Трансмиграция Тимоти Арчера
Шрифт:
— Это реально для тебя, — ответил Билл.
— Может ли реальность дать больше?
— Ну, я имею в виду, что не верю в это.
— Проблема коренится не в нашем опыте в этом деле. Она коренится в твоей системе верований. В ее рамках подобное невозможно. Но кто может сказать, правдиво сказать, что вообще возможно? Нет у нас знаний о том, что возможно, а что невозможно. Не мы устанавливаем границы — Бог устанавливает границы. — Тим указал на Билла, его палец не дрожал. — To, во что верят и то, что знают, в конечном счете зависит от Бога: нельзя возжелать собственного согласия или отказа, это дар Божий, случай нашей зависимости. Бог дарует нам мир и вынуждает нас соглашаться на этот мир. Он делает его реальным для нас: это одна из его возможностей. Веришь ли ты, что Иисус был Сыном Божьим, был Самим Господом? Ты и в это не веришь. Так как же я могу
— Но… — Билл развел руками, — в этом нет смысла. Зачем ему возвращаться?
— Сначала скажи мне, зачем Джефф жил. Тогда, возможно, я смогу ответить, тебе, почему он вернулся. Зачем ты живешь? Для какой цели был создан? Ты ведь не знаешь, кто тебя создал — при условии, что кто-то создал, — и не знаешь зачем — при условии, что цель существует. Возможно, тебя никто не создавал, и, возможно, для твоей жизни нет никакой цели. Нет ни мира, ни цели, ни Творца, и Джефф не вернулся к нам. Это твоя логика? Так ты влачишь свою жизнь? Что, для тебя Бытие, как его трактует Хайдеггер, вот это и есть? Это убогая разновидность неподлинного Бытия. Она поражает меня своей слабостью, пустотой и, в конечном счете, тщетностью. Должно же быть что-то, во что ты можешь поверить, Билл. Ты веришь в себя? Допускаешь ли ты, что ты, Билл Лундборг, существуешь? Допускаешь, чудесно. Вполне неплохо. Начало положено. Исследуй свое тело. У тебя есть органы чувств? Глаза, уши, органы вкуса, осязания и запаха? Тогда, возможно, эта система восприятия была сконструирована для принятия информации. Если так, то вполне разумно предположить, что информация существует. Если информация существует то, возможно, она к чему-то относится. Возможно, существует некий мир — не безусловно, а возможно, — и ты связан с этим миром посредством органов чувств. Создаешь ли ты пищу для самого себя? Выходишь ли ты из себя, из собственного тела, для производства пищи, необходимой тебе для жизни? Конечно, нет. Отсюда логично предположить, что ты зависим от этого внешнего мира, о существовании которого ты владеешь лишь вероятным знанием, но необходимым знанием. Мир для нас — лишь условная истина, не неизбежная. Из чего состоит этот мир? Что за его пределами? Обманывают ли тебя твои чувства? Если они лгут, то зачем тогда они были вызваны к существованию? Это ты создал собственные органы чувств? Нет, не ты, но кто-то или что-то. Кто этот кто-то, который не ты? Очевидно, ты не одинок, ты не единственная существующая реальность. Очевидно, есть и другие, и один или несколько из них спроектировали и создали тебя и твое тело точно так же, как и Карл Бенц спроектировал и построил первый легковой автомобиль. Откуда мне знать, что Карл Бенц существовал? Потому что ты мне сказал? Я сказал тебе о возвращении своего сына Джеффа…
— Кирстен сказала мне, — исправил его Билл.
— Кирстен обычно лжет тебе?
— Нет.
— Какая ей и мне выгода говорить, что Джефф вернулся к нам из другого мира? Очень многие нам не поверят. Да ты сам нам не веришь. Мы говорим это потому, что верим, что это правда. И у нас есть основания верить, что это правда. Мы оба видели кое-что, были свидетелями случаев. Я не вижу в этой комнате Карла Бенца, но верю, что когда-то он существовал. Я верю, что «мерседес-бенц» назван в честь маленькой девочки и мужчины. Я — адвокат, человек, знакомый с критериями, по которым рассматриваются факты. У нас, у Кирстен и меня, есть свидетельства о Джеффе — явления.
— Да, но эти ваши явления, все вместе — они ведь ничего не доказывают. Вы лишь предполагаете, что их вызвал Джефф, вызвал все эти вещи. Вы не знаете.
— Позволь мне привести пример. Ты заглядываешь под свою машину и обнаруживаешь там лужу воды. Дальше, ты не знаешь, что вода вытекла из мотора, тебе приходится предполагать это. У тебя есть свидетельство. Как адвокат я понимаю, что составляет свидетельство. Ты же как автомеханик…
— Машина припаркована на твоем личном месте? — прервал его Билл. — Или на общественной парковке, как у супермаркета?
Захваченный врасплох, Тим помолчал, затем сказал:
— Я не понимаю.
— Если это твой гараж или парковочное место, — пустился в объяснения Билл, — где ставишь машину только ты, тогда, возможно, натекло из твоей машины. В любом случае вода не может быть из мотора, она из радиатора, или из водяного насоса, или из какого-нибудь шланга.
— Но это нечто, что ты предполагаешь, — ответил Тим. — Основанное на свидетельстве.
— Это может быть и жидкость из гидроусилителя руля. Она выглядит как вода. Хотя и немного розоватая. Еще жидкость вроде этой используется в трансмиссии, если у тебя автоматическая трансмиссия. У тебя рулевое управление с усилителем?
— Гдe?
— В твоей машине.
— Я не знаю. Я говорю о гипотетическом автомобиле.
— Или это может быть машинное масло — в этом случае жидкость розовой не будет. Тебе надо определить, вода это или масло, из усилителя руля она или из трансмиссии. Возможно несколько вариантов. Если ты находишься в общественном месте и видишь под своей машиной лужу, то, вероятно, это ничего не значит, потому что там, где ты припарковался, машины ставят множество людей. Лужа могла появиться еще до тебя. Самое лучшее, что можно сделать…
— Но ты можешь лишь предполагать, — настаивал Тим, — ты не можешь знать, что она вытекла из твоей машины.
— Ты не можешь узнать это сразу же, но можешь выяснить. Ладно, давай допустим, что это твой гараж, где ставишь машину только ты. Первое, что нужно определить, что это за жидкость. Так что залезаешь под машину — или сначала отгоняешь ее из гаража — и окунаешь палец в эту жидкость. Она розовая? Или коричневая? Это масло или вода? Допустим, что вода. Ну, тогда может быть все в порядке, может она вылилась из системы отвода радиатора. Когда глушишь двигатель, вода иногда может нагреться еще больше, и тогда она вырывается через выпускную трубу.
— Даже если ты можешь определить, что это вода, — упрямо продолжал Тим, — ты не можешь быть уверен, что она из твоего автомобиля.
— Откуда же еще ей появиться?
— Это неизвестный фактор. Ты действуешь исходя из косвенного свидетельства — ты не видел, что вода вылилась из твоей машины.
— Ладно, запусти двигатель и понаблюдай. Посмотри, не течет ли с него.
— И сколько это займет времени?
— Да ты должен знать. Тебе следует проверять уровень в гидроусилителе руля, проверять уровень в трансмиссии, в радиаторе и уровень моторного масла. Ты должен регулярно проверять все это. Пока ты там стоишь, можешь проверить. Кое-что, например, уровень жидкости в трансмиссии, нужно проверять только при запущенном двигателе. Между тем ты можешь проверить и давление в шинах. Какое давление ты поддерживаешь?
— Гдe?
— В шинах, — улыбнулся Билл. — Их пять. Одна в багажнике, запаска. Ты, наверное, забываешь ее проверять, когда проверяешь другие. Ты не будешь знать, что в твоей запаске нет воздуха, пока однажды не проколешь шину — и тогда-то ты и выяснишь, есть ли в ней воздух. У тебя домкрат на раму или на ось? Что за машину ты водишь?
— Кажется, «бьюик».
— «Крайслер», — поправила я тихо.
— Ах, — только и сказал Тим.
Когда Билл уехал к себе в Ист-Бей, Тим и я уселись в гостиной квартиры в Злачном квартале, и Тим завязал прямой и откровенный разговор.
— У Кирстен и меня, — начал он, — возникли некоторые разногласия. — Он сидел рядом со мной на диване и говорил тихо, чтобы Кирстен в спальне ничего не слышала.
— Сколько она принимает депрессантов? — спросила я.
— Ты имеешь в виду барбитураты?
— Да, я имею в виду барбитураты.
— Я вправду не знаю. У нее есть врач, который дает ей все, что она хочет… Она глотает сотню за раз. «Секонал». Еще у нее есть «Амитал». По-моему, «Амитал» она достает у другого доктора.
— Тебе надо бы выяснить, сколько она принимает.