Требуется невеста, или О на С 2
Шрифт:
— Элению сегодня осаждали журналисты, — отвечает Фелисия.
— Разберёмся, — обещает Ксанор и, наклонившись, касается губами уголка моих губ.
Гаранор стоит в дверях, спрятав руки в карманах брюк, и смотрит на меня так, словно рядом со мной нет его брата, и это не его невеста, поставив бокал, подходит к нему и прижимается к его плечу. Фелисии он дарит рассеянную улыбку, на миг касается её руки и говорит:
— Ужин уже подан. Предлагаю перебраться в столовую.
— Мм… ужин — заветное слово. Я голоден как йорг! —
Хорошо, что его брат уже вышел, потому что пройти мимо него, хотя бы на секунду почувствовав его рядом, было бы сродни пытке. Правда, избежав одной пытки, я тут же подвергаюсь другой. В столовой, выполненной в пастельных тонах, его величество садится напротив меня, и мне так и хочется сказать, чтобы скорее подавали десерт.
Но начинают, как это водится, с закусок. К тому моменту, как мы доберёмся до сладкого, боюсь, обострение уже устанет обостряться, и у меня ум окончательно зайдёт за разум.
А мне ведь ещё сегодня нужно будет улучить момент, чтобы остаться с Хоросом наедине и поговорить. А потом, если Гаранор проявит благоразумие и согласится расторгнуть наше тайное соглашение, нужно будет ещё и говорить с Ксанором. Объясняться, извиняться и надеяться на чудо.
Боги, пусть скорее наступит завтрашнее утро!
— Красивое кольцо, — голос высшего отвлекает меня от тревожных мыслей, и мне приходится поднять на него взгляд. — Уже привыкли к нему?
Сегодня он сама невозмутимость. По нему и не скажешь, что вчера на празднике готов был порвать на кусочки меня или своего брата.
— Я в процессе. Привыкания.
— Рад за вас.
— Чему конкретно ты рад? — усмехается Ксанор, не переставая налегать на закуски.
Пока я маленькими глоточками пью воду и считаю секунды, мысленно убеждая себя, что рано или поздно всё закончится. Всё ведь всегда заканчивается.
В моей жизни обычно катастрофой, ну да ладно.
— Тому, что ты наконец остепенился. Если, конечно, не выдаёшь желаемое за действительное.
Тёмные обмениваются взглядами, от которых мне хочется забраться под стол, да там и остаться. Фелисия тоже напрягается. Не таким она представляла наше двойное свидание… А вот я как раз таким и представляла и понимаю, что это только начало.
— Тебя именно это напрягает или тот факт, что я решил остепениться с Эленией?
Он ведь сейчас говорит о нелюбви Гаранора к Светлым?
— Меня много чего в этой ситуации напрягает.
А уж меня-то…
Теперь уже мы с Фелисией обмениваемся взглядами, и она, немного нервно улыбнувшись, спрашивает:
— А вы знали, что послезавтра Гаранор летит в Широн на встречу с избирателями?
Братья не сразу реагируют на её голос, продолжают смотреть друг на друга с таким видом, словно у них там происходит ментальная битва. Ксанор приходит в себя первым. Переводит взгляд на невесту брата и коротко улыбается:
— Надеюсь, надолго.
— Нет, всего на один день, — с готовностью отвечает Фелисия и тянется за бокалом. — Это я к чему… В Широне живёт известный скульптор, Альба Монтеро. Я давно восхищаюсь её работами и подумала… мы с Гаранором подумали, что было бы неплохо украсить её скульптурами парк Ла-Молиты.
Предложение Фелисии помогает немного отвлечься. Эления-не-в-своей-тарелке на время выключается, уступая место Элении-организатору. Нужно включать её почаще…
Скульптуры в парке… Об Альме Монтера я точно что-то слышала, но вот так сходу не получается вспомнить ни одну её работу.
— Завтра же утром с ней свяжусь, — сосредоточенно киваю, а Фелисия, наоборот, отрицательно качает головой.
— Не стоит. Я уже сама с ней связалась. Альба будет ждать нас послезавтра у себя в мастерской.
— В Широне? — уточняю удивлённо.
— Конечно, — улыбается невеста. — Я бы хотела посмотреть на её работы вживую. Отправимся утром вместе с Гаранором и уже вечером будем в Кадрисе.
Широн находится в другом уголке Грассоры, то есть лететь до него часа два самолётом, если не больше. С Гаранором. Туда два и столько же обратно.
А можно мне отказаться?
Вслух я такого, увы, сказать не могу. Обречённо киваю, снова чувствуя на себе взгляд Хороса-старшего.
— Я, наверное, тоже с вами слетаю, — вызывается Ксанор.
И что я там говорила про катастрофу?
— Ты на этой неделе будешь занят, — резко замечает старший. — У тебя во вторник встреча с застройщиком на Майкоре. Из-за всех этих проволочек с началом строительства мы и так понесли большие убытки.
— Перенесу встречу на среду.
— Главное, не отменяй, как обычно.
— Я же сказал, я изменился.
И снова воздух в столовой электризуется, и я уже готова схватить служанку за её форменное платье и умолять о сладком, но нам ещё даже не подали первое блюдо.
— Значит, полетим все вместе, — довольно заключает Фелисия, после чего обращается к Гаранору: — Тебя будет сопровождать Камила?
В ответ Тёмный мрачно кивает, сверля брата совсем уж диким взглядом. Приносят первое, и я сосредотачиваю всё своё внимание на тарелке, а заодно упражняюсь в том, что пытаюсь вспомнить, что же лепит сонора Альба. Или сонорина?
— О чём задумался, малыш? — наклонившись, шепчет Ксанор, губами почти касаясь моей щеки.
— О скульптурах. Пытаюсь представить, как они будут смотреться в парке Ла-Молиты.
— Думаешь, это уже перебор? — начинает волноваться Фелисия. — Может, и правда не стоит…
— Я думаю, что они отлично впишутся в антураж замка, — перебивает её Гаранор. — Зимой парки обычно выглядят невзрачно, особенно когда нет снега. Скульптуры немного разбавят серую атмосферу.
С этим утверждением я готова поспорить, но спорить с Гаранором Хоросом — себе дороже.