Требуется помощница, или Светлая против Темного

Кара

— Вот, держи. — Я опускаюсь перед подругой на корточки и протягиваю ей коробку с бумажными салфетками. Джен выдергивает сразу две и громко в них сморкается, а потом продолжает заливаться слезами. — Джен, ты меня пугаешь...

— Он... он...

Моя соседка задыхается от непрекращающихся рыданий, и я уже всерьез подумываю о том, чтобы вкатить ей убойную дозу успокоительного. Но сначала решаю заменить стоящий перед ней стакан с водой стаканчиком сильры. Вдруг поможет.

— Вдохни, выдохни и говори.

Джен следует

— Он меня изнасиловал! — и прячет лицо в ладонях.

— О боги, Джен... Рассказывай! — требую я, позабыв о лечении алкоголем. Пересаживаюсь в соседнее кресло, беру ее за руку и мягко, но в то же время настойчиво продолжаю: — Где ты всю ночь пропадала и что с тобой произошло?

Джен часто возвращается домой ближе к утру. Не потому, что заядлая тусовщица — жизнь в Кадрисе стоит недешево, особенно для иностранных студенток. Приходится работать, по вечерам, а иногда и ночью, чтобы иметь возможность оплачивать аренду квартиры, пусть даже и за четвертым контуром, и питаться хотя бы так, как мы питаемся.

Я подрабатываю барменом в забегаловке неподалеку. К счастью, она закрывается в полночь, поэтому я более-менее высыпаюсь. Дома, а не на лекциях, как это делает Джен. До недавнего времени она пробовала себя в роли официантки в ночном клубе в центре города и возвращалась домой на первом аэроэкспрессе, чтобы быстро перекусить, принять душ и потом сразу летела в универ.

На днях она вернулась с пар счастливая, заявив, что однокурсница пообещала помочь ей устроиться в какое-то элитное эскорт-агентство. Я к такого рода подработке всегда относилась, мягко говоря, скептически, но подруга была вне себя от восторга и даже не стала слушать мои намеки, что эта работа попахивает... В общем, не только эскортом. Если учесть, сколько девочки из «Лакшари-как-то-там» зарабатывают за ночь.

— Далия говорит, что за один выход она, бывает, получает по пятьсот-шестьсот дрейхов. Представляешь?! Да эта не работа, а сказка! — изливала на меня свои восторги соседка. — Во-первых, не каждый вечер, во-вторых, такие деньги! Я за неделю столько не зарабатываю, даже с чаевыми. Главное понравиться хозяйке агентства. О, боги, пусть я ей понравлюсь! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!!

И она ей понравилась. Джен у нас само очарование. Стройная, миниатюрная, с аккуратными чертами лица и длинными темными волосами. Шайранок в Кадрисе много, но только не таких красоток, как она. Глаза у Джен слегка раскосые, как и у всех представителей ее расы, но очень выразительные, глубокие и яркие, как и пухлые губки, и пикантная родинка в уголке рта.

В общем, экзотическая красота.

— Смотри осторожнее. Те, кто пользуются услугами подобных контор, иногда могут пожелать нечто большее.

Но Джен лишь беззаботно отмахнулась от моего предупреждения:

— Ты так говоришь, будто я нанимаюсь в бордель проституткой.

В ответ я пожала плечами. Уточнять, что для меня это одно и то же, не стала, вернулась к зубрежке (я тогда как раз готовилась к зачету), а теперь сижу и ругаю себя последними словами за то, что не проявила настойчивость и не отговорила ее от этой гребаной работы.

Йорги!

— Сначала все было хорошо, — всхлипывая, рассказывает подруга. — Мы встретились (он забрал меня прямо из агентства на своем лимо) и полетели на вечеринку. Я немного волновалась, но потом постепенно расслабилась. Он оказался очень обаятельным, и голос у него был такой приятный... такой... Какой-то гипнотический, что ли. — Джен смахивает с щек слезы и снова начинает мять в дрожащих пальцах бумажную салфетку. — Наверняка красивый, хотя лица я его не видела, да и имя свое он предпочел не называть. Вечеринка была в масках, и свое лицо я тоже прятала. Поначалу... Около одиннадцати мы ушли. Он сказал, что подбросит меня до дома, только сначала ненадолго залетим в одно место. В какой-то клуб для соноров, для... для Темных.

— Только не говори, что он был Темным.

А вот теперь мне хочется материться, хоть феи обычно не матерятся. Правда, я иногда об этом забываю. И вот сейчас тоже очень хочу забыть.

Понимаю, что подруга — жертва и ее надо жалеть. И я жалею, честно, и вместе с тем дико на нее злюсь. Ну вот как можно было вести себя так беспечно? Отправилась йорг знает куда с высшим, а теперь рыдает от того, что ему захотелось ее трахнуть!

Так этим обычно с ними все и заканчивается.

— Бы-ы-ыл! —Джен судорожно вздыхает, и истерика начинается сначала. — Он... он предложил мне вы-ы-ыпить. Бокальчик шнайса... Я сделала всего пару глотков, и меня повело. Все, что происходило дальше, было как... как в тумане. Но кое-что... самое страшное... я... я помню... Понимаешь?! Хотела бы забыть, да не получается!

— Он так и не снял маску? Ты видела его лицо?

Джен мотает головой. Делает несколько жадных глотков из стакана, а отставив воду в сторону, продолжает:

— Помню, что когда... он меня уже оттуда забирал, синтана обратилась к нему, как к сонору Хоросу. А до этого... в том адовом клубе... кто-то из Темных его окликнул, назвав Ксанором.

Вот Йорги!

Вспоминать о Ксаноре Хоросе мне категорически противопоказано. Да что там! Мне даже думать о нем опасно. У меня не то чтобы портится настроение... Просто при мысли о нем во мне просыпается чудовище. Та моя часть, которая всегда, при любых обстоятельствах и в любых жизненных ситуациях, должна крепко, очень крепко спать.

— Ты уверена, что это был он? — уточняю, сама того не осознавая с силой сжимая руку подруги.

— Ай! Ты делаешь мне больно! — Джен вырывает ладонь из моих одеревеневших пальцев и, обхватив себя за плечи руками, глухо роняет: — По-моему, в мире существует только один Ксанор Хорос.

Да, к счастью, земля носит только одного такого подонка.

Чувствуя, что эмоции выходят из-под контроля, я подскакиваю на ноги и принимаюсь нервно мерить шагами нашу маленькую гостиную, совмещенную с такой же микроскопической кухней. Два шага вперед, три назад. Особо здесь не разгуляешься. Только и получилось, что запихнуть сюда два кресла с журнальным столиком и стеллаж со всякой мелочью. В основном, безделушками и сувенирами, которые я и Джен привозим из путешествий по миру.

Зато у нас есть классная терраса с видом на парк Ла-Сайя. На ней мы часто проводим время весной и летом. Правда, сейчас даже по вечерам стоит адская жара, которая отступает лишь ближе к полуночи.

Есть у меня такая особенность: чтобы собраться с мыслями и успокоиться, я начинаю думать на отвлеченные, порой совершенно идиотские темы. Журнальный столик, терраса, парк и полуночная жара — все это нужно, чтобы вернуть себе контроль и решить, как быть дальше.

— Тебе надо в полицию, — наконец говорю, обернувшись к подруге.