Трансперсональная психология
Шрифт:
В это время Лилли заинтересовался изучением человеческого сознания на материале собственного опыта. Через несколько лет после получения степени доктора он решил проверить гипотезу о том, что человек находится в состоянии бодрствующего сознания только потому, что его непрерывно атакуют чувственные раздражители. Во время своей работы в Национальном Институте Психического Здоровья в Бетесде, штат Мэриленд, он сконструировал первую модель подводной барокамеры. Его идея состояла в том, чтобы создать такую среду, в которой человек был бы отрезан от мира, изолирован и закрыт, чтобы чувственные раздражения уменьшились настолько, насколько он сможет выдержать: он хотел выяснить, что произойдет при таких условиях. Наложив на лицо специальную маску из латекса,
Исследование состояния при минимуме чувственных раздражений было для Лилли первым научным контактом с мистической реальностью. У него создалось впечатление, что в этих условиях мозг, или «биокомпьютер», приводит в движение особую «программу» чувственного опыта. Эта программа непосредственно связана со взглядами и убеждениями данного человека, то есть он может наблюдать только то, что доступно его воображению. Когда человеку с ограниченным воображением открывается содержание его сознания, он находится в бесформенном, ограниченном «пространстве».
Лилли открыл, что в состояниях, лишенных чувственных раздражений, потенциально заложена огромная свобода. Он был отделен от внешней реальности. Он мог программировать ментальное путешествие в любое место, которое он только мог себе представить, — в зависимости от выбранной программы он мог перенестись в любые, самые неожиданные «пространства» или состояния сознания, которые отражают различные уровни трансценденции.
В начале шестидесятых Лилли впервые употребил ЛСД и убедился, что с помощью этого средства можно входить в мистические состояния. Он был воспитан как набожный католик и знал, что после смерти чистая душа улетает к Богу. Теперь, когда через много лет в состоянии галлюцинации он слушал IX симфонию Бетховена, он испытал похожее чувство «полета души». Он узрел ангелов и старого патриархального Бога, который сидел на своем троне. Знания, запрограммированные в нем с детства, воскресли благодаря ЛСД! «Позднее, — писал Лилли, — я должен был отдать себе отчет в том, что границы веры обусловливают границы опыта.»
Иногда во время своих внутренних путешествий Лилли контактировал с существами, которых он назвал своими «двумя проводниками». Однако он не хотел описывать этих существ. Он только указал, что они представляют некое направление и знание, которые можно использовать только в его личных путешествиях на астральных планах. Часто они принимали форму высшей самости, снижающейся (до уровня его более ограниченной личности, чтобы указать ему путь к более высокому уровню существования. Часто они являлись в форме «кармической» совести, напоминая ему, что он имеет определенные обязательства перед друзьями и семьей, а уход во внутренние сферы не может осуществиться без разрушительных последствий.
Продолжая исследование различных состояний внутреннего пространства, Лилли начал также искать «безопасное место», точку опоры. Для Лилли ею стала темная и тихая пустота подводной барокамеры, «точка абсолютного нуля», место «вне тела, вне известной нам вселенной». Перед ним находились бесчисленные сферы возможностей, доступ к которым закрывала только ограниченность его воображения.
Однажды Лилли оказался в пространстве, которое он назвал «космическим компьютером». Ему казалось, что он только маленькая и несущественная часть какогото макрокомпьютера. Это напоминало ситуацию, о которой писал Хорхе Луис
После этого испытания Лилли пересмотрел свои взгляды на происхождение физической вселенной, которые он сформулировал во время своих научных исследований. В его прежней концепции не было места ни элементам мистического транса, ни доктрине «любви» и «смысла». Видение негативного Бардо показало, что необходима новая программа. Он осознал, что до сих пор не ценил божественной энергии, которая действовала через него. Поэтому он включился в диспут с Аланом Уоттсом о восточном мистицизме. В Исалене он обсуждал достоинства гештальт-терапии с Фрицем Перлзом и Идой Рольф. Там же он встретился с Баба Рам Дассом, который вернулся из Индии.
Дасс познакомил его с различными техниками йоги и сутрами Патанджали. В результате Лилли убедился, что если он хочет достичь единства с Бесконечным, то должен отбросить как «программирующего», так и «программу». Свои достижения и методы он должен увидеть в новом свете, поскольку разделение на видящего и видимое уже не применимо в состоянии абсолютного Единства. Позднее он написал: «За трансцеидепцией существует бесконечное разнообразие неизвестного… За этим неизвестным существует пока еще не познанная, полная, окончательная Истина».
Для Лилли это означало, что даже если мы придерживаемся какойто системы верований, мы все же должны всегда оставаться открытыми, поскольку нельзя расчитывать, что нам удастся охватить трансцендентное неизвестное и втиснуть его в наши вербальные концепции.
С Оскаром Ичазо, чилийским мистиком, который руководил «эзотерической школой» в Арике, Лилли обсуждал проблему негативных пространств. Для того, кто ищет истинное мистическое сознание, очень важно владеть техниками освобождения от негативных свойств внутренних сфер сознания.
Ральф Метцнер освоил технику «йоги огня», которая служит для сжигания препятствий, возникающих на пути к Единому. Лилли освоил процедуру, которую он назвал «сжиганием кармы». Этот процесс требует высокой степени концентрации. Негативные качества должны быть обнаружены и «выброшены» в негативное пространство, откуда они уже никогда не смогут оказывать никакого влияния. Они исчезают с карты внутреннего сознания.
Система Ичазо опирается на учение Гурджиева и предполагает постепенное духовное пробуждение человека. В интервью «Psychology Today» Ичазо утверждал, что одной из главных его целей является уничтожение мыслей, детерминированных эго. Когда эго, или множества эго, стремясь к ложной безопасности и самоутверждению, само оказывается в том аду, который оно себе создало, оно достигает критической точки, за которой следует распад и возрождение. Разрушение начинается в момент, когда игры эго становятся полностью выявленными и понятыми; иллюзия рассеивается, субъектно-объектные отношения разрушаются, карма сожжена. Для Ичазо упадок общества несет с собой момент просветления. Роль и программы этого общества уже не обязывают. Остается только сатори.
Лилли искал в системе Ичазо альтернативу концептуальным схемам, обязательным в науке. Это было время, когда нарастала истерия вокруг наркотиков, которая исключала возможность проведения в Соединенных штатах скольнибудь тщательных исследований ЛСД. Именно Ичазо познакомил Лилли со структурой позитивных и негативных состояний сознания от сатори вплоть до антисатори. Подобно архетипическим образам, эти вибрирующие уровни являются «неотъемлемой частью нашего человеческого наследства» «доступны большинству из нас».