Транссибирский экспресс
Шрифт:
Фан перевел дыхание — пришлось танцевать снова. Конечно, было мало радости выплясывать перед этой парой, но Чадьяров имел свой расчет. Прежде всего, Ковров дал деньги Фану в долг, когда тот открыл заведение. Правда, у Фана была возможность обойтись и без его помощи, но, взяв деньги, он попадал в некоторую зависимость, которая работала на его «историю» — бедного веселого казаха, вырвавшегося наконец из нищеты. Кстати, именно веселый характер Фана, его смех, его умение танцевать
Начальник полиции был нужен для другого: хорошие отношения с ним давали возможность Фану время от времени обращаться к нему с просьбами выпустить того или иного русского эмигранта, попавшего в полицию после очередной драки, — большей частью ими оказывались члены «Новой Российской партии». Но все же самым главным для Чадьярова в такие вечера было другое: довольно ценная информация, которую он извлекал из пьяных разговоров начальника полиции со своим ближайшим другом Ковровым.
Патефон умолк, и Ковров собрался было вновь поставить пластинку, но Фан, бросив одеяло, замахал руками:
— Пожалейте, я уже полчаса танцую, сил нет!
— Не хочет! — удивленно обратился Ковров к начальнику полиции. — Давай его кабаре закроем, а? Скажем, что он хунхузов прячет или наркотиками торгует.
В это время на столе Фана зазвонил телефон. Начальник полиции, сидящий неподалеку от аппарата, снял трубку.
— Хозяина к телефону, — сказал он, протягивая Фану трубку.
Фан шагнул было к столу, но Ковров, дернув его сзади за ремень брюк, усадил рядом, на диван.
— Хозяин занят, — сказал Ковров, — танцует для друзей!
Он снова поставил пластинку и уставился на Фана. Тот тяжело вздохнул, поднял с пола одеяло, снова начал танцевать. Начальник полиции положил трубку.
— Какой-то пьяный звонил, — объяснил он Коврову, — я, говорит, из отеля «Насиональ», поставьте, мол, такие-то цифры на рулетку, а выигрыш ему, значит, в тридцать седьмой номер. Каков, а?
Чадьяров с размаху сел в кресло.
— Все! — решительно сказал он. — Ногу свело, не могу больше. — Он перевел дыхание.
Нужно было успокоиться. Потому что, как ни ждал Чадьяров этого звонка, как ни готовился к нему эти годы, все равно волнение, охватившее его, могло быть заметным.
«Связь, связь, связь, — отдавалось в нем в такт доносившейся снизу музыке, — связь, наконец-то!»
— Ах, так у тебя, может, и рулетка есть? — продолжал шуметь пьяный Ковров.
— Нет у него, — примирительно сказал начальник полиции. — Я знаю.
— Ну и что? — Ковров подмигнул. — А мы скажем, ,что есть! А по китайским законам запрещено!
Опять зазвонил телефон. Теперь
— Да, слушаю вас... Я хозяин...
— Опять этот пьяный? — возмутился начальник полиции. — Да пошли ты его...
Но Чадьяров предостерегающе поднял руку, прикрыл трубку ладонью, тихо рассмеялся:
— Умоляю, господа! — Потом в телефон: — Понял вас, поставить на девять? С удовольствием, но... — Он заговорил театральным шепотом: — У меня здесь сейчас начальник полиции, страшный человек, и его друг...
Гости захохотали. Чадьяров замахал на них рукой.
— У нас ведь рулетка запрещена, — продолжал он в трубку. — Как они уйдут, я вам сам позвоню... Вы в каком номере?.. Обязательно позвоню, всего доброго!
— Ну хитер, — сказал Ковров, смеясь, — ни с кем не хочет ссориться, даже с пьяными. Все! — неожиданно гаркнул он и захлопнул крышку патефона. — Давай, горячее пусть несут!
— Момент. — Фан встал. — Лицо только сполосну.
Он прошел в ванную, закрыл за собой дверь.
— И девочек позови! — орал из комнаты Ковров. — Скажи, два красавца скучают, любви хотят!
Чадьяров открыл кран в умывальнике, потом в ванной. Шум воды перекрыл все звуки снаружи. Он сидел, прислонившись к стене, и глядел в окно. Ярко светились в темноте электрические буквы над «Фудзи-банком», все окна в здании были черны, только из кабинета управляющего Тагавы в щель через неплотно прикрытую портьеру лился мягкий свет.
«Ну вот и начинается работа!» — радостно подумал Чадьяров.
Шумела вода, из комнаты доносилось пьяное пение Коврова, и Чадьяров тихо рассмеялся: «Вот ведь хозяин целого кабаре в два этажа, а единственное место, где я могу хоть немного быть самим собой, — ванная комната...»
Снова — уже в который раз за эти годы! — Чадьяров вспомнил Испанца, друга детства, потом фронтового друга. Оба они пришли в разведку, но работали вместе только один раз. Конечно, Чадьяров не надеялся, что сюда к нему пришлют именно Испанца, но в глубине души... А, все равно! Радость оттого, что он теперь не один, заглушала в нем остальные чувства.
Быстро перебирая ногами, Фан сбежал по лестнице в зал. Все шло заведенным порядком. Ритмично двигались по сцене девушки, гремел оркестр, между столиками сновали официанты. Фан посмотрел на часы: без десяти девять. У него было еще время, чтобы заглянуть в кладовку и выбрать там бутылочку какого-нибудь вина для подарка.
Без пяти девять Фан пересек улицу и вошел в кафе Иохана Штольца. Там было немноголюдно. Хозяин увидел Фана, расплылся в улыбке и вышел к нему навстречу.