Транссибирский экспресс
Шрифт:
Чадьяров рассмеялся и взял ее за руку:
— Нет, Валя, не забуду...
— Вы уезжаете?
— Да.
— Надолго?
— Да.
Она замолчала, словно решаясь на что-то, и вдруг проговорила:
— Я все равно хочу ждать вас.
Ткнулась носом Чадьярову в щеку и побежала по улице, скрылась в подъезде.
«Черт знает что! — злясь на себя, думал Чадьяров. — Совсем с ума сошел, Фан!»
Он ругался, мотал головой, но с лица его не сходила счастливая улыбка.
Машина
— Володя, — попросил шофера Чадьяров, — давай за город съездим.
Скоро они оказались в каком-то пригороде. Слева, сквозь редкие сосны, виднелся маленький спящий дачный поселок. Чадьяров вышел из машины. Солнце уже блестело на мокрой от росы траве. Было удивительно тихо — ни ветерка, — и только высоко в небе пел жаворонок.
Чадьяров несколько раз глубоко вдохнул влажного свежего воздуха, расстегнул рубашку. Весь прошедший день казался теперь удивительным, сказочным и очень давно виденным сном.
— Спасибо, Володя, — сказал Чадьяров. — Езжай. Я пешком пройдусь. Счастливо...
Впереди был пруд, две ивы склонились над водой, а под ивами стояла скамейка. Легкий прозрачный туман стелился над прудом, и сквозь него было видно, как медленно поднималось солнце...
Чадьяров подошел к воде и долго смотрел на ее недвижную гладь. Странно, но он совершенно не чувствовал усталости. Голова была светлой, тело легким. Чадьяров присел у воды на корточки и медленно, с наслаждением умылся. И тут откуда-то издалека донеслась песня:
Белая армия, черный барон Снова готовят нам царский трон...Песня звучала все ближе, громче. И вот из тумана показалась колонна молодых солдат. Они поравнялись с Чадьяровым, и он увидел их загорелые лица. На штыках играло солнце, строй дружно выбивал из дороги улегшуюся за ночь пыль.
Но от тайги до Британских морей Красная Армия всех сильней...Колонна прошла мимо Чадьярова, а он все смотрел ей вслед, смотрел и думал: «Что-то этим ребятам придется еще пережить?..»
Песня утихла вдали. Медленно оседала на дорогу пыль. Чадьяров еще раз посмотрел вокруг, словно пытаясь навсегда запомнить все, что видел сейчас, и, засунув руки в карманы, зашагал к городу.
Александры Тимофеевны в номере еще не было. «Загуляла «женушка»!» — подумал Чадьяров. Он разделся и лег в постель.
За окном оживала утренняя Москва. Где-то совсем рядом прогромыхал трамвай. Ослепительное солнце играло в окнах соседних домов. Чадьяров вспомнил прошедший день и снова
Валя ответила так быстро, как будто ждала звонка.
— С добрым утром, — сказал Чадьяров, сам удивившись охватившему его волнению.
— Здравствуйте... — тихо сказала Валя.
И они замолчали.
— Валя, — сказал наконец Чадьяров, — вы мне правду сказали?
— Да, — ответила Валя. — Правду...
— Если это так... — Чадьяров услышал шаги в коридоре — это возвращалась Демидова. — Если это так... — Но он не договорил, в трубке было очень тихо, а в дверь уже стучали...
23
15 июня 1927 года к перрону Харбинского вокзала подошел Транссибирский экспресс из Москвы. Первым из международного вагона вышел Веселый Фан, следом показалась Александра Тимофеевна.
Чем ближе они подъезжали к Харбину, тем мрачнее становилась Демидова — в отличие от Фана, который преображался на глазах: он, не умолкая, рассказывал смешные истории и сам до слез хохотал над ними...
И вот теперь они шли по перрону, Фан и Александра Тимофеевна, сзади два носильщика несли их вещи.
— Наконец-то! — радостно говорил Фан. — Кончилось! Не-ет! Я больше не путешествую, это не для меня! Теперь квиты: сказали ехать — я поехал, а задание не сообщили — я не виноват! — Он покосился на Александру Тимофеевну и примирительно добавил: — В общем, я так думаю: мы одно дело делали, нам делить нечего, верно? Надеюсь, у вас ко мне претензий нет?
Она промолчала.
— У меня к вам тоже.
Чадьяров уже давно заметил машину Тагавы, видела ее и Демидова.
«Встречают», — подумал Чадьяров, продолжая болтать.
Он был почти уверен в том, что во всей истории с поездом засветиться ему было не на чем. А те, кому стала известна правда, теперь были безопасны. Но все же некоторое волнение перед встречей с «Фудзи-банком» он сейчас испытывал.
Тагава с помощником ждал у лестницы, ведущей с перрона. Увидев его, Фан сорвал шляпу и, расплывшись в улыбке, пошел быстрее.
— Господа!
— С приездом, господин Фан, — сухо поклонился Тагава. — Как путешествие?
— Вы еще спрашиваете?! — изумленно вытаращил глаза Фан. — Вы что, не знаете, что там было?.. Я как чувствовал — ехать не хотел. — Он приблизился к японцу, тихо сказал: — Там человека убили! Машиниста убили! — И, схватившись за голову, Фан застонал: — Крик! Милиция!
Японцы с непроницаемыми лицами ждали окончания рассказа Фана, но наблюдали они в основном за Демидовой, стоявшей поодаль. Чадьяров перехватил их взгляд, обернулся к Александре Тимофеевне: