Траурный эндшпиль
Шрифт:
— А если рама? — спросил я вслух.
— Не каркай! — ответила Шув.
Продолжили посильное истребление мертвецов.
— Смотрите! — Берсон показал на что-то, лежащее почти у самой оградки.
Это было кольцо или что-то на него похожее.
— Руками не трогай! — сразу предупредил я его.
Подхожу к кольцу и всматриваюсь в идеограмму, выгравированную на её внешней стороне.
Название: Кольцо Невена
Тип: магическое кольцо стихии
Потенциал: редкий
Краткое описание: кольцо имеет пятьдесят ледяных бронебойных зарядов, способных пробить одно препятствие, эквивалентное броне толщиной не более 1,5 миллиметров гомогенной стали. Заряды восстанавливаются в течение пяти суток после исчерпания.
— Счастливчик, — вздохнул я с лёгкой завистью. — Оно не проклято, как я вижу, поэтому можешь вооружаться и пользоваться.
— Точно всё в порядке? — недоверчиво спросил красноармеец Берсон.
— Не написано, что оно проклято, — пожал я плечами. — Тут артефакты имеют свойство предупреждать тебя, если от них надо ждать дерьма — других не встречал.
Прикладом сдвинув кольцо себе под ноги, Осип поднял его, рассмотрел внимательно и надел на средний палец правой руки. Он вздрогнул, потому что вокруг его кисти возникло неяркое синее свечение, которое исчезло спустя секунду.
Улыбнувшись, он сжал кулак и направил его на голову ближайшего зомби. Неяркая синяя вспышка и в лысом лбу зомби образуется обледенелое по краям отверстие.
— Работает, — констатировал Берсон.
— Прибереги заряды для особо важных случаев, — посоветовал я.
— Надо освоиться, — покачал головой красноармеец. — Потрачу двадцать пять, а остальные приберегу.
— Везучий ты, — поморщился Козьмин.
Я же переключился на тепловизор, потому что вспомнил, что некоторые зомби тёплые. К слову, шустряки тоже были тёплыми. Может, тут дело в том, что некоторые из зомби выходят на путь становления особыми и постепенно разогреваются?
В толще из, примерно, сотни мертвецов в переднем ряду был лишь один чуть тёплый. Эх, надо бы заняться обстоятельным исследованием феномена…
— Алло, Павел Фёдорович? — набрал я профессора Побожего, начальника научного отдела. — Можете говорить?
— Да, могу, — ответил тот. — Но недолго.
— Наблюдаю сейчас феномен, — не стал я тратить время зря. — Среди толп зомби, с помощью тепловизора, обнаружил, что некоторые из них значительно теплее, чем их соратники по людоедской деятельности. Остальные-то температурой мало отличаются от фонарного столба, а эти слегка тёплые.
— Вот оно как? — заинтересованно спросил учёный и задумался. — А особые заражённые? Они тоже тёплые?
— Вот сразу об этом подумал и проверил, — усмехнулся я и воткнул игольчатый штык в глаз тёплому мертвецу. — Шустряки значительно теплее обычных зомби. По поводу рам и токсиков не скажу,
— Мы предпочитаем называть их целерами, пингуэ и вененатами, соответственно, — поправил меня Побожий. — Полное название целеров — mortuum celer, пингуэ — mortuum pinguis, а вененатов — mortuum venenatum. Мы уже сформировали их классификации.
— Звучит как-то неудобно, — вздохнул я. — Шустряки, рамы и токсики — это, хотя бы, по-русски.
— Если с первым соглашусь, то остальные два — это какой угодно, но не русский язык, — ответил на это Павел Фёдорович. — «Рама» — это вообще непонятно откуда, а «токсик»…
— Это неважно, — перебил я его. — Вы бы хотели заняться исследованием феномена?
— Естественно, голубчик! — заверил меня профессор Побожий. — Естественно!
— Что для этого нужно? — поинтересовался я.
— Во-первых, нужно выбить помещение под биолабораторию, — сразу назвал главное условие Павел Фёдорович. — С клетками для хранения живых образцов, с охраной, чтобы, знаете ли, избежать неприятных случайностей, а также с компетентным лабораторным персоналом. Я не биолог, но у нас есть, минимум, один профильный специалист, правда, он давно и надёжно в отставке…
— Но он может работать? — спросил я.
— Как вам сказать… — замялся профессор. — У него прогрессирующая деменция и деградация мышечных волокон. Возможно, ты слышал о докторе медицинских наук Борисе Константиновиче Кандинском?
— Ни разу, — признался я.
— А вот и зря! — укорил меня Павел Фёдорович. — Настоящая легенда, в узких медицинских кругах, выдающийся профессионал своего дела, дока в онкологии и медбиофизике! Правда, нынешнее его состояние…
— Думаю, мы сможем что-нибудь придумать, — усмехнулся я, продолжая закалывать мертвецов. — Заодно и подтвердим одну мою личную теорию.
— О, вы уже строите какие-то теории вокруг происходящего? — со смешком в голосе поинтересовался Побожий.
— Что-то мне подсказывает, что именно эта моя теория рабочая, несмотря на ваш скепсис, — ответил я на это и с усилием вынул штык из головы очередного упокоенного зомби. — Заключается она в том, что люди становятся сильнее и здоровее, убивая зомби. Косвенным подтверждением тому я считаю ту же свою бабушку.
— Это может быть связано со сверхспособностью, — не согласился профессор.
— Вот и проверим, — усмехнулся я. — Всего-то и надо, что создать условия, в которых доктор Кандинский сможет убить пару десятков зомби, а вы сможете зафиксировать результаты.
— Я не врач… — сказал на это Павел Фёдорович.
— Тогда используем товарища Хитрова, — пожал я плечами. — По мне, так отличный план. И если сработает, то мы получим в своё распоряжение настоящего светоча медицинской науки, признанного гения, природное дарование, заслуженного…
— Я вас понял, — вздохнул профессор Побожий.