Требуется секретарша
Шрифт:
— Позвольте сначала маленькое алаверды к предыдущему тосту…
Все замолчали и с подозрением уставились на него.
— Я слышал, что в том же лесу была еще одна стая и в ней был тоже мудрый и старый вожак. Но он был действительно мудр и не стал срываться с места при пожаре, а решил переждать его поблизости вместе с остальными зверями, которыми и питалась его стая, ни в чем себе не отказывая. В результате мудрость победила силу, которая властвует только при полном отсутствии ума…
Я почувствовала невольную гордость за своего кавалера, но тут же сникла, увидев, как напряглись лица остальных, особенно у пьяного Алексея. Золотой как ни в чем не бывало продолжал:
— А теперь мой тост. На одной самой высокой горной вершине жил гордый орел. Многие годы он тщательно охранял свои владения, давая семя своим подругам и отыскивая птенцам пишу, защищая их от бед и невзгод, пока у тех не окрепнут крылья. Когда птенцы вырастали, он учил их летать и добывать пищу, и потому они становились сильными и смелыми птицами, как и их отец. Они селились на более низких вершинах, откуда было не так хорошо видно, а значит, и пищи было меньше. Но все уважали и чтили своего отца, и никто никогда не пытался поселиться рядом с ним, понимая, что лучше его никто не знает этих мест и не сможет надежнее охранять всех от врагов. Но, как это часто бывает, у одного молодого орла взыграло честолюбие, и он решил доказать всем, что ничуть не хуже отца, у которого к тому же стало от старости ухудшаться зрение. И вот собрались все птицы и стали смотреть, кто же из двоих лучше видит и удачнее охотится. Отец и сын взмыли высоко-высоко в небо, а по полю пустили малюсенького мышонка, которого нужно было поймать. Молодой орел, конечно, первым увидел зверюшку и камнем ринулся вниз, уже празднуя победу. Но когда он схватил мышонка, сверху на него обрушился отец. Он заклевал нерадивого и неблагодарного сына, вырвал у него мышь и показал всем как знак своей победы над тщеславием, самоуверенностью и глупостью…
Глаза у Алексея стали наливаться кровью, он весь сжался, и хрустальный бокал, стиснутый в его громадном кулаке, со звоном лопнул. Не обращая на это внимания, все так же улыбаясь, Золотой закончил:
— Так выпьем же за незыблемость основ, разрушая которые, мы рискуем развалить все здание! Прошу вас, господа!
В этот момент часы пробили восемь. Никто не зааплодировал, все вяло чокнулись и пригубили бокалы в полной тишине. Я поняла, что сейчас что-то будет, и поспешила разрядить обстановку:
— Может быть, немного потанцуем? — громко и весело сказала я. — А то что-то все скуксились, как на похоронах. Милый, ты зачем меня сюда пригласил? — капризно обратилась я к Золотому. — Я сейчас умру от скуки…
— Заткнись, шамовка! — рявкнул Алексей и грохнул окровавленным кулаком по столу так, что вся посуда подпрыгнула и звякнула.
— Тише, Леха, еще не время, — осадил его Егор, нахмурившись.
— На хрен мне время?! — он сгреб край скатерти и рванул на себя. — Манал я все ваши условия!!!
Все со звоном посыпалось на пол, опрокидываясь и разбиваясь, девицы завизжали, а трое дружков кинулись успокаивать буяна, который рычал и не сводил с Золотого ненавидящего, мутного взгляда. Тот поднялся, взялся за спинку моего стула и сказал:
— Пожалуй, нам пора немного отдохнуть, Мария, — он взял меня за локоть, — До встречи в девять часов, господа!
— Что происходит, дорогой?! — испуганно верещала я, когда он уже выводил меня в дверь. — Отвези меня домой! Немедленно!..
— Ты молодчина, отлично сыграла, — похвалил меня Золотой, когда мы вышли в какой-то коридор и начали подниматься по широкой лестнице. — Теперь они тебя вообще в расчет брать не будут. Это хорошо.
— Ты тоже здорово говорил, мне понравилось. Что теперь, все начнется раньше?
— Считай, что уже началось, — пробормотал он, оглядываясь вокруг.
Мы стояли в большом коридоре второго этажа, по сторонам которого виднелись высокие двери. В другом конце коридора тоже была лестница. Заглянув в одну комнату, мы увидели, что она совершенно пуста.
— Наверное, мебель специально вывезли, чтобы не переломали, — предположил Андрей.
— Скорее не хотели, чтобы мы использовали ее в качестве оружия. Идем, поднимемся на самый верх, чтобы спина по крайней мере была прикрыта. С неба-то они на нас не упадут, надеюсь…
Мы быстро пошли, почти побежали, по лестнице на четвертый этаж и стали искать вход на чердак. Люк оказался закрытым на висячий замок. Снизу пока ничего не было слышно, и только наши шаги гулко раздавались в огромных пустых помещениях. Я сняла туфли и понесла их в руках.
— Да выброси ты их… — посоветовал рыжий, прислушиваясь и оглядываясь.
— Сейчас, все брошу… — пробормотала я и затащила его в самую крайнюю от лестницы комнату. Из нее вела еще одна дверь, мы пробежали туда и очутились в огромной ванной. Видно, весь этот этаж занимали спальни. Спрятаться в них было невозможно. Мне не хотелось оставлять свою страховку в одиночестве, но, пока бандиты внизу не зашевелились, я решила сама быстренько все обегать и осмотреть. Я оказалась права: кругом были спальни, и только одна дверь вела в бильярдную, где стояло несколько столов без киев и шаров. Если бы я была моим братом Медведем, я бы смогла отломать ножку от такого дубового стола, но Пантере это было не по зубам. Когда я вышла в коридор, на лестнице раздались голоса, веселые и глумливые.
— Эй, старый орел, — пьяно орал Алексей, — где там твое гнездышко? Сейчас я тебе перышки повыщипываю! Ку-ку, мой птенчик 1..
— Заткнись ты! — шикнул на него Егор. — А то догадается.
— А ему уже без разницы! Ему уже конец…
Я нырнула обратно, не решившись скакать по коридору, и затаилась за дверью, оставив маленькую щелку для обзора. Комната, где остался Золотой, находилась почти напротив. Голоса эхом прокатывались по зданию и неумолимо приближались. Их было только двое, и оба были одинаково сильны на вид. Но как они догадались, что мы спрятались именно здесь?! Им бы прежде прочесать все остальные этажи, начиная с подвала, так нет, сразу идут сюда…
Я запоздало кинула взгляд на потолок, ожидая увидеть видеокамеры, но их не было. Может, они скрыты? Вот сволочи какие! Честная игра, называется, четверо бугаев против одного немолодого человека…
Вот они показались на лестнице, огромные, уже без смокингов, в одних рубашках с закатанными рукавами, из-под которых бугрились мышцы похлеще, чем у Шварценеггера. В руке у каждого был столовый нож. Хотя да, ужин ведь закончился раньше и посуду не успели убрать. Ничего, ножи — это не самое страшное. Страшно будет, если они всем скопом навалятся на нас. Тогда, пожалуй, Золотому придет конец, он вряд ли выдержит такую нагрузку. Эти скоты даже не скрывали, что охотятся все вместе на моего клиента. Видимо, были уверены, что убьют и он не сможет ничего рассказать братве.