Требуется секретарь. Интим не предлагать!
Шрифт:
— Илья? — единственное, что я поняла из её слов.
— Да, он уже который день из больницы не вылезает. Даже выбил у Добрынина разрешение на посещение реанимации, а это, чтоб ты знала, чудо покруче второго пришествия, — фыркает насмешливо.
— А сколько я?.. — спрашиваю тихо.
— Пять дней уже, — подруга гладит меня по руке. — Теперь отдохни!
Мне хочется спросить ещё, но сил нет совсем, и я проваливаюсь в сон.
В следующий раз после пробуждения чувствую себя лучше. Даже оглядываюсь по сторонам — я одна в палате, просто нашпигованной всякой техникой. На мониторах
Пока осматриваюсь, дверь тихонько приоткрывается и в палату воровато заходит Илья, тут же закрывая за собой. Выдыхает, оборачивается и тут же ловит мой взгляд.
— Мари, ну наконец-то! — подлетает к кровати, жадно разглядывая моё лицо. — Очнулась! Слава богу! После операции начались осложнения, я, правда, ничего не понял из этих медицинских объяснений, но потом тебе стало лучше. Аня сказала, что ты приходила в себя, но…
Смотрю на него, и он замолкает, неуверенно улыбаясь.
— Солнышко, как ты? Где-нибудь болит? Что-то сделать?
— Нет, — говорю тихо и резко вспоминаю, что я же обижалась на него… точнее… он меня обидел, а потом… Миша и Михаил Александрович, пруд, Грэй… Закрываю глаза, перед которыми крутится калейдоскоп картинок из событий того вечера.
— Милая, ты в порядке? — слышу испуганный голос, и опять смотрю на Илью.
Мужчина сглатывает.
— Мари, я хочу извиниться! Прости меня, пожалуйста! Не знаю, что на меня нашло, точнее, знаю, но я не должен был так говорить!
— Что нашло? — спрашиваю с трудом.
— Я просто, ну… — он опускает глаза. — Ревновал тебя, вот и…
— Почему?
— Что почему? — мужчина непонимающе смотрит на меня.
— Почему ревновал?
— Потому что, — он делает вдох, — люблю тебя!
— Что?.. — у меня глаза лезут на лоб.
— Я люблю тебя, — Илья несмело берёт меня за руку, поглаживает, и я не могу сдержать лёгкой улыбки.
— Прости! — он прижимает мою руку к лицу. — Я полный идиот, признаю!
— Помнишь, я говорила тебе про свою ориентацию? — голос охрип, но я произношу медленно, со значением: — Так вот, это была правда!
— Что?!
Надо видеть лицо Ильи в этот момент. Жаль, под рукой мобильного нет сфотографировать.
— Но я же… мы же… ты со мной… — он даже заикаться начинает, бедный.
— У меня особенная ориентация, — произношу гордо, — я всегда выбираю идиотов! Так что ты подходишь, Муромцев.
На лице Ильи медленно начинает проступать облегчение.
— Я тебя когда-нибудь прибью за твои шуточки!
— Вставай в очередь, — слегка сдвигаюсь на постели и охаю от боли, прошивающей левую сторону груди.
— Ну что ты делаешь, не шевелись!
— Почему посторонние в реанимации?! — внезапно раздаётся рассерженный мужской голос, приближающийся к палате.
— Никита Сергеевич, вы сами дали на это разрешение, — я узнаю спокойную Аню.
Дверь распахивается, и внутрь заходит… Ух ты! Вот это да!
— Добрый день, я доктор Добрынин, — представляется высокий красавец. — Будьте добры покинуть палату! — жёстко
— Скоро вернусь, — кивает мне и выходит, а я продолжаю во все глаза смотреть на этого… А ведь я вспомнила! Это тот самый Добрынин, главный хирург отделения, по совместительству сволочь, деспот и тиран, как о нём отзывается Аня!
— Ну что ж, — говорит хирург, проведя осмотр, — всё идёт по плану, Марина. Мы сегодня переведём вас в обычную палату. Оформите! — бросает стоящей тут же Ане. — И не возитесь!
Я поднимаю брови. Вот уж кого-кого, а Аньку в медлительности упрекнуть — это надо совсем её не знать! Вот же… грубиян! И правда сволочь!
— Конечно, Никита Сергеевич, — голос Ани ровный, она ничем не показывает своего отношения к ситуации.
— Отлично! — мужчина вылетает из палаты.
Что-то он уже не кажется мне таким красивым.
— Анечка, — произношу шёпотом, — он что, всегда такой?
Подруга только вздыхает и немного принуждённо улыбается.
— Я привыкла, — пожимает плечами, — он великолепный хирург, работать рядом с ним — большая удача.
— Характер вот только у него дерьмо! Чего он к тебе придирается? — произношу резче, чем хотела.
— Не заморачивайся! — Аня фыркает и качает головой.
Возвращается Илья, и мы заканчиваем разговор. Меня и правда в этот же день переводят в общую палату, но без соседей. Подруга потом шепчет мне, что мой шеф подсуетился. Илья по нескольку часов в день проводит со мной, как и Алинка, которая, увидев меня, разревелась и извинялась за то, что наговорила тогда. Но я на неё и не сердилась, так что у нас опять всё хорошо.
А спустя пару дней, когда мне уже разрешают вставать, и я делаю первые шаги при поддержке Ильи и сестры, в палату заходит очередной незнакомый мужчина.
Глава 38
Марина
— Майор Богатырёв, — представляется незнакомец, и я только сейчас обращаю внимание на его форменный китель под белым халатом. — Мне нужно поговорить с Мариной Кудрявцевой, это вы? — смотрит на меня, и я сглатываю.
— Да, — оглядываюсь на Илью, который тут же помогает мне сесть обратно в кровать и накидывает на ноги простыню. Непонимающе поднимаю брови, и тут же краем глаза замечаю выражение лица сестры, которая смотрит на майора, приоткрыв рот и замерев от восхищения. Ну, стоит признать, что вкус у девочки есть — этот Богатырёв весьма симпатичный товарищ! Что-то вокруг меня многовато красавцев стало в последнее время.
— Я слушаю, — киваю майору, и тот обаятельно улыбается, а Илья кашляет.
— Не переживайте, мне просто нужно взять у вас показания относительно того дня, когда вы получили ранение! Мне сообщили, что вы уже получше себя чувствуете, а у нас дело стоит. Вы не против?.. — вопросительно смотрит на меня.
— Да, конечно, — морщусь от неприятных ощущений и начинаю свой рассказ.
Богатырёв слушает внимательно, время от времени делает какие-то пометки в блокноте, задаёт уточняющие вопросы — словом, спустя почти час я чувствую себя, как выжатый лимон и откидываюсь на подушки, не в силах сидеть ровно.