Требуется гувернантка для детей волшебника. Юмористические повести
Шрифт:
— Меня иногда тоже, — согласилась мама.
Глава 13. Почём сейчас лебеди
Конечно, не пошёл Иван ни в какое Тридевятое Царство. Глупости всё это. Не может современный человек всё бросить и пойти спасать лягушку, даже если эта лягушка умеет делать ремонт. И вообще, Тридевятого Царства не существует.
Но стало с тех пор Ивану муторно. Дома Ладка зудит, в школе Семёнов пристаёт: познакомь да познакомь.
— Она уехала, — не выдержал наконец Иван. — В Петропавловск-Камчатский.
— Ну и дурак, — сказал Семёнов.
Иван и сам чувствовал, что дурак, но всё-таки спросил:
— Почему?
— Вот ты как-то меня гориллой обозвал, а я бы за такой на край света пошёл, типа того. Хоть в Тридевятое Царство, — сказал Семёнов и ушёл, понурясь — самый сильный, самый наглый парень из класса, всю жизнь доказывавший всем, какой он крутой.
На уроке биологии Ивану было страшно неудобно из-за того, что мама сказала про него учительнице. Он ёрзал и ждал неприятностей. Но биологичка к нему не цеплялась и только иногда посматривала серьёзно и грустно. Прозвенел звонок, Иван уже было подумал, что пронесло…
— Романов, останься.
Иван со вздохом сел обратно. Биологичка дождалась, пока все ушли, и сказала:
— Романов, ты меня извини. Наверное, я действительно зря привязалась к тебе с этой лягушкой.
— Да вы что! — изумился Иван. — Ерунда! И не думайте даже… вот!
Речь получилась не связная, но, видимо, биологичка поняла, потому что сказала:
— Тяжело, когда тебя не принимают. Я стараюсь доказать, что чего-то стою как учитель… Ну, иногда срываюсь.
— Неужели у взрослых те же проблемы? — ещё больше изумился Иван.
Биологичка вздохнула:
— Жизнь — трудная штука. Все пытаются найти себя в этом мире.
— Вы держитесь, — сочувственно произнёс Иван. — Потом станет легче. Так говорят.
— Да, — кивнула биологичка и улыбнулась. — Будем драться дальше. Ты иди, Романов, на урок опоздаешь.
«Все пытаются найти себя в этом мире», — повторял Иван слова учительницы. — Верно. Только не у всех есть лягушка, которая…
Но что «которая», Иван не сформулировал.
Дома его встретила совершенно зарёванная Лада. Это было так на неё не похоже, что Иван перепугался:
— Тебя кто-то побил?
— Что?! — возмутилась сестра. — Да я сама его побью, этого кого-то, пусть только полезет.
— А чего ревела?
— Мне снился вещий сон, — шмыгнула носом девочка. — Давно, ещё ночью Я потом про него забыла, потому что в школе было много дел. Надо было напинать Мухину и Беляшкину. Не, Беляш кину не надо было, но он сам напросился. И ещё мы писали сочинение про молодое поколение, а на физкультуре на меня упал «козёл»… В общем, я была занята под завязку. А пришла домой и вспомнила.
— И что же тебе снилось? — поинтересовался Иван. Он знал: чтобы довести сестру до слёз, нужна катастрофа не меньше атомной войны.
— Мне снилось, что Василису подстрелил браконьер! — выпалила Ладка. — Она же теперь лебедь, она летела, а он в неё выстрелил, подбил крыло и понёс продавать на птичий рынок! Ванечка, поехали на птичий рынок! Её там сейчас продают! Как рабыню в «Хижине дяди Тома»!
— Ты взбесилась! — воскликнул Иван. — Какая хижина! Какая рабыня! У меня завтра контрольная по геометрии.
— Ну, Ваня, ну, пожалуйста! Я бы одна съездила, но она, наверное, тяжёлая. Я её не допру, если она без сознания после прострела… или как там это называется. И возьми деньги. Я не знаю, почём сейчас лебеди.
— Семёнов прав, я действительно дурак, — вздохнул Иван, засовывая в кошелёк кучку десяток. — А сестра у меня ещё глупее. Очевидно, это семейное. Или заразное.
На птичьем рынке продавалось всё, кроме слонов и носорогов. Ладка забыла про свои тревоги, оживилась и поминутно дёргала брата за рукав:
— Вань, а давай купим жену для Валерия Иваныча! Вон ту, блондинку, — Лада показала на белую хомячиху.
— У неё глаза красные, — отверг блондинку Иван.
— Ну и что, может, она много читает по ночам! Сначала с газетой ознакомится, а потом в защёчные мешки запихивает. Ой, котята! Какие у них морды сплюснутые! У мопсов, это такая собачья порода, точно такие же! У них папа — собака мопс, а мама — кошка. Да знаю я, что у персидских котят всегда мордочки такие, но интереснее же, если у них папа мопс.
— Собаки на кошках не женятся, — возразил хмурый Иван.
— Ой, да знаю! Какой ты скучный, Ванька! Смотри, коза! Нет, козу не будем покупать, на меня вчера на физре «козёл» упал, так что я теперь козлиную породу не люблю. И грустная она какая-то… Наверное, есть хочет.
— Я тоже грустный, — вздохнул Иван. — По той же причине. Я после школы пообедать не успел, ты меня сюда потащила. И если этот твой вещий сон…
— Вон она! — перебила брата Лада и бросилась за ряды клеток с попугайчиками. Иван прищурился, ничего толком не увидел и побежал следом. Девочка затормозила перед небритым дядькой явно криминального вида. В руках он держал корзину, из которой высовывалась белая птичья голова на длинной шее.
— Это она! Василиса! — торжествующе закричала Лада. — Я её сразу узнала!
— Да ты очумела, — пригляделся Иван. — Это же не лебедь, это гусь.
— Сам ты гусь, — обиделся небритый мужик. — Это гусыня. Зовут Манька. Бери за сотню, хорошая гусыня, жирная. Хочешь — ешь, хочешь — яйца нести будет.
— Только Маньки мне для полного счастья не хватало, — вздохнул Иван и потащил сестру прочь, но та упёрлась:
— Ванечка, это точно она! Просто заколдованная! Посмотри, какой у неё умный взгляд!