Требуется король
Шрифт:
— Как же можно выкладывать то, что уже прошло?
— Не юли, Аинька! Мы с тобой успели подружиться, я хочу, чтобы ты был со мной откровенным.
— Во всем, во всем?
— Разумеется.
— Всегда-всегда?
— Конечно.
— И ты тоже будешь откровенным?
— Обещаю тебе, Аинька!
— Я был… я был во Внутреннем Мире Василько!
— Ты уверен?
— Да. И в твоем тоже.
— Зачем?
— Я хотел узнать: почему, как и насколько Внутренний Мир человека богаче, чем у машины? Какие у него транзисторы? Какие печатные схемы?
— Прошу тебя, Аинька, расскажи! Ну, хочешь, я подарю тебе что-нибудь за это?
— Подаришь?
— Да.
— Но мне и самому хочется поделиться с тобой увиденным, — признался Аинька. — Подарок сделаешь в другой раз… Ладно? Я ведь сейчас его не заслуживаю, потому что мне самому не терпится рассказать!
— Хорошо, Аинька.
— Только не стой, пожалуйста. Садись за свой стол и, если хочешь, делай пометки. Будь серьезным и внимательным.
— Договорились.
— Я лежал-лежал, думал-думал и решил: побываю во Внутреннем Мире Василько, а потом оставлю его в покое и улечу куда глаза глядят. Василько уже уснул у себя дома… Я сделался маленьким-маленьким и осторожно влетел в его левое ухо… Сперва было темно, ка к в глубине океана, а потом — все светлее, светлее и…
А все же, друзья мои, если не возражаете, я подробнее опишу рассказ Аиньки. В следующей главе…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. «Алые паруса»
1
Предполагая увидеть во Внутреннем Мире Василько примерно то же, что и в Рыбе-шаре, Аинька не переставал удивляться, пока летел над тропинкой в густых зарослях бамбука. Вскоре он выбрался на узкую, длинную поляну у прозрачной, быстрой речки.
И все это — в голове человека!..
Пока Аинька размышлял, пытаясь объяснить такое странное явление, на том берегу заколебался кустарник, зеленая листва украсилась пестрыми птичьими перьями, а секунду спустя оттуда с жужжанием вырвалась стрела, нацеленная прямо в Аиньку.
Волшебный Колобок мог увернуться, но был сделан из прочного металла и не боялся. Однако стрела… пронзила его насквозь без удара! Он не услышал даже слабого толчка!..
Это было необъяснимо. Аинька нагрелся от внутреннего напряжения, призвал на помощь все свои транзисторы и сложные печатные микросхемы, но понять ничего не смог.
Разворачиваясь вокруг своей вертикальной оси влево, он вдруг увидел… Василько! В голове Василько находился он сам!
— Я, наверно, заболел, — пробормотал Аинька, — и у меня началась галлюцинация…
— Ты здоров, Аинька, — сказал Василько. — Я не сам Василько, а его Здравый Смысл, как бы его «Я». Меня зовут Эго. Мне поручено управлять здесь всеми мыслями, мечтами и фантазиями…
Позади Аиньки раздались конский топот, гиканье, залихватский свист, и сквозь него промчалась кавалькада ковбоев.
Они сбили с ног Эго, а тот, что скакал в центре группы, раскручивал над головой лассо. Аинька всмотрелся в ковбоя: это тоже был Василько! Вот метнулась в воздухе веревочная петля и легла на плечи Эго.
Стрельбой из пистолетов ковбои приветствовали удачу; еще мгновение — и Эго уже волочился по густой траве. Все же ему удалось изловчиться и охотничьим ножом перерезать у себя за спиной веревку.
Кое-как освободился Эго от пут, кряхтя и охая, поднялся на ноги и принялся приводить себя в порядок.
Вид у него был жалкий, он виновато улыбнулся Аиньке, но бодрым тоном произнес:
— Вот так и живем… Ах!..
Дело в том, что из-за раскидистого баобаба с толстенным стволом показался мальчишка (точь-в-точь Василько!) и камнем из рогатки угодил прямо в лоб Эго.
Багровая шишка немедленно украсила место попадания, и Эго со стоном присел на пенек.
— Как ты смеешь?! — вскричал Аинька. — Это же твой Здравый Смысл.
Мальчишка показал им обоим нос из десяти растопыренных пальцев и визгливо крикнул:
— Прочь с Тропы войны, бледнолицые собаки! Я вождь краснокожих Черная Пантера, мне незнакомо чувство жалости и снисхождения…
— Тут он прав, — шепнул Аиньке Эго. — Надо смываться, пока целы… — и торопливо ответил мальчишке: — Да-да, благородная Черная Пантера, мы приветствуем тебя и подчиняемся.
И, подмигнув Аиньке, Эго заковылял вниз по течению реки. Аинька в задумчивости летел рядом, на уровне его лица.
Шишка на лбу Эго принимала… священную форму шара!
— Шарик на твоем лбу становится приятным украшением, — сказал Аинька.
— Ты находишь? — приободрился Эго. — Спасибо на добром слове, но если б не моя ловкость, я бы давно превратился в шкаф с коллекцией подобных «украшений»…
— А почему ты вообще это терпишь? — спросил Аинька.
— Как тебе объяснить… — ответил Эго. — Во-первых, я Здравый Смысл и, следовательно, терпелив. Во-вторых, этот чертенок (я имею в виду своего хозяина, то есть настоящего Василько) такой озорник, каких еще свет не видал! Если я покину его — пропадет… Н у, а в-третьих, — поверь мне, Аинька! — то, что ты увидел сейчас, — это, право слово, самые нежные сценки в сравнении с тем, что было. Да-да, я все же оказываю благотворное влияние на Василько. — Эго остановился, чтобы перевести дух, и почему-то ласково посмотрел на собеседника. — А вообще, весьма признателен и тебе, Аинька! Я унаследовал мудрость многих предков Василько, но тем не менее многим обязан и тебе…
— Мне?!
— Да. Ты более, чем кто-либо, помог мне в последнее время. Не стану отрицать: дорогой ценой, но помог.
— Как?!
— Попозже, мой друг, не торопись: всему свое время. Позволь мне довести свои размышления до конца.
— Я слушаю тебя, Эго.
— Так вот, думаю я, а нужна ли уже сейчас полная моя победа над всем Внутренним Миром моего хозяина?
— Нужна, наверно.
— Кто его знает… Возьми, к примеру, этого сказочника… Ну, что пишет книгу о моем Василько и о тебе…