Трансформация интимности
Шрифт:
Однако природа этих связей изменяется по мере того, как они подвергаются большему, нежели прежде, воздействию переговорного процесса. Родственные отношения часто воспринимаются на считающейся само собой разумеющейся основе доверия. Теперь же само доверие становится предметом переговоров и сделок, равно как и привязанность, и сексуальные отношения.
Жанет Финч, анализируя нынешние родственные отношения, говорит о неком процессе «выработки» [139] .
139
Janet Finch. Family Obligations and Social Change. — Cambridge: Polity, 1989. — P. 194-211.
Людям приходится вырабатывать новые способы обращения с родственниками и при этом конструировать новую этику повседневной жизни. Она явно трактует этот процесс с точки зрения
Люди стремятся организовать свои родственные связи через «договорную приверженность», посредством которой они вырабатывают «вещи, которые надлежит делать» в отношении своих родственников в особых контекстных рамках. К примеру, индивид не решает, одалживать ли деньги своему шурину, поскольку в семье или более широком обществе это определено как своего рода обязанность; деньги одалживаются скорее потому, что личностью разработан определенный ряд приверженностей к другой личности, которые определяют такой поступок как правильный.
Насколько отличаются от такой ситуации отношения между родителями и детьми? Очевидно, что во взаимодействии взрослые-дети существует значительный дисбаланс власти, особенно в ранние Годы детства. В свете этого факта можно было бы предполагать, что качество этой связи имеет мало отношения к обеспечению заботы, поскольку с обеих сторон существуют заданные социальные обязательства ограничивающего типа. И все же есть основания усомниться в том, насколько сильны сегодня такие обязательства в некоторых группах. Наилучший способ продемонстрировать это состоит в том, чтобы пройти «в обратном направлении», от связей «родители-дети», которые носят отчетливо договорный характер, к характеристикам раннего детства. Многие родители сегодня являются приемными родителями, равно как и биологическими отцом и матерью. Приемные родители обычно принимают на себя определенные права и обязанности относительно детей, но эти права и обязанности являются сегодня обычно «договорными приверженностями» в том смысле, какой вкладывает в это понятие Финч, со стороны и родителей, и детей. Или возьмем случай таких обязанностей, которые предполагаются со стороны взрослых детей в отношении своих престарелых родителей. В некоторых обстоятельствах и культурных контекстах считается более или менее само собой разумеющимся, что родители могут рассчитывать на материальную и социальную поддержку своих детей. Но отчетливая тенденция развития состоит в том, что такая поддержка зависит от качества отношений, постепенно выходящих на первое место.
Нам кажется, что детерминирующее влияние могло бы быть описано как формирование кумулятивных привязанностей [140] .
К примеру, в одном из исследований матерей и дочерей одна из респонденток говорит: «Моя мать и я жили вместе, потому что мы сами сделали такой выбор и любили друг друга... Мы разделяли общий дом, мы могли смеяться вместе... Я была независимой личностью, моя мать тоже. Я не просто ухаживала за ней, мы просто жили вместе» [141] .
140
Janet Finch. Family Obligations and Social Change. — Cambridge: Polity, 1989. — P. 204-205.
141
J. Lewis and В. Meredith. Daughters Who Care. — London: Routledge, 1988. — P. 54.
Она чувствовала приверженность к тому, чтобы заботиться о своей матери, и это было результатом их долгой совместной истории; но не менее важным был здесь и элемент взаимной любви. Как указывает Финч, понятие кумулятивных привязанностей помогает нам понять, каким образом на протяжении времени для одного из детей становится совершенно «очевидной» необходимость заботы об одном или об обоих родителях, в то время как другой человек мог бы относиться к этому совершенно иначе [142] .
142
Janet Finch. Family Obligations and Social Change. — Cambridge: Polity, 1989. — P. 205.
Картина становится еще сложнее в случае отношений родителей с более младшими детьми. Родители не только гораздо более могущественны, чем очень маленькие дети; их аттитюды и поведение формируют личность и характер ребенка. Тем не менее определенно неправильно было бы полагать, что ребенок остается вне влияния мира чистых отношений. Изобретение материнства предзнаменовало и давало конкретные формы той идее, что мать должна развивать эмоциональную связь с ребенком, — идее, которая придает особый вес потребностям ребенка. Руководства по воспитанию детей, опубликованные в начале текущего столетия (напомним, что речь идет о Великобритании — примеч. перев.), советовали родителям не вступать в излишне теплые отношения со своими детьми — на том основании, что это может ослабить их авторитет.
Позднее получил развитие тот взгляд, что родители должны поддерживать тесные эмоциональные связи с детьми, но в то же время осознавать необходимость автономии ребенка [143] .
Точно так же, как одни говорили о нарциссизме относительно позиции самости в современном обществе, другие предполагали, что взаимодействие родитель-ребенок движется ко все большей «дозволенности». Но это неадекватный ярлык относительно стремления разработать такие стратегии воспитания детей, которые были бы альтернативны тем, что имели место в прошлом. Это качество отношений, которое выходит на передний план, несет на себе акцент на интимности, вытесняющей родительскую авторитарность. С обеих сторон возникает спрос на чувствительность и понимание [144] .
143
Gadlin H. Child discipline and the pursuit of the self: an Historical interpretation, Advances in Child Development and Behaviour, vol. 12, 1978.
144
Gadlin H. Child discipline and the pursuit of the self: an Historical interpretation, Advances in Child Development and Behaviour, vol. 12, 1978. — P. 75-82.
В терапевтических обсуждениях созависимых и фиксированных отношений индивидам, которые желают развить тесные личностные связи с другими, почти без исключений советуют «излечивать ребенка внутри себя». Отношения между родителями и детьми здесь вновь представляются фундаментальным образом как релевантные чистым отношениям и любви-слиянию. Почему «освобождение от прошлого» становится столь важным для приобретения интимности? Поскольку существует так много форм терапии, идущих от психоанализа и ориентированных на опыт детства, ответ на этот вопрос мог бы вообще дать очень хорошие ключи к значимости терапии и консультирования в современной культуре.
Мы можем опять же начать с совета, который дает одно из терапевтических руководств, — написанного в данном случае Сьюзен Форвард, — о том, как «излечиться от прошлого» [145] .
Ее обсуждение концентрируется на случае некой Ники, молодой женщины, которая испытывала определенные трудности в браке. Она была не в состоянии постоять за себя в этих отношениях, и когда муж сердился на нее, она чувствовала себя униженной и беззащитной. Терапевт попросила ее припомнить случаи из ее детства, когда она чувствовала себя подобным образом, и остановилась на конкретном примере — одном из тех случаев, которые постоянно находились в ее памяти. Ее отец всегда хотел выучить ее играть на пианино, и, хотя она не проявляла к этому интереса, она упорно старалась для того, чтобы угодить ему. Играя перед другими людьми, она волновалась, и уровень ее исполнения ухудшался. На одном из концертов она так нервничала, что выпустила целый раздел из пьесы, которую играла. По дороге с концерта отец сказал ей, что после такого провала он не знает, как он сможет теперь еще раз взглянуть в глаза кому-нибудь из присутствовавшей публики. Она опозорила его перед всеми, потому что была бестолковой, беззаботной, слишком ленивой, чтобы упражняться и далее. Она ощущала себя совершенно уничтоженной — и это при том, что она так хотела угодить ему. По ее словам: «Я почувствовала себя так, как будто умерла».
145
Susan Forward. Men Who Hate Women and the Women Who Love Them, New York: Bantam, 1988.
Терапевт понимала, что в своем браке молодая женщина воспроизводила сцены из собственного детства и «теряла свою взрослую самость» [146] .
Она попросила Ники принести ее фотографию в детстве, и когда они глядели на фото, Ники вспоминала многие другие обстоятельства, когда отец стыдил ее подобным образом. Тогда Форвард предложила, чтобы она пошла в местную школу и нашла девочку, которая напоминала бы ее саму в том же возрасте. Идея состояла в том, чтобы она вообразила, что могла бы почувствовать эта девочка, если бы ее унижали таким же образом. Таким путем она могла бы осознать, какой маленькой и беззащитной она была в то время, когда происходили эти первоначальные события. Именно этот «ребенок внутри себя» становился таким испуганным и робким, когда муж подвергал ее критике.
146
Susan Forward. Men Who Hate Women and the Women Who Love Them, New York: Bantam,1988. — P. 193.