Транссибирский экспресс
Шрифт:
Паша хотел выхватить свой паспорт из рук Левашова, но его остановил крик Федоровского:
— Назад! Большевистский шпион!
— Что-о?! Да я тебе...
Паша кинулся к Федоровскому, его схватили за руки. Поручик хотел ударить Пашу по лицу, но тот вовремя увернулся, и удар пришелся по шкафу. Проявляя чудеса прыткости, казалось бы, вовсе не свойственной Пашиной тучной фигуре, он отбивался как мог, но все же получил две-три крепкие затрещины...
А через некоторое время Пашу Фокина и Федоровского вели по улице
Неудачно начиналась Пашина новая жизнь. Но он шел бодро, говорил Федоровскому:
— Идем, идем, поручик, власти разберутся! Здесь тебе не Нижний. Здесь свободную личность чтут...
11
Между тем Транссибирский экспресс уходил все дальше на запад.
Фан, одетый, лежал на верхней полке своего купе, Александра Тимофеевна устроилась внизу с книжкой в руках.
Международный вагон плавно раскачивался. Почти все места в нем были заняты. Свободными оставались одно или два купе.
До сих пор Александра Тимофеевна ни словом не обмолвилась о предстоящем деле. Никто из тех, для кого «Фудзи-банком» были заказаны еще два билета, не появлялся. Едут ли они с ними, или в другом вагоне, и едут ли вообще — Чадьяров не знал. Проходя через вагоны в вагон-ресторан, он осторожно присматривался к пассажирам, но пока подозрения никто не вызывал. В соседнем купе ехал важный японец со свитой. Дальше — две старушки. Журналист. В следующем — молодая пара, муж и жена, итальянцы. Больше в международном вагоне никого не было.
Сейчас Чадьярова интересовало, знает ли Александра Тимофеевна суть предстоящей операции. Не исключена возможность, что она, как и он, служит лишь звеном в цепи. В таком случае Александра Тимофеевна тоже должна ждать от кого-то инструкций. Но как же так? Ее знакомили с Хаяси и Сугимори в кабинете управляющего «Фудзи-банком», она наверняка представляла, с кем имеет дело, и господину Хаяси не требовалось превращаться в портного, чтобы, сохранив инкогнито, представиться ей как бы заново. Значит, Александра Тимофеевна знала, зачем едет. Может быть, не все, но кое-что знала наверняка... Чадьяров смотрел прямо перед собой на лежавшие в нише вещи: чемоданы Александры Тимофеевны, ее шляпные коробки. Желтый кожаный чемодан, принесенный Шпазмой, стоял в сторонке.
«Начнем все сначала, — думал Чадьяров. — Завербованный несколько дней назад несчастный глупый китаец с сомнительным прошлым едет по заданию японской разведки со своей фиктивной женой в страну, откуда он едва унес ноги. Едет, с тем чтобы провести в Москве два дня и вернуться восвояси... Задания своего он не знает. Сшито три новых костюма, и кроме своих вещей
При толчке на одном из стыков желтый чемодан упал набок. «А вот он и сам просится», — ухмыльнулся Чадьяров.
От звука упавшего чемодана Александра Тимофеевна встрепенулась и быстро посмотрела на Фана. Он лежал неподвижно.
— Нет, не могу, — простонал Фан. — Не могу... Да что я, олух, что ли, какой-нибудь? Зачем еду? Зачем?! Два дня прошло. Что я должен делать? Куда меня везут?
— Когда нужно будет, все узнаешь, потерпи, — равнодушно сказала Александра Тимофеевна.
— Что значит «потерпи»?! — вспылил Фан. — Что значит? Я же не по Америке еду! Из Советов еле ноги унес, понимаешь?
Александра Тимофеевна продолжала читать книгу.
— Это нечестно, — дрогнувшим голосом сказал Фан, глядя на «жену». — Если ты что-то знаешь и молчишь, это нечестно... Одно дело делаем! Нельзя же так мучить человека... Я спать не могу, есть не могу. Так можно и с ума сойти! Ехать неизвестно куда, неизвестно зачем — и все время бояться. Пойми меня. Попробуй стать на мое место!
— Это невозможно, — холодно усмехнулась Александра Тимофеевна. — При всем желании я не могу оказаться на месте хозяина кабака!
— Почему ты так со мной говоришь? — горько спросил Фан. — Почему вы все так со мной разговариваете? За что презираете? Я только хочу знать, зачем еду я что вы затеяли.
— Кто это «вы»? — усмехнулась Александра Тимофеевна. Она отложила книгу и встала.
— Все вы! — Фан отвернулся к стенке. — Политики!
Александра Тимофеевна похлопала его по спине.
— Перестань, успокойся, — примирительно сказала она. — Что ты, ей-богу?.. Я тоже ничего не знаю. Придет время, задание нам сообщат. Не надо нервничать. Пойдем обедать...
Фан тяжело, с расстроенным видом слез с полки.
Коридор был пуст. Они прошли через тамбур, миновали следующий вагон. Фан — впереди, Александра Тимофеевна — сзади. Перед вагоном-рестораном Фан остановился.
— Ты иди, я сейчас... — И он показал глазами на дверь в туалет. — Закажи только молоко. Эта кухня не по мне.
Выждав несколько секунд, после того как хлопнула ресторанная дверь, Чадьяров выскользнул из туалета, достал железнодорожный ключ-трехгранку, сунул в скважину и повернул. Над дверной ручкой появилась надпись: «Занято».
Он побежал по коридору к своему купе и, войдя, запер за собой дверь. Одним прыжком взлетел на свою полку, достал желтый чемодан, осмотрел замки, ремни, приложился ухом — прислушался: ничего особенного. Не спеша расстегнул ремни, вытащил из клубка шерсти в корзинке на столе спицу, вставил тонкий конец в замок.