщик, произнося подобные слова, ревел как медведь.
– И без глупостей, пуанцовка будет по всем правилам, раскаленным железом на грудь! А теперь шагом марш. Евгений невольно содрогнулся, его страшила не столько боль, к которой он уже успел привыкнуть, как унижение... Его клеймят как последнюю скотину, как... Раба! А значит: это будет обозначать последнее расставание со свободным прошлым и счастливым детством! Надо что-то придумать, что такое, чему .... Евгению и впрямь приходилось очень даже нелегко. В частности, очередное унижение и боль клеймение. Сама процедура была простая. Мальчишек невольников-новичков построили по росту, и начал с самых высоких вводили в особую комнату, с пылающим камином. Там "жертве" связывали руки, так, что сводили вместе локотки. А затем исполинских размеров мавр прижигал их специальным железным, на деревянной ручке тавро. Запах паленого был весьма сильным, даже в комнате, без окон царил полумрак. Евгений не на шутку испугался и даже, хотя разумом и понимал, что бесполезно и напрасно он себя лишний раз "опускает" завопил: - Дяденьки не надо! Хозяева не надо! Я больше так не буду! Я все для вас сделаю! Мальчишку подхватили мощные, закаленные, почти двух метровые легионеры-вампиры, легко, как тряпичную куклу оторвав от пола. Мавр-кровосос и вовсе показался Вельзевулом из преисподней. К плечу прикоснулся раскаленный металл. Сафонеров, хотя уже и успел привыкнуть к боли, завопил благим матом. Из плеча повалил, дымок, запах паленого стал сильнее. Хотя мавр-кровосос держал покрасневшее от жара тавро совсем недолго (он ведь должен, сделать знать, а не покалечить мальчишку), Евгению пока он вопил, это показалось вечностью. Затем мавр-пуанцовщик плеснул на помечено плечо холодной воды, а после нагретого масла. Клеймо все еще жгло, но уже слабее и терпеливый Женька перестал орать. Его вывели на улицу, и дали выпить воды, слегка подкрашенной перекисшим вином. В общем, клеймение не несло в себе ничего не обычного, хотя ощущение у Сафонерова было самое паршивое. Вот он окончательно потерял в себе свободное, человеческое. Даже тело уже изуродованное и стало чужим. Он клеймен, он уже с печатью недочеловека - раба! И уже никогда не станет таким как прежде. После чего Евгения снова повели на каторгу. Мальчик-раб тяжело вкалывал в каменоломнях, босиком, в одних лишь плавках, где по-прежнему хранил купюру в сто дублонов. Мама дала её на тот случай, если пацан где-нибудь потеряет, и у него были бы средства - вернутся домой. Последнее хоть как-то утешала, он не совсем, нищий, у него есть что-то принадлежащее лично: сто дублонов, двух недельная зарплата среднего рабочего в империи Дибро 21986 года! Дарлесон поспешил утешить своего нового друга: - Не расстраивайся! Некоторые бывшие рабы, с такими же клеммами, становились потом правителям. Вспомни, например Фингисхана! Главное не дай поработить бессметную душу. Евгений хотел, был ответить, но уже в который раз, на них обрушились удары надсмотрщиков. На сей раз сын губернатора-фоммуниста сдержал стоны, хотя когда попало плетью, по свежему, еще пылающему клейму это было очень больно. И это день, наконец, кончился и Евгений очень хотел забыться во сне, рассчитывая, что вдруг явиться к нему сладкая и красочное греза, и он хоть в иллюзии своего мозга, ощутить себя человеком. Но эта ночь прошла без отчетливых сновидений. Снова потянулись становящиеся все более и более рутинными дни. Правда уставать Евгений, стал намного меньше, неимоверная, рвущая, острая боль в мышцах, стала тупой, примерно как во время тренировочных "предолимпийских" сборов профессиональных тяжелоатлетов. Да конечно ощущение дискомфорта, и сильного нытья, от возросшей нагрузки, но не настолько, что не можешь, думать о постороннем, смотреть на окружающий мир, перекинутся парочкой слов или шуток с приятелями. Вообще мальчишки-рабы, по отношению к другу, были вполне доброжелательны, и, по крайней мере, на глазах у Евгения, друг другу подлостей не делали. Впрочем пацан-пленник рассудительно подумал, что и на зоне-малолетке отнюдь не бешенные звери сидят. Большинство, нормальных пацанов там дерется, и ругается даже реже чем обычной школе, где они раньше учились на свободе. Но есть малый процент "чмошников", которым действительно, из-за свирепого отношения сверстников колония-малолетка становится буквально адом. По сравнению с тем рабством, в которое попал Евгений, тяжелый труд, по 16 часов, и чуть ли не каждую минуту удар плеткой, тюрьма-малолетка просто курорт. Особенно сейчас, когда Бабкистан разбогател, в колониях для малолеток, есть и персональные компьютеры, и видео, и вообще порой реально условия лучше, чем в каком "пионерлагере" для формально свободных детей пролетариев. Вот он прогресс и гуманизация, когда зоны бояться лишь чмошники, которые попадают туда после подставки, а крутые пацаны, прирожденные бандиты просто смеются! Даже наоборот хотят если получить судимость то в нежном возрасте и срок дадут меньше и, сидеть комфортнее и веселее! Но вот судьба подшутила над Евгеним, отправив его в самое, что, ни наесть классическое рабство! Рабство Древнего Фурима в каменоломнях, то о чем учат в школе... Тут это арабское рабство душманского плена. Но вот фантастического романа на эту тему с попаданцем не помнит... Нет, были, конечно, истории, где мальчишки попав средние века, становились рабами, но все же, чтобы они трудились к каменоломнях... Хотя в романе о Фриндиане Эжонсе (Фильм на эту тему снимут значительно позже, чем напишут книгу!) был такой эпизод, где мальчик-ситаец на короткое время стал рабом и именно в каменоломнях.. Но на слишком уж короткое время, даже не успел ощутить себя рабом, а надсмотрщики оказались просто "лохи"! А затем все так просто, мальчишку если и ловят, то по дурному, а затем позволяют ему еще и с главным героем переговорить и огоньком пальнуть. Да это литературный, чокнутый и вместе с тем занимательный Гролливуд... А что должен сделать попаданец на его месте, в соответствии с классическим сценарием? Поднять восстание рабов и стать вторым Спартаком? Это было бы круто! Только вот совсем уж нереально! Дни шли, и за ним недели. Миновал новый год, а далее и день Патриотической Космической Армии. Евгения все острее ощущал самый банальный голод. Он сильно и сам сильно похудел, что проступили, словно прутья корзины ребра, живот провалился, а ступни босых ног покрылись мозолистой коркой не хуже ступней самого выносливого верблюда. Волосы отросли пыльным, серым ежиком. Коленки и локти стали шишковатыми, а кожа огрубела, приобрела упругость, и уже не так легко рвалась от удара плетки. Мальчишка привык к изнурительной работе, к тому, что две трети суток нужно таскать, или рубить, или грузить тяжелые камни и щебенку, а его почерневшее от грязи и загара тело палит с каждым днем все более и более жаркое двойное солнце - дело ведь идет к лету местных вампиров. Так что Евгений стал всерьез обдумывать побег. Весь вопрос только куда, ведь с клеймом, на плече его легче найти. Да еще и риск есть, что другие невольники его за побег сдадут. Ведь их предупредили об ответственности. Плюс еще теплиться совсем робкая надежда, авось придут набирать и возьмут в гладиаторы? В половине фантастических романов из тюрьмы и рабства путь лежит в ... армию! Так проходил месяц за месяцем, и мы закалялись, проходя через ад. Тут Евгений немного замялся и продолжил: - Но рудник истощался, и содержащая нас компания обанкротилась. Нас повели на продажу, чтобы расплатиться с долгами. А сам Шейх бен Жаден, вынужден был скрываться от патрульных крейсеров. И обо мне одни вампиры забыли. Другие же погнали на аукцион. Идти с привязанными к шесту руками, оказалось намного легче, чем в первый раз. Тело закалилось, а подошвы обрели твердость прочнее сапог. И я двинулся вместе с остальными. Шли мы почти неделю. Потом оказались на центральном торге. Меня и прочих ребят выставили на помост совершенно голыми. Заставили взять в руки тяжелые камни и держать их над головой. К нам подходили покупатели и бесцеремонно щупали. Вспоминать подобное противно. Наконец нас купил оптовый торговец с этой планеты. Нас потом взяли на звездолет и усыпили на время полета. Мы оказались в этом мире. И меня снова выставили на аукцион, где мальчика по дешевке купил бармен. У него я пробыл несколько месяцев, пока не встретил вас. По сравнению с каменоломнями тут конечно полегче, но тоже получаешь от хозяина и клиентов. Мальчишка замолчал. Магический медальон заметил: - Весьма занимательный рассказ. Что же он стоит зарядки. Евгений скромно ответил: -Я ничего не выдумывал! Гипервор тоненько хихикнул: - А я и не говорю, что ты что-то выдумал. Но, наверное, ты хотел сказать своим новым друзьям что-то важное? Сафонеров кивнул и прошептал: - Я много разных догадок слышал, про этот джокер. Почему-то большая часть авантюристов считает, что он на этой планете. Но вот мне удалось узнать кое-что заслуживающее внимание. Весь квартет насторожился. Дональд Трамп навострил себе уши. Мальчик шепотом ответил: - Я узнал, что, скорее всего этот джокер находится в магическом храме Северный Обелиск на самой окраине вселенной и его охраняет могучий джинн-смотритель. Бывалая Мэффа логично заметила: - Ты много разного слышал. Почему ты считаешь, что именно эта информация заслуживает внимания. Евгений шепотом ответил: - У одного говоривших был камень, который начинает светиться, когда говорят ложь. Но в данном случае хоббит говорил правду. А значит... Мэффа все еще сомневалась: -Такие камни иногда не святятся когда эльф или иномирянин искренне уверен, что говорит. Евгений логично заметил: - Но камень зажигался красным светом при других предположениях. Хотя наверное прочие авантюристы тоже верили в свои версии. Капуцинка проворковала с придыханием: - Это уже реальный шанс. Можно попробовать!

Продолжение следует